Клитор Кандализы Райс : Мой графоманский высер: "Возвращение" - ( извините, что дохуя букв.)

Французик по фамилии Мулен, пройдя паспортный контроль и оказавшись на российской территории свой французский «амбьянс» мгновенно растерял. До такой степени, что нагловатые Шереметьевские таксисты, которые обычно неуклюже лебезят перед иностранцами, и стараются содрать с них втридорога, к мсье Мулену особенного интереса не проявили. Пришлось носатому французу самому напрашиваться в седоки, делая это с легким грассирующим акцентом:
- Послушайте, шофер, сколько будет стоить, если в центр?
Толстяк с бабьим лицом и бегающими маленькими глазками – бригадир таксистов смерил «носатика» пренебрежительным взглядом:
- Кха-кха, а куда там? Центр большой.
- О! – француз картинно наморщил лоб и выпятил вперед свой, неестественного размера подбородок, - ну, предположим, красная площадь?
- Двести долларов, - сказал, как отрезал толстяк, приготовившись скинуть пятьдесят, если носатый кандидат в пассажиры станет торговаться.
- О, мон дье! Двести долларов! Нет, нет! Это неслыханно!
Бригадир таксистов «скинул», но французик лишь отмахнулся и смешался с толпой. Выйдя на улицу, он в нерешительности остановился, поставил на землю свой чемодан и с мрачным видом уселся прямо на него.
- Ну, чего, землячок, отдыхаешь? – рядом остановился человечек какого-то «пронырливого» вида, полная противоположность толстяку, кабы не такие же, бегающие глазки, - куда тебе ехать-то?
- В центр, - повторил француз.
- Так поехали. Сейчас вот еще одного, третьего пассажира для компании найдем, с каждого по тридцать долларов и поедем. Идет?
- Пожалуй, да, - радостно согласился мсье Мулен, не чувствуя подвоха, поднялся. Проныра схватил его чемодан, и они вместе двинулись к желанному экипажу, оказавшемуся седьмой моделью «Жигулей».

…Сейчас все по-другому и мало кто вспомнит знаменитых «катал» из Шереметьево, Домодедово и Внуково – столичных аэропортов. Из всего, разносортного уголовного элемента «каталы» были пожалуй самыми безобидными и с формальной точки зрения даже не нарушали закон. Найдя двух-трех пассажиров, не желающих платить «двести долларов», «каталы» усаживали их в автомобиль, и «подсадной» заводил разговор, мол «все равно ехать долго, может в картишки?» Тот, кто соглашался, бывал «каталами» ощипан как курица, до последнего перышка, кто артачился, того просто высаживали на обочине, и приходилось-таки платить полную стоимость таксистам или ждать дедка-дачника-частника, который подвезет «подешевше». Вот в двух словах рассказ о канувшем в лету «катальном» деле…

…Мсье Мулен оказался на заднем сидении тесной «семерки», зажатым с двух сторон участниками «дешевой» поездки, а на переднее сиденье уселся какой-то молодой человек с портфелем, вполне себе приличный и даже в очках. Водитель медленно вырулил со стоянки перед аэропортом и неторопливо покатил к Ленинградскому шоссе. Молодой человек в очках повернулся и представился:
- Здравствуйте, меня зовут Дмитрий, я из Франкфурта прилетел. А вы откуда?
- Из Парижа, - ответил мсье Мулен, а двое его соседей почему-то вообще ничего не ответили и лишь еще больше сжали мсье Мулена.
- Стало быть, вы француз? А по-нашему здорово говорите, - Дмитрий улыбался, и стеклышки его очков отражали сосредоточенные лица задних пассажиров, - А вот у вас во Франции в карты играют?
- Играют, - француз кивнул, - Мы вообще азартная нация.
- А не хотите сыграть? – словно бы невзначай предложил «приличный» Дмитрий, - Представьте себе, мне тут один немец, из Франкфурта как раз, показал забавную игру! У меня и карты при себе. Так, вожу с собой от нечего делать, - пояснил он.
- Отчего же не сыграть? Сыграем, - француз принялся оживленно двигать плечами, - Господа, вы, пожалуйста, не могли бы немного потесниться, а то я даже руки не в состоянии поднять.
- Я тоже сыграю, - подал голос сосед справа.
- И я, - заявил тот, что слева.
- Тогда на четверых? – весело подмигнул Дмитрий, и в руках его появилась колода карт. Он принялся раздавать и вдруг картинно хлопнул себя по лбу, - Ах ты! Ведь не договорились, на что играем! Я предлагаю для начала по рублю. Проиграешь, не так обидно и можно еще сыграть. Все согласны?
- А у меня рублей нету, - сказал француз. Я тогда по курсу доллара сыграю, ладно?
- Хорошо, сочтемся, свои ведь люди!
И Дмитрий стал сдавать…

…Играть с шулером его колодой? Не проще ли сразу отдать все свои деньги? Однако, мсье Мулен похоже так не думал и, к нарастающему изумлению ловкача Дмитрия и двух подсадных угрюмцев стал бойко выигрывать. С рублевой ставки дошли до червонца, что по тогдашнему курсу было три доллара, потом до сотни, потом до тысячи и через каких-то полчаса француз выиграл все деньги, которые имелись в наличии у трех «катал». Плюс к тому еще и обчистил до нитки шофера – члена той же шайки, у которого вошедшие в раж проигравшиеся «коллеги» попросили взаймы. Убрав в растолстевший бумажник последнюю купюру мсье Ксавье Мулен, посмотрел на улицу: вокруг были какие-то промышленные здания и пустыри, заваленные строительным мусором.
- А где мы едем? Это, кажется, еще не красная площадь?
- До красной площади сам как-нибудь доберешься, - процедил сосед, тот, что сидел слева, - давай бабки взад гони.
Француз удивился. Он повернулся влево и переспросил:
- Вы предлагаете мне вернуть деньги, которые я честно выиграл? Но ведь это не справедливо!
Дмитрий снял свои очки, придававшие его лицу налет интеллигентности, и без них оказался обладателем довольно брутальной внешности:
- Марат, останови машину. Нам с господином потолковать надо, на воздухе. Выйдем, - предложил он мсье Мулену спустя несколько секунд, когда машина свернула с дороги и въехала на территорию какого-то заброшенного склада, судя потому, что вокруг было несколько приземистых кирпичных корпусов с пристроенными вдоль стены дебаркадерами, - а то тачку твоими соплями уделывать неохота.
Француз был совершенно спокоен. Он лишь вздохнул с сожалением:
- Зря вы так ведете себя с иностранным гостем. Роняете престиж страны. Ну, как хотите, на воздух, так на воздух.
Впятером, включая шофера, вышли из «семерки». Француза взяли в кольцо.
- Слушай ты, иностранный гость, мы люди культурные, закон стараемся не нарушать без особой надобности. Но тут место тихое… Ты в карты конечно красавчик играть, только давай так: у тебя свой хлеб, а у нас свой. Не знаю я, какой ты там француз, а бабки верни и ступай куда хочешь. Мы тебя не видели, ты нас тоже. Пойдет?
- Не пойдет, - мсье Мулен поднял правую руку на уровень глаз, - мне легализоваться нужно, а для этого придется сгореть в машине в очередной раз, - он вытянул руку перед собой и перевернул ее раскрытой ладонью вверх, - Скажи мне, что ты видишь?

…Кольцо вокруг француза распалось. Все четверо «катал» словно по команде уселись в машину и даже дверцами хлопнули одновременно. Водитель с пробуксовкой взял с места и, понесся к одному из складов в полукилометре от того места, где остался стоять Мулен. Набрав скорость километров в восемьдесят или того больше, машина влетела под дебаркадер, и на полном ходу врезалась в стену. От первого удара о край дебаркадера у «семерки» срезало передние стойки крыши и она вздыбилась, словно вспоротая консервным ножом крышка консервной банки, от второго удара, о стену, «Жигуленок» загорелся.
Француз медленно подошел к догорающему остову автомобиля, подождал, пока пламя, в мановение ока уничтожившее пластик и скаты немного успокоилось, вытащил из кармана свой паспорт на имя Ксавье Мулена, наклонился и поджег его от куска горящей обшивки салона, отлетевшей в сторону после взрыва бензобака. Подождал, когда угол паспорта немного обуглился, кинул его на землю и затушил горящий документ, наступив на него подошвой ботинка.
- А раньше к иностранцам лучше относились. Ишь ты, как все изменилось… Ну, здравствуй, Родина.