Арлекин : Упорядоченное членение плоскости

Поверхность простирается во все стороны. Она бесконечна, потому что замкнута. Где бы ты ни стоял, поверхность идёт на подъём от тебя, как от эпицентра, и смыкается над твоей головой. Твой мир - это полость шара с центробежной гравитацией. Ты можешь пойти, и оказаться прямо над собой теперешним, стоя на потолке. Но в будущем "сейчас" ты будешь воспринимать потолок как пол, а ты теперешний будешь свисать с потолка вниз головой.
И так ты можешь перемещаться в бесконечном мире бесконечное количество времени в бесконечном множестве направлений по неисчислимым маршрутам.
Здесь же, по изнанке этого шара, вяло перекатывает свой тяжёлый валик маленький жёлтый каток. Иногда ваши с ним маршруты пересекаются, иногда - идут параллельно.
Наступает зловещий момент развязки, когда каток едет тебе навстречу, а ты не успеваешь увернуться. Длина окружности его валика один в один совпадает с твоим ростом - ирония совпадений. Он раскатывает тебя в лепёшку, ты становишься совершенно плоским, твоя макушка, размазанная по валику, касается твоих плоских стоп, а твои руки достают до бёдер снизу, а не сверху, как обычно.
Ты прекратил своё движение, а каток своё - продолжает. Куда бы он ни ехал - на поверхности остаются твои отпечатки. Каток изъездил всё пространство вдоль, поперёк и по-диагонали неоднократно в степени неоднократно, - и вся поверхность отмечена твоими расплющенными следами. Множество твоих идентичных изображений узором вписано в изнанку мира.
Каток пропадает, будто провалившись в чёрную дыру - и эта дыра здесь действительно есть - это зрачок.
Мастер вынимает глаз из тела и внимательно рассматривает его при свете лампы. Хирургическим скальпелем и световым лучом из лупы он делает на глазном яблоке разрезы, чтобы раскрыть его и посмотреть на узоры.
Чтобы узоры проступили чётче и явили себя во всём своём великолепии, он опускает нежную материю, исполосованную хирургическими остротами и колкостями, в биологический раствор.
Пока разомкнутое пространство отмокает, мастер аккуратно снимает кожу с безглазого тела. Мышцы, кости и требуху он сжигает в печи за ненадобностью, а кожу тщательно выделывает, дабы придать ей жёсткость и прочность. После длительной процедуры выделки, мастер режет бесформенный кусок кожи на тонкие полосы, из которых затем собирает квадратное полотно.
Туго натянув кожу на планшет, он избавляет её от мельчайших бугров и неровностей, тщательно обесцвечивает пигментные пятна и удаляет родинки.
Препарированный глаз, засиявший свежими цветами, мастер вынимает из ёмкости с раствором и с обеих сторон заключает в стеклянные оковы. Он вставляет этот слайд в проектор и включает его в розетку.
Рассеянный, но всё ещё достаточно густой луч подхватывает изображение с прозрачной мембраны и переносит его на поверхность натянутой кожи.
Множество плоских бесформенных фигурок твоего тела забивает пространство планшета: мириады тебя, распластанного и раскатанного, по крупицам перенесённые фотонами света через пространство, и спроецированные на кожу того, в чьём глазу ты обитал.
Мастер подходит вплотную к экрану, стараясь не загораживать его от луча света, и обводит контуры твоих тел тонким чёрным маркером. После выключения проектора цвет с кожи пропадает, и остаётся только нанесённый мастером геометрический узор.
Он режет эту выкройку, неукоснительно следуя тропинкам чёрных линий. Все одинаковые фрагменты кожи - твои неестественно плоские тела, - он складывает в ровную стопку и погружает в ведро с кровью убитой недавно свиньи.
Мёртвая плоть с мёртвой кровью вступают во взаимодействие, и мастер осторожно извлекает из утробы ведра новорождённое дитятко - крохотный жёлтый каток, валик которого пока ещё девственно чист.
Затем мастер заливает в каток топливо своего бескорыстного отцовства и выпускает малыша в мир.
Поверхность вокруг катка простирается во все стороны. Она бесконечна, потому что замкнута. Каток радостно постигает жизнь, перемещаясь в бесконечном мире.
Здесь же, по изнанке этого шара, ходишь ты. Иногда ваши маршруты пересекаются, иногда - идут параллельно.
Однажды каток едет тебе навстречу, а ты не успеваешь увернуться - и он раскатывает тебя в лепёшку, и продолжает своё движение, оставляя на поверхности позади себя одинаковые отпечатки.
Каток пропадает, провалившись в чёрную дыру, и, как бы, расслаивается: одна его часть переходит с изнанки наружу мира и пребывает в коже хозяина глаза, другая часть рассеивается в крови его свиноматери и радостно журчит в её венах, артериях и капиллярах.
Наступает зловещий момент развязки, когда вся кровь свиньи устремляется в одном направлении, увлекая каток за собой, и проливается из зияющего разреза на горле матери в жестяную ёмкость. Часть катка прекращает своё движение и принимает форму ведра. В это ведро погружается другая часть катка, принявшая форму тебя, и на этом его дуализм прекращается. Он ощущает себя целостным, заботливые и нежные руки мастера извлекают его на свет божий.
И каток, и ты - вы оба чувствуете, что бог всеобъемлющ и вездесущ. Это правда - потому что его мёртвое тело лежит на верстаке мастера с плотно сомкнутыми веками, так что он окружает собой глаз со всех сторон, и соответственно, вас в нём. только когда мастер открывает ему веко, чтобы вынуть глаз, бог перестаёт пребывать в передней части глазного яблока, и каток свободно исчезает, провалившись в зрачок.
Мастер снимает кожу с безглазого тела. Мышцы, кости и требуху он сжигает в печи за ненадобностью. Он проецирует твой мир, заполненный раскатанным и распластанным тобой, на кожу твоего бога, чтобы создать каток. Кровь недавно убитой свиньи медленно загустевает в ведре под верстаком.
У мастера короткие седые волосы, острая седая бородка и острый старый взгляд.