мусор под шкапом : Прокурор начинает сердиться. Часть 2. Глава 12.

ГЛАВА 12

День 15-го июня выдался напряженным. Отправив многострадальное
дело Веселкина в районный суд, я вернулся к ожидавшему меня под дверью заключению амбулаторной экспертизы Сергеевой. Случайно не наступив на скучающие листы, оказавшиеся на полу благодаря девочкам из канцелярии, частенько подсовывавших неуловимым следователям бумаги под двери кабинетов, я подошел к окну и распахнул форточку. Воздух, наполненный знойными ароматами летнего города, радостно хлынул в мое отремонтированное логово.
Стоявшая уже вторую неделю жара упрямо напоминала о необходимости отдыха. Но до отпуска было еще далеко, а работа не уменьшалась и порою была не самая приятная. Трое моих коллег - следователей уже ушли в очередной месячный “отгул” и нагрузка увеличилась. Суточные дежурства посещали “следопытов” дважды в неделю. С наступлением теплых белых ночей криминальная активность граждан возрастала
пропорционально температуре. Трупы все чаще обнаруживали во дворах “спальных” районов, а оставленные в душных квартирах тела не вызывали оптимизма даже у “некрофилов” экспертов. Один из “клиентов”, лопнувший гнойным пузырем после падения со стула от толчка веселого медика, совершенно испортил мое настроение,
навеянное “медовым месяцем”, и принудил отказаться от уважаемых мною “макарон по-флотски”, любовно приготовленных на ужин молодой женой.
Но вскоре мой жизненный тонус был восстановлен помощником прокурора
Громоотводским. В тот момент, когда я наслаждался июньским зноем, он, улыбаясь, заглянул в приоткрытую дверь и поинтересовался, почему из меня вместо песка сыплются бумаги.
- И не напоминай, Михал Палыч! Это экспертиза с “психушки”. У бабы аффект, а они не подтвердили.
- Как так? - удивился мой гость. - Обычно проблем не бывает.
- У нее легкое алкогольное... Но два десятка неглубоких ножевых, плюс попытка удушения, плюс запамятывание, куда денешь? А они не подтвердили. Не знаю, что теперь и делать...
- Да-а... Ситуация странная. Легкое алкогольное, говоришь. Не ясно, почему они на нем зациклились?
- Шаблоны психиатрии. Ты же знаешь.
- Конечно знаю! В шкуре следователя, дай Бог, больше семи лет проходил. Только в мое время экспертиза не была истиной в последней инстанции.
- То есть? - я удивленно взглянул на его ухмыляющуюся усатую физиономию.
- УПК не знаете, гражданин начальник! Статья 71-ая: следователь дает оценку любых доказательств, и только он. Выскажи свое мнение, аргументируй, оформи оценочным постановлением, и суд тебя поддержит.
- Черт! Как же я забыл?! - я с досады ударил рукой по столу. - Ну, конечно же! Вынесу постановление и все дела. Останется 107-ая!
- Просто, как все гениальное, - усмехнулся Громоотводский. - Если это все твои проблемы, то я тебе просто завидую. Молодожен!
- Да, какое там! Видишь, как “медовый” месяц провожу. На гнилых трупах, да упрямых экспертах...
- С женой-то куда едите?
- В Крым собираемся в отпуск. Бывал?
- Еще бы! Райское место. Во время Союза весь берег объездил. Климат там классный! Особливо для любви и секса.
- Вот и проверю. Если доживу. У тебя-то как?
- Да вот, повеселился сегодня на очередной комиссии по делам
несовершеннолетних... Девчонку одну разбирали. 12 лет. По полтиннику в день зарабатывала!
- Это как же? Поделись, может, и я попробую.
- Не-е, у тебя не выйдет, - засомневался Михал Палыч.
- Что рожей не вышел?
- Не рожей, а другим местом. Вот, слушай. Эта мандавошка каждую перемену подходила к парням старших классов: “Ребята, потрахаться хотите?”. Те ясное дело: “Хотим!”. “Тогда скидывайтесь до червонца, и айда за мной в туалет!”. Они скидываются и за ней. Один на стреме. Трое дерут ее раком у унитаза. За 15 минут перемены всех четверых и обслужит. И так каждую перемену. А их у нее пять штук!
Вот и полтинник готов.
- Обожди! Они, что же вчетвером ее трахали?
- Обычно да. Бывало и впятером.
- Круто! А она забеременеть не боялась или подхватить что?
- Не-а, у нее еще месячные не начались, а про заболевания, думаю, и сама не знала. Девчонка же совсем еще. У нее и груди-то нет.
- А ведь все пацаны, клиенты ее, под 131-ю попадают. Она же малолетка!
- Да. Только, тогда все старшие классы сажать придется. Она же всю школу перетрахала.
- Большое будущее у девочки! Хотя, какая она, к черту, девочка... Ну и что решили?
- А что? Как обычно: в спецшколу. Но думаю, и там будет также. Дело-то это затягивает. Сам знаю.
- Да уж, затягивает... Как болото. А эта мандавошка, что сама говорит? Как объясняет свое поведение?
- А как объясняет? Не понимает “об чем речь”! Говорит: “Я больше матери с отцом-алкоголиком зарабатываю. Деньги в дом приношу. Не пью, курю мало, наркотой не балуюсь. А то, что своей пиздой зарабатываю, так это мое дело! Не ваше!”. И не объяснить ей, сыкухе такой, что нехорошо это, не правильно... Ну ладно, Володя,
пошел я, а то тебя посетители, вернее посетительница заждалась, - и
Громоотводский скрылся в коридоре, оставив на пороге моего кабинета Пасадину.
- Здравствуйте. Елена, если не ошибаюсь. Что случилось? Я вроде Вас не вызывал.
- Не вызывали. Я сама... Что с моим делом? Нашли его?
- Проходите, присаживайтесь...
- Да, да, конечно, - девушка грустно подошла к моему столу. - Вы нашли его?
- К сожалению, нет. Личность преступника установлена. Он в розыске. Но пока... Кстати, должен Вам сообщить, что сегодня я приостанавливаю расследование по вашему делу.
- То есть - все? Дело закрыто? - Рассадина грустно улыбнулась.
- Нет! Ни в коем случае. Прошло два месяца. Все следственные действия, возможные без подозреваемого, я выполнил, всех кого надо допросил, экспертизы проведены. Расследование по делу просто приостанавливается. Но, когда насильника найдут, я вновь возобновлю расследование.
- Кто же его будет искать, если Вы дело приостановили?
- Как всегда - уголовный розыск. Я же только оформляю бумаги в суд, а ищут они.
- Ясно. Все мне ясно, - Рассадина медленно поднялась со стула. - Я так и думала... Ну что ж, мне пора.
- Вы не расстраивайтесь. Его обязательно найдут.
- Да ладно Вам, я ж все понимаю. Слышала уже, как вы тут работаете! - девушка быстро направилась к дверям, внезапно резко обернулась. - Прощайте, Владимир Анатольевич, надеюсь, больше с Вами не придется встречаться, - и с этими словами дверь захлопнулась.
- Господи! Что же за день сегодня такой?! - я опять отвернулся к
запыленному окну. – Главное - изнасилование реальное.
В памяти всплыли выводы эксперта Усова:
“При обращении в медицинское учреждение у Пасадиной имелись следующие
телесные повреждения: сотрясение головного мозга, при наличии гематомы мягких тканей левой височной области; множественные гематомы в области лица; закрытый перелом костей носа со смещением. Все указанные повреждения возникли у потерпевшей от воздействия тупых твердых предметов по механизму удара и могли образоваться 14.04.98 г.. Обнаружение спермы в содержимом влагалища потерпевшей,
взятого 14 апреля 1998 года в больнице, свидетельствует о совершении с ней полового сношения 14.04.98 г...”

* * *

- Ну вот, Нина Петровна, сегодня у нас последняя встреча. Сейчас я ознакомлю Вас с рядом экспертиз, предъявлю окончательное обвинение и вы почитаете свое уголовное дело. А завтра-послезавтра Ваше дело мы передадим в районный суд.
- Как время-то быстро прошло, Владимир Анатольевич. Ведь совсем недавно мы в ИВС говорили. И уже - в суд.
- Ну уж, не так и недавно. Два месяца прошло. А время вы не заметили, потому что на свободе его провели. Сидели бы под стражей, так эти 60 дней годом бы показались.
- Да, да, конечно. Спасибо Вам, еще раз.
- Главное, на суде от своих показаний не откажитесь. А меня благодарить не за что.
- Нет, нет, не откажусь. Я ж все понимаю...
- Ну, тогда, за дело! Кстати, адвокат Вам так и не нужен.
- Нет. Зачем он мне? Я ж во всем признаюсь...
- Тогда напишите еще раз заявление, что желаете проводить следственные действия и ознакомления с делом самостоятельно, без защитника. А я попытаюсь кого-нибудь из юридической консультации выдернуть к нам. Пока Сергеева, вздыхая и охая, читала заключения медицинских и биологических экспертиз, я названивал в ближайшую консультацию, безуспешно пытаясь завлечь адвоката в свой кабинет. Трижды узнав статью и позицию обвиняемой, защитники интеллигентно посылали меня к... Уголовно-процессуальному кодексу, где в статье
49-ой были перечислены основания обязательного участия защитника в процессе.
Плюнув на это безнадежное дело и понадеявшись на порядочность Сергеевой, я оставил телефон в покое. Нина Петровна в это время с недоумением перечитывала заключение судебно-психиатрической экспертизы.
- Вот здесь врачи пишут, что у меня не было аффекта. Как же Вы меня по аффекту привлекаете? - задала она вполне правомерный вопрос.
- А вот, постановление. Ознакомьтесь, - я положил на стол свежеотпечатанный лист бумаги:
“Как следует из выводов амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы, назначенной обвиняемой Сергеевой Н.П., в момент деликта она находилась в состоянии выраженного эмоционального возбуждения с острым переживанием страха за свою жизнь и стремлением защитить себя. Это состояние сопровождалось выраженным снижением интеллектуально - волевого контроля и ограничивало возможности
Сергеевой к произвольной регуляции действий, оказывало существенное влияние на ее поведение в ситуации деликта. Однако, по выводам экспертов, это состояние не носило характера аффекта, так как отсутствовали признаки постаффективной астении. Таким образом, по мнению экспертов, Сергеева в момент инкриминируемого ей деяния психическими заболеваниями не страдала, у нее не было временного
болезненного расстройства психической деятельности, и она могла отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими, т.е. ее можно считать вменяемой.
Однако, по мнению следствия, действия Сергеевой Н.П. следует квалифицировать именно по ст.107 УК РФ, как убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием со стороны потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным и аморальным поведением потерпевшего Сергеева.
Данный вывод следствием сделан, исходя из тщательного анализа собранных по делу доказательств и объективных обстоятельств совершения Сергеевой преступления. К которым относятся: многолетние издевательства и побои, наносимые ей и ее сыну потерпевшим Сергеевым; попытка Сергеева, пребывающего в алкогольном опьянении,
убить обвиняемую; характер нанесенных потерпевшему ранений: их обильность и в то же время незначительность проникновения в тело; ссылки обвиняемой на запамятывание события деликта, а также других обстоятельств дела.
На основании вышеизложенного, руководствуясь ст. ст. 20, 21 и 71 УПК РСФСР,
П О С Т А Н О В И Л:
Квалифицировать действия Сергеевой Н.П. по ч.1 ст.107 УК РФ, как убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта)...”

- Таким образом, Нина Петровна, по мнению следствия, заключение экспертизы ошибочны, и с учетом объективных доказательств и материалов уголовного дела, следствие считает, что Вы совершили убийство мужа в состоянии аффекта. Что Вам и вменяется в вину.
Сергеева подняла на меня заплаканные глаза.
- Спасибо Вам, Владимир Анатольевич. Я никогда не забуду, что Вы для меня сделали.
- Это не для Вас, а потому что... Понимаете, порой Закон и Справедливость не идут по одной дороге. Я просто сделал выбор, и надеюсь, верный... Просто, запомните это. И не подведите меня.
- Я обещаю, - Сергеева решительно взяла со стола ручку. - Показывайте, где подписывать?

* * *

Спустя два месяца я узнал, что приговором Калининградского районного суда Сергеева Нина Петровна была осуждена по статье 107-ой УК РФ к двум годам лишения свободы. Условно.