10_kg_cocainos : Пушкен - ПТУшнег

Сквозь облеванные дворы. Мимо срущих собак и снующих бомжей. По пути изучая наскальную живопись, чтобы хоть как-то ориентироваться в этой канализации человеческих судеб и бесконечном потоке бедности в шести поколениях. «Пушкин - ПэТэУшнег». Отталкиваясь от перил, перелетаю через небольшую будку и сворачиваю за очередной угол. «Блоха сосёт у всех». Потревожив подкармливаемых кем-то котов, я взбежал на второй этаж покосившегося памятника архитектуры. Выпрыгнул в окно, и, разбрызгивая адиками первые весенние лужи, пересек улицу. Немного повозившись с кодовым замком, нырнул в очередную подворотню. «Друзь – гандон». Зацепившись пальцами за козырек парадной, силой запрыгнул на него и, локтем разбив окно, влетел в пространство, пахнущее несвежим борщом и немытыми жопами. Через три ступеньки вверх к чердаку. Выбежал на покатую крышу. Подскальзываясь и запинаясь о множественные провода, я перепрыгнул на соседнюю крышу и, глянув вниз, увидел её. Я перелетел на соседнюю крышу - на пару этажей поменьше, и оттуда на какую-то пристройку. И снова нырнул в череду дворов. «Столовые крысы объедают наших детей».
Когда я вылетел из двора на улицу, её уже не было. Я почувствовал запах её кожи.
Вырвав из земли кусок ограды с круглым наболдажником на конце, я направился к перекрестку. Там её тоже не оказалось. Я зашел в следующий двор, и под улюлюканье подвыпивших доминошников, взобрался по пожарной лестнице на крышу. Она шла метрах в трехстах от меня в красном плаще с огромной бордовой сумкой. Выбив пяткой слуховое окно, я протиснулся в голубиное обосранное и безвоздушное логово. Позвонив в первую попавшуюся квартиру, и снеся пол лица открывшему деду столбом от ограды, я сквозь стекло выкатился с третьего этажа прямо на чей-то распиздевшийся опель. Она остановилась.
Я смотрел в её огромные зеленые глаза. Она сжала сумку.
Я выкинул на газон столб.
Я встал перед ней на колени, и рассказал ей обо всем. О том, что погода без неё не такая, как хотел бы я. О ветре, о бесконечной мастурбации, о начальнике-пидорасе. О том, что достали соседи, о подорожавшем бензине, о золотом кольце, о переломанной в детстве ключице, о запрете на продажу крепкого алкоголя после 23-00, о ботинке, который я храню, на память. О её подругах, о сумасшедшей сестре, о Макдональдсе, о новом пабе, о блогах, орехах, дворниках, глазах, политиках, синяках, губах, зубах, столбах…
Она стояла и слушала.
А потом она пошла в одну сторону, а я в другую. Она на запад, а я на восток. Я повернул голову и на стене запомнил надпись: «Печные работы. Стаж 25 лет т.333-33-33». Странно, вспомнилось объявление проститутки в журнале знакомств: « Моя попка, как топка - успевай-подбрасывай. Т.222-22-22».
Я взял в лабазе белый житан и туборг твист. Несмелыми шагами пошел к недавно снятой квартире. Ориентируясь по звездам и наскальной живописи…
«Где наша роза,
Друзья мои?
Увяла роза,
Дитя зари.» (с)
(Надпись в лифте дома на Петроградской Стороне города Санкт-Петербурга).