Зомбарь : Духовное

Михаил вышел из такси и, глянув на часы, быстро зашагал по направлению к Театру. Пересёк оживлённую магистраль, на мгновение остановился, обречённо посмотрел на серую площадь перед театром и решительно двинулся в бой с пустотой. Преодолев огромное пространство, с фонтанами, редким кустарником и пешеходными дорожками, Михаил облегченно выдохнул только на ступеньках центрального входа - кенофобия давала о себе знать. И уже спокойно и уверенно поднялся в холл.
- Слава богу, Мишка, я уже думала, что ты не придёшь.
Присмотревшись в вечерней полутьме, Михаил увидел ту, что его окликнула: миловидная девушка сидела в кресле с ноутбуком на коленях и махала ему. Михаил подошёл, дождался, пока девушка закроет ноутбук, поднимется с кресла, и крепко сжал её в объятиях.
- Какой ты у меня сильный, – слегка поморщившись, сказала девушка.
- Зато весь твой, - пошутил Михаил.
- Как хорошо, что ты пришёл. А то мне тут совсем одиноко и страшно. Подождёшь немного? Сейчас репетиция закончится и всех отпустят. Пойдём, я тебя посажу в зал.
Девушка потянула его за руку к входу в зал, с трудом отворила тяжёлые двери и на Михаила хлынула музыка. На сцене, в слепящем свете софитов сидели полукругом люди. Звуки мелодии окружили Михаила со всех сторон, и казалось, что музыканты были тут сами по себе, а музыка, звучащая в зале, сама по себе.
- Ну как тебе? – спросила девушка, глядя на сцену.
- Духовно!
- Мне тут недавно мысль одна пришла, когда по залу ходила. Если во время репетиции или концерта медленно пройтись по центральному проходу вдоль сцены, - она махнула рукой в сторону зала. – И смотреть на сцену не отрываясь, то можно почувствовать себя героем фильма.
- Это как?
- А ты попробуй, пройдись. Вчера Светка так ходила, потом мне весь вечер рассказывала романтическую историю, в которой она оказалась.
- Она это может. Прямо сейчас пройтись?
- Как хочешь. Побудешь тут один? Я скоро вернусь.
Девушка ещё раз взглянула на сцену и скрылась за тяжелым занавесом, оставив Михаила одного.
На сцену вышла молодая толстая женщина в синем брючном костюме. Музыка смолкла на несколько минут, потом вновь зазвучала и женщина запела. Михаил медленно пошёл вдоль рядов по центральному проходу. К середине шаги становились всё тяжелее, голос певицы уходил на второй план, а пространство зала уменьшилось до размеров широкоэкранного кинополотна, где по центру сидели музыканты с инструментами. Рядом с певицей тараканом стоял дирижёр, он был единственным в оркестре, кто оделся во фрак на репетицию. Фалдами фрака и напряжённой фигурой он напоминал насекомое, размахивающее суставчатыми лапками в такт музыке. Временами казалось, что рук у него шесть – как и положено у насекомого. Певица широко открывала рот, играла голосом и скашивала глаза на дирижера, отчего, временами, казалось, что глаза у неё без зрачков.
Михаил заметил, что вместо дирижёрской палочку в руках у таракана длинный сверкающий скальпель, поблескивающий лезвием в свете прожекторов. Своими движениями он гипнотизировал музыкантов как змей под звуки музыки. Потом дирижёр спрыгнул с тумбы и пустился в пляс между рядами музыкантов, нелепо задирая ноги и размахивая руками. Вот он проскользнул к группе скрипок и быстрыми, молниеносными движениями стал перерезать глотки музыкантов. За несколько секунд всё было закончено, и скрипки исчезли из общей мелодии.
Дирижер, пританцовывая, отправился к следующей группе. С каждым взмахом руки на белоснежной рубашке дирижёра появлялось больше алого, скальпель поблёскивал на свету, а таракан продолжал двигаться вдоль рядов музыкантов.
Вот смолкли духовые, за ними пришёл черёд ударных. Утихли альты и контрабасы. На фоне беспорядочно обвисших тел на стульях продолжала выступать певица. Теперь в зале оставался только её голос. Дирижёр перестал пританцовывать и спокойно подошёл к выступающей. Она, не прекращая петь, одними глазами следила, как рука со скальпелем медленно тянется к её лицу, на мгновение задержалась перед глазами и плавно, но уверенно провела по горлу. Голос сорвался на высокой ноте, переходя в хрип, и тут певица протянула руки к Михаилу и позвала его.
- Миша! Ми-шень-ка! Ну просыпайся же, дурачок.
Тут Михаил открыл глаза и увидел перед собой подругу.
- Фффух, - выдохнул он. – Приснится же такое. Ты меня спасла, Наташка.
- Вот же дурачок. Заснуть во время репетиции – это как надо вымотаться.
- Подожди, сейчас приду в норму.
- Вставай уже, все ушли и Пётр Палыч ждёт только нас, чтобы закрыться.
- Надо бы такси вызвать.
- Я уже позвонила. Минут через пятнадцать будет.
Михаил принял из рук девушки объёмную сумку с ноутбуком. Они прошли до выхода, попрощались с пожилым Петром Палычем в мятом камуфляже, и вышли на крыльцо. Михаил закурил.
- Куда поедем?
- Не знаю даже? Давай поедем в путешествие, прямо сейчас?
- Хмм…
- Я серьёзно.
- Ну и как далеко мы сможем уехать на такси? Да и таксист не согласится.
- А мы его в заложники возьмём. Скажем, что в сумке бомба и поедем куда-нибудь далеко-далеко.
- А потом что?
- А потом я исчезну.
- Растворишься в воздухе?
- Нет, просто потеряюсь. Выйду за чем-нибудь и потеряюсь. Навсегда.
- И не появишься?
- Неа. Ты будешь искать меня и не найдёшь. Потом, когда всё уляжется, женишься на другой, но любить всегда будешь меня. Вечно.
- Вечно или до смерти?
- Вечно. Ты разве про реинкарнацию не слышал?
- Я так понял, что тебя придётся постоянно держать рядом с собой.
Наташа засмеялась.
- А вот ещё - можно купить билет на самолёт в другой часовой пояс и прилететь в будущем. Все наши знакомые будут жить в настоящем, а мы в будущем.
- Ну, ведь мы тоже будем жить в настоящем. Нашем настоящем.
- Нет. Наше настоящее будет для всех них будущем.
- Ну, когда-нибудь, нам придётся вернуться обратно. В наше прошлое настоящее.
- А мы никогда не вернёмся. Там и останемся.
Подъехала машина - старенькая Волга. В салоне загорелся свет и водитель, такой же старый, видавший виды, как и его машина, высунулся из окна.
- Вы такси заказывали?
- Мы. Сейчас идём.
Михаил затушил сигарету, и помог Наташе сесть в машину.
- Куда поедем?
- На край света… В смысле давайте в какой-нибудь приличный бар.
- А конкретней?
Михаил произнёс название.
- Так бы и говорили, а то на край света – на край света.
Машина медленно выплыла из тёмной аллеи на яркие огни автострады и ловко влилась в быстрый поток несущегося на большой скорости железа и пластика.
- Что-то я устал сегодня, - пробормотал Михаил Наташе.
- Совсем замучили? - она сильнее прижалась к нему.
- Да, знаешь. Трудные люди сегодня попадались.
- Расскажи.
- Не хочу, тебе это будет не интересно. Лучше ты расскажи о своей работе.
- Вот у кого интересная работа, так это не у меня. Перед концертами стоишь в проходе и проверяешь билеты, а в будни подай-принеси.
- А ноутбук тебе зачем?
- Это чтобы от скуки не умереть. В свободное время фильмы смотрю, книжки читаю. Музыкой занимаюсь. Ну, так что у тебя на работе было?
- Беседовали долго. Человек на допрос пришёл. Мы его за хищения хотим посадить, а он смеётся. Ничего не выйдет у вас, говорит. Скоро наш человек к власти придёт – ничего вы мне не сделаете. Три часа разговаривали.
- Это кто же их человек?
Михаил нагнулся и что-то шепнул на ухо Наташе.
- Так я и думала! Ну и что с вашим жуликом вы решили.
- Да ничего. Пока за ним никого нет мы его будем разрабатывать.
- А потом?
- А потом будем ждать, что скажет начальство.
- Несправедливо как-то получается. Скажут отпустить жулика – отпустят.
- Ничего не поделаешь.
Огни ночного города упрямо пробивались сквозь дешёвую тонировку, создавалось ощущение пребывания в совершенно ином, чужом городе. Когда подъехали, Наташа первой выскользнула из машины, не дожидаясь Михаила. Тот не спеша расплатился и вышел следом.
- Прошу прощения, - сказал на входе администратор. – У нас сегодня немного шумно в общем зале.
- День рождения? – спросил Михаил
- Банкет.
- Ничего страшного, есть свободные места в малых залах?
- Конечно, пройдёмте со мной.
Администратор провёл их в уютный зал с приглушённым светом и посадил за столик возле окна. Подошел официант, принёс меню и карту вин. Наташа придирчиво проследила, куда Михаил поставит её сумку, потом бегло оценила ассортимент коктейлей и, извинившись, удалилась в дамскую комнату.
Михаил устало разглядывал публику и ленивых официантов переходящих от одного стола к другому.
Усыпляющий гул публики разорвал резкий смех женщины преклонных лет за столом напротив. Стоящий возле неё официант как-то неестественно дёргался, потом выронил поднос на пол. Вслед за подносом упали на пол брюки официанта. Михаил наблюдал, как сухие, узловатые пальцы тётки с ярко накрашенными ногтями судорожно сдирают с парня нижнее бельё, хватаются и мнут белые ягодицы. Потом женщина прильнула к паху официанта, голова её методично задвигалась. Из-за соседнего столика поднялся мужчина лет тридцати, с шумом отодвинул стул и бросился к тётке. Повалил её со стула на пол и стал срывать платье. Тётка крепко вцепилась за лодыжку официанта и увлекла его за собой вниз. Стали раздоваться всхлипы и негромкие возгласы. Посетители хаотично задвигались друг к другу. Слышался треск разрываемой одежды, шлепки, чавканье и стоны. В полутьме мельтешили белые женские и мужские тела. Люди выстраивались в цепочку по три-четыре человека, занимаясь сексом на столах, стульях и барной стойке. Через короткое время пол устилал ковёр из шевелящихся тел.
- Ми-ша! Мишка! Ну что же с тобой делать? Опять заснул!
Михаил открыл глаза – Наташа трясла его за плечи.
- Да очнись же ты. Ну вот, так лучше.
- Извини, совсем на работе замучился. Я, кажется, уже говорил…
- Ладно, вставай, пойдём в банкетный зал.
- Подожди, а ужин?
- Пойдём, там наши день рождения отмечают. Сейчас возле туалета встретила Софью Эдуардовну, она приглашала нас.
Михаил позволил увлечь себя по длинному коридору, мимо каких-то фонтанчиков, мимо зимнего сада в большой банкетный зал. За широким, богато сервированном столом сидели люди, которых Михаил видел театре. «Хоп, хоп, хоп…» - гнусавым голоском разливалась по залу Верка Сердючка. Музыканты в пьяном угаре неуклюже отплясывали под незатейливый мотив. За столом маленькая толстая оперная певица голосила что-то из шансона: за жизнь, про дождь на зоне и постоянно плачущую старуху-мать вора, так его и не дождавшуюся с этапа. В дальнем углу, за роялем, Михаил заметил согнувшегося дирижёра. Он всё ещё был в недавнем фраке, фалды которого понуро свисали со спины. Дирижёр нескромно фонтанировал съеденым, выпрямлялся, закатывал голову, вытирал рот уже не свежим платком, переводил дух и опять продолжал своё нехитрое занятие.
- А где же вся духовность? – протянул Михаил.
- Бог ты мой, Мишка, ну какую ты глупость говоришь. Люди отдыхают же. Там у них работа, будни. А сейчас праздник, надо расслабиться. Пойдём, я тебя познакомлю…
И весёлая, пританцовывающая Наташа потащила Михаила к столу.