Сапог : Самоволка, или за что мы любим нашу ебаную армию

Про армию можно услышать все: как в ней хуево, какие там мудаки командиры и как мы их объебывали, как мы бухали по ночам в казарме и курили гашишь, и т.д. и т.п. Особенно от тех кто служил срочную. Я конечно отношусь к солдатам хорошо, особенно к тем кто не страдал демебельской хуйней: наглаживал стрелки на сапогах, носил распущенный до яиц ремень, расшивал форму чуть ли не на жопе, но и их можно простить - все же служивые. Хотя сознаюсь был грешок: отпиздил однажды срочника-дагестанца бильярдным кием - не хотел сука мыть сортир, но у меня вымыл.

Реальные люди, которые наверное до самой глубины узнали, что же это такое, армия, наши офицеры. Даже не офицеры (звучит слишком важно), а офицерики. Нищие, с бегающими глазками (где бы чего спиздить), но глубины души родные и любимые. Говорят, что у каждого человека своя судьба, но наверное у всех нас (офицериков) она одинаковая. О ней то мое краткое повествование.

С позволения читателя перенесемся в 1996 г., в военное училище одного из южных городков центральной России (некоторые думают, что Москва и Санкт-Петербург это и есть Россия: идите на хуй муфлоны).

Чем вам запомнился 1996 г.? Да наверное до хуя чем. Но прежде всего это (так говорят на лекциях в Финэке) период первоначального накопления капитала в России. Блядь, да это можно озвучить более проще: у кого была возможность - тот пиздил государственное добро, все остальные сосали хуй у пьяной обезьяны. Правда тех кто пиздил иногда отстреливали. Ну и конечно 96 г. - последний год в 1-й чеченской компании. Непонятной не кому войны, которая унизила армию до последнего. Бля, мне даже было стыдно ходить в форме по улице, во как.

Итак 23 февраля 1996 г. Морозец под вечер окреп, и прохожих на улице почти не было видно. Камаз со сменившимся караулом въезжал в ворота училища. Для тех кто как говорится <мазанулся> от армии объясняю - караул это пиздец. Причем пиздец во всех смыслах этого великого русского слова, и в любое время года, даже летом. А уж зимой это пиздец в квадрате, а то и в кубе (математики меня поймут). Так вот пиздец этот примерно такой: два часа стоишь на посту, один как хуй, на тебе тулуп и валенки которые жмут из-за маленького размерчика (нормальные валенки спиздил прапорщик - мерзкое животное), а поверх всего этого бронежилет и каска, родной калашников висит на плече с пристегнутым штык-ножом, так и хочется воткнуть этот штык-нож кому-нибудь в жопу, да только в третьем часу ночи в охраняемом автопарке никого нет, даже подлые прапора спят у себя в каптерке (в падлу в 30-ти градусный мороз обворовывать армию), ходишь из угла в угл, через наушники слушаешь <Европу+> и думаешь о том как выебать Алису Шер, в метрах ста от тебя стоит другой часовой да только в падлу к нему подходить - говорить-то не очем за три года узнали друг о друге все что можно: кто кого как ебал, кто с кем бухал и т.д. даже соврать чего-нибудь не хватает фантазии (не напиздишь же что ты ебал Ветлицкую), а потом тебя сменяют. И тут навреное читатель подумет: заебись, пришел в теплую караулку, и отвалился спать. Хуй вы угадали! Приходишь в караулку ставишь калаш в пирамиду и пиздец 2 часа бодрствующая смена. Начальник караула спит так, что аж слюни текут на падушку - дико хочется ебнуть гада прикладом по башке. Каждый кто как может мастица на лавки и дремлит в ожидании когда подымут отдыхающую смену и отправят на посты. И вот заветная мечта сбывается - и ты в комнате для отдыхающей смены, на любимом топчаньчике, где рядом лежит разводящий - пердит и воняет своими носками, сука. Но этого всего не замечаешь, а проваливаешься в сон, самый сладкий, какой только может быть. Но счастью не суждено долго быть - разводящий толкает тебя через два часа и снова на пост.

Я понял, что надоел со своим ликбезом, поэтому перехожу к главному.

Камаз резко притормозил у казармы. С коротким воплем караул ебнул прикладами об пол - ритуал об окончании мук. Народец стал устало вываливаться из машины. Сдав оружие в оружейную комнату младшего курса, толпа медленно в развалку через плац двинулась к столовке. Для непосвященных поясняю - через плац можно ходить только строем. А тут толпа хуй поймешь кого. Естественно начальник патруля (это пидор, который отлавливает тех кто идет через плац в одиночку и потом стучит на них начальству) разинул свое хайло. Однако никто даже в его сторону не повернул и головы, каждый про себя думал только одно: <иди на хуй чмо, воспитывай первый курс, а мы третий, тем более сменились с караула>.

В столовке ждал остывший ужин: тушенная капуста, вонь от которой мы учуяли еще на плацу и килька в томате. Желудок при виде такой пищи приходил в бешенство. Пришлось попить чайку и уплести хлебушек с маслицем. Но это не огорчало, и через несколько минут, помывшись под горячим душем каждый распластался у себя на кровати, а жили мы к тому времени уже в курсантской общаге, и потекли минуты блаженства. Но как сказал один поэт - дело было вечером, делать было не хуя. Постепенно возник дикий креатив - не забухать ли нам, все же 23 февраля, как ни как день защитника отечества, ебать его в рот.

И все пошло по накатанной схеме, вечерняя поверка, а в этот день был ответственным наш старшина, сыкливый прапор, который съебал домой еще до ее начала. После небольшого сопротивления дежурный по роте согласился сходить за водкой. И тут общага бядь дала о себе знать, уши сука на каждой стене есть. Собирались забухать мы троем: я и два моих лучших другана Слава и Валера, но деньги скинули на водку почти все жители 6-го этажа. Дежурный еле допер любимую водяру. Из всей закуски был только хлеб, но Славец изловчился отобрать у хохла соседа, ебанного жмота, кусочек сальца. Жмот с нами не пил, боялся что набьют хохляцкое ебало (не подумайте, что за сало, пусть вернут суки Крым назад).

И понеслась. Собрались в большой комнате, что в конце коридора, курить ходили в спортзал. Народу набилось столько, что некоторые чуть ли не на люстре висели. Из магнитофона тихо доносилась музычка, а по видаку крутили порнушку, шла душевная беседа, водка подходила к концу, но на душе было пиздато. Стали разливать по последней, и я заметил, что у паренька, по прозвищу <Тупой буйвол> глаза сошлись в точку. На вопрос <не хватит ли Максим?> послышалось возмущение, заплетающимся языком. Душа требовала продолжения и пьяный креатив родил: В САМОВОЛКУ. Идею конечно же подхватили все, только в состоянии идти были мы втроем. Кто-то уже дремал сидя на стуле кто-то смотрел порнуху, а мы начали передеваться. Ожидание предстоящей самоволки, плюс слоновья доза алкоголя заставляли пьянеть еще больше. Состояние было близкое к дикому экстазу. Но тут, как в плохом анекдоте, раздался настойчивый стук в дверь. Кто может стучаться в час ночи в дверь курсантского общежития? Конечно же проверяющий, ебаная падла, что б он сдох. Если нас застукают пьяными это полный пиздец, крах всего. За пьянку из училища выгоняли без разговоров. Это означало три года коту под хвост. В комнате стояли двух яростные кровати, и толпа рассосалось по ним как смогла, свет потушили. Я и два моих друга лежали одетые, готовые съебать в самоход. Повисла зловещая тишина, сердце билось отчаянно. Шухер, мать его. Проверяющая падла стояла около тумбочки дневального и очем-то пиздела. Только бы он не зашел. Ведь достаточно включить свет в комнате, и все пиздец - все как на ладоне, кто пьяный храпит, кто блять в самоволку собрался. Падла увлеклась расказом, как только он уйдет - дневального отпизжу. Все уже заебались ждать. Желание идти в самоход таяло как мартовский снег. И тут со второго яруса кровати, где мы лежали троем, раздался хриплый стон, почему-то подсказывающий на то, что вот-вот произойдет извержение вулкана. Потом какое-то бульканье и сверху на нас потекла зловонная жидкость с какими-то кусочками. Это блевал Тупой буйвол. Причем блевал сука лежа на спине. Я еще столько блеватни в жизни не видел. Но Бог есть и проверяющий съебал. Мы вскочили с кровати и Славец собрался уже пиздить гада. Валера его еле удержал. Я заскочил в комнату, взял денег и вернулся обратно. Увиденная мною картина заставила меня протрезветь: дверь в сортире была распахнута и Буйвол стоял голый раком обняв унитаз. Ебаный в рот! Так это, что, пока я ходил, его отъебали в жопу, воспользовавшись что он был пьяный? Пиздец. Значит среди нас есть пидоры? Просто охуеть. В коридор вышли Славка с Валерой. Я не стал задавать вопрос кто выебал Буйвола, потому что это мои проверенные друзья, а значит они не пидоры.

Я уже не помню как мы перемахнули через забор и как очутились на проспекте. Помню какой-то гад в два часа ночи гулял с собачкой (нормальные люди в это время спят) и мы решили его отпиздить. Но гад угостил нас водкой и мы побрели дальше. На улице не было не души. Мы стали переходить через рельсы - Слава подскальзнулся и уебался лбом прямо об рельсу. Раздался звук, похожий на удар колокола. Мы подхватили его под руки и потащили с собой в училище, представив что находимся в Чечне и выносим раненного товарища с поля боя. На подходе к училищу нас остановил милицейский наряд: <Самоволка! А ну бегом в казарму!> (не все менты козлы). Мы ответили <Есть> и ускорили шаг как могли. Решили не лезть через забор, а идти чрез центральное КПП. Пошли все на хуй, нам все до пизды - мы самовлка. Если выгонят из училища - поедем конрактниками-снайперами воевать в Чечню, мстить за наших пацанов. Чрез КПП прошли спокойно, только дежурный смотрел нас с охуевшим видом. Не ссы салага -доживешь до третьего курса тоже будешь так куролесить.

Мы уже подходили к общаге и я увидал картину которую помню всю жизнь: в здании горело только одно родное окошко - толпа без нас продолжала веселиться. Мы улеглись в пятом часу, а уже в половине седьмого был подъем.

Как хуево бывает с бадуна! Но тут был не бадун - мы ни хуя не успели протрезветь. Но худо не бывает без добра - на построении объявили что мы прямо с утра заступаем в наряд в столовую! Вот оно счастье!!!

Самые лучшие люди в армии это повара, а самое лучшее место это столовая, варочных цех. Начальница смены поваров поняла в каком мы со Славкой состоянии и разрешила нам выспаться до обеда на лавке за жаровым шкафом. Мы уснули быстро, и тараканы осмелившись полазить у нас по ебальникам дохли от перегара. Проснувшись в обед мы уселись на лавочке у окна. Господи какое блаженство! От котлов с едой шел пар. Повариха по прозвищу <Старый бицепс> усердно перемешивала веслом кашу, пот с ее лица тек ручьем и попадал прямо в котел. Голодный курсант съест все. Однажды, будучи еще первокурсником я умудрился у Старого бицепса спиздить прямо из под носа целый противень котлет, за что получил веслом прямо по горбу. Было больно.

И тут читатель я заметил ее. Мы давно переглядывались в столовке. Практикантка из кулинарного техникума. Сиськи третий размер, не меньше. Даже ебло симпатичное, но вот ноги. Ебаная жизнь у нее не то что дед, прадед кавалеристом был. Плюс еще наверное по нагам проехался тежелый танк. Но член в штанах начал надуваться. Я мысленно представил как она у меня сосет. Ах как было бы не плохо.

Я встал, и начал изображать что работаю, следя за практиканточкой. Ну почему вы твари такие недоступные. И вот удача - она зашла в холодный цех. Холодный цех это мрачная комната с двумя ваннами где хранились соленные огурцы и квашенная капуста. Я пулей влетел туда и закрыл дверь на щеколду. Обычно, когда я пытался сделать это сходу бабы мне не давали. Но я озверел Я хотел и все. Пиздец, хоть убейте. Она это поняла. Я начал целовать ее и после недолгого сопротивления она поддалась. Я избрал обычную тактику: сниму трусики, полижу пизденку, а потом выебу. Но как только мой язычок прикоснулся к ее соленым половым губам я почувствовал во рту краешек веревочки. Что это? Чай липтон или новогодняя хлопушка. Ни хуя! Это тампакс. Все пиздец. Катастрофа. Легче застрелиться. Может быть в рот? <Давай в попу>. Охуеть. Это было самое прелестное создание на земле. Я почувствовал облегчение. Встав раком и опершись руками за край ванны с огурцами, она представила для растерзания свой прелестный зад. Хуй с ними с кривыми ногами. Но ебаться в жопу. Я женюсь на ней! Обильно смазав член слюной я вошел ей в волосатый анус. Причем волос было не меньше чем на голове у Джими Хендрикса. Входить было тяжеловато, но чертовски приятно Я начал медленно двигать членом. Послышался стон. Охуеть, ей нравиться! Стены поплыли перед глазами. Я решил вытащить член и кончить ей на личико. Но фонтан спермы вырвался как только я вытащил болт и устремился в ванную с огурцами. Хуйня, приправа для засолки.

И все было бы ничего. Только вот мой бедный член был весь в какашках. Юная повариха дико извинилась. Хуй с ней, не бить же ей рожу.

Через полчаса в кладовой собрался консилиум, состоящий человек так из двенадцати. Встал вопрос как быть с моим хуем? Я стоял посредине со спущенными штанами. Какашки почти засохли и стали обваливаться. Какой-то гад предложил помыть мой хуй посудомоем. Скотина! Пошел на хуй. Обойдусь без твоего совета. Хуй пришлось отмывать обыкновенной водой. В тот день я был героем. Ни хуя себе выебать практикантку, да еще и в жопу.

Вечером, сменившись с наряда мы сидели втроем у меня в комнате, уставшие, обсуждали самоволку и наряд в столовую. Удалось с продсклада спиздить несколько банок тушенки и сгущенное молоко. Устроим праздник живота. Завтра - воскресенье, можно сходить в кабак выпить и расслабиться.

Через два года мы выпустились из училища. Практикантка вышла за муж за моего однокурсника. На выпускном вечере в ресторане она призналась мне что не ожидала такого натиска от меня, но ей все равно было приятно. Я был первопроходцем в ее волосатое очечко. Приятные слова, однако.

Я уехал в Питер, Валера в Москву, Слава попал в спецназ, воевал во 2-й Чеченской компании, стал Героем России. Последний раз мы с Валерой виделись два года назад у Славика на могиле...