Kaplan : Смерть и рождение

Когда ты умрёшь, тебе будет казаться, что кто-то просто выключил свет. Неожиданно, без предупреждения. Словно бы его выключили вообще во всём доме. И ты будешь лежать. Лежать…лежать…лежать….лежать…лежать…лежать.
Вокруг будет слишком сыро или слишком сухо. Ты захочешь встать, но…увы….твоё тело тебя не слушается. Лишь лёгкий, призрачный ветерок развевает грязную от времени сгущёнку твоих волос, да и ветерок ли это? Да и твои ли это волосы, ты ведь мёртв... Так будет длиться вечность.… Потом, вечность закончится и наступит вторая вечность, во время второй вечности к тебе придёт человек. Странный такой человек. Неприятный…и лицо знакомое до чёртиков. Так вот, этот человек принесёт зеркало, и будет держать его над тобой, чтобы ты видел своё лицо. И ты увидишь, как кольчатые и плоские черви лезут из твоих глаз, пьют кровь из твоих уже давно посиневших, словно черника губ, и копаются в голове, отчего волосы странно шевелятся, будто развеваемые ветром. Он будет стоять так до скончания второй вечности. Вторая вечность пройдёт и будет убита временем, а ты всё ещё будешь лежать. С наступлением третьей вечности, зеркало покроется пылью и тебе будет всё равно, что отражено в нём. Лицо мерзкого человека тоже покроется пылью. Он будет напоминать тебе восковую фигуру. Дешёвую восковую фигуру, которая на самом деле не восковая. А потом ты встанешь и пойдёшь. Ты даже не заметишь, что ты встал. Вокруг появятся тени, они начнут приобретать образы и лица. Вдруг, ты поймёшь, что это мир. Да, да! Тот самый мир, который ты покинул три вечности назад. Люди будут проходить сквозь тебя, чувствуя лёгкое волнение. Тебе захочется есть. Нет, не потому, что тебя будет мучить голод, а потому, что твои зубы…вернее всё, что от них осталось, в общем, тебе будет казаться, что они чешутся. Тебе захочется намазать хлеб майонезом, который ты так любил при жизни. Но как можно любить майонез в такой степени? Ведь это производное куриных яиц совершенно не обладает приятным вкусом. Я помню, как ещё при жизни ты покупал в ресторане мясо с кровью по-французски и заливал всё блюдо майонезом. Он ровно ложился на еду, словно растаявший в кармане брюк шоколад, который не своевременно решили открыть. Ведь если открыть, к примеру, сникерс, после семичасового ношения его в кармане брюк, он будет очень славненько вытекать из прилипшей обёртки.
Ну, так вот, ты захочешь, есть, но не сможешь даже прикоснуться к майонезу или чему-либо осязаемому. После долгих скитаний в мире, ты начнёшь злиться и психовать. Ты захочешь дать знать о себе людям, но, увы….как только ты начнёшь осуществлять попытки показать, что ты есть, кто-то снова выключит свет. Пройдёт ещё одна вечность. Но она пройдёт быстро. Свет включат, и ты окажешься сидящим на стуле. Напротив будет сидеть статный молодой мужчина демонической внешности. Глаза впалые, цвета чёрной туши. Волосы длинные, с челкой сбитой на бок. Рот его будет искривлён в усмешке. Он скажет, что его зовут Дьявол, и свет выключат.
И вот ты опять лежишь, а вокруг слишком сыро или слишком сухо. Лёгкий ветерок развевает грязную от времени сгущёнку волос и тянется вечность. Какая по счёту? Не важно. Мелькнёт мысль: «За что?». Но не успеешь ты найти ответ на этот вопрос, как почувствуешь резкий толчок, или даже пинок, и вот забрезжил свет. Руки какого-то человека в белом халате нежно обняли тебя, твоё тело совсем молодое, нежное и маленькое. Сгущёнка волос куда-то подевалась, и ты неожиданно для самого себя заплачешь младенческим голосом. Тебя отдадут в руки какой-то женщине, вполне приятной наружности и она скажет: «Привет малыш, как мы тебя назовём?»…

Новосибирск, март 2007