прокурорская морда : Собачья смерть

СОБАЧЬЯ СМЕРТЬ

Август 96-го начался проливными дождями. Крупные капли, с силой ударяясь об асфальт, мгновенно образовывали стремительные ручейки, которые по глубоким трещинам тротуара неслись к ближайшему люку, обрушиваясь в него гудящим водопадом.
Спасаясь от дождя, собака нырнула в первую попавшуюся подворотню. Широко расставив мохнатые лапы, она принялась яростно отряхиваться. Из серого фургона за ней наблюдали две пары внимательных глаз.
- Твой клиент, Саня... Не ушла бы.
- Да куда она денется? Ливень-то, какой... Давай-ка, Серега, заезжай во двор потихоньку.
Фургон глухо зарычал и начал медленно погружаться в арку. Услышав шум машины, собака равнодушно обернулась, и не спеша потрусила вглубь двора, рассчитывая найти открытый подъезд. Фургон тем временем, прерывисто пятясь, миновал арку и теперь неподвижно стоял, закрывая собою выход из двора-колодца. Задняя дверь машины распахнулась, и на землю ловко спрыгнули два мужчины в черных комбинезонах.
- Ты, Серега, здесь стой, а я погоню, - тихо приказал невысокий.
- А если она под машину нырнет?
- Мозгов не хватит! Да и ты тут стоишь... Испугается.
Невысокий мужчина снял с внутренней стены фургона длинную палку и начал медленно приближаться к собаке, сидящей под навесом первого подъезда. Собака спокойно сидела на мокром асфальте, искоса поглядывая на идущего к ней маленького человека. От мужчины неприятно пахло перегаром и давно немытым телом, но эти запахи ей были давно привычны, и тревоги не вызывали. И даже длинная деревянная палка со свисающей на конце петлей, казалась собаке не слишком опасной. Но было в этом худощавом, заросшем седой щетиной человеке что-то, что заставило ее прижать уши и заскулить. Собака взглянула в глаза человеку и прочла в них свой приговор. В панике она метнулась в сторону арки, но и там ее ждали: толстяк с большим сачком неуверенно сделал шаг ей на встречу. Собака отскочила назад. Ее мгновенного замешательства хватило невысокому мужчине, чтобы, сделав стремительный бросок, ловко накинуть на шею животного стальную самозатягивающуюся петлю. Еще пара быстрых движений и тело собаки забилось в судорогах, оглашая двор - колодец предсмертными хрипами.
Через пару минут серый фургон с черной надписью на борту: “Спецтранс-Альфа” выехал в арку и покатил по залитой дождем улице, увозя в своей утробе тело убитого животного.

* * *

Из характеристики на Мироновского А.П.:
“Мироновский Александр Петрович, 1940 года рождения, работает старшим ловцом в Государственном унитарном предприятии по отлову безнадзорных животных “Спецтранс-Альфа” при департаменте по благоустройству и дорожному хозяйству мэрии Санкт-Петербурга, с 1990 года. За период работы зарекомендовал себя как ответственный, исполнительный работник, с энтузиазмом относящийся к выполнению поставленных заданий. В коллективе пользуется авторитетом. Излишней жестокости к животным не проявляет”.

Следователь прокуратуры Калининградского района Маркин вложил характеристику в картонную папку уголовного дела и откинулся на спинку кресла. Рассматривая через запыленное окно пустой двор 61-го отдела милиции, с которым соседствовала районная прокуратура, он вспоминал подробности вчерашнего допроса задержанного.

- Образование у Вас, какое?
- Неполное высшее, - Мироновский хлюпнул носом, разглядывая сидящего перед ним молодого следователя.
- Где учились?
- Первый медицинский не закончил. Четыре курса отсидел и бросил...
- Ясно, - Маркин, оторвавшись от заполнения протокола, с интересом взглянул на сидящего перед ним невысокого, худощавого мужичка. По внешнему виду задержанный походил скорее на БОМЖа, чем на недоучившегося медика. - Ну, рассказывайте, Александр Петрович, как дело было.
- А что рассказывать-то? Верка сама задушилась. Я ее не убивал.
- Верка - это Соколова? - уточнил следователь.
- Ну да. Она самая.
- Вы вместе давно жили?
- Да уж, давненько... С 86-го года.
- Пили вместе?
- Конечно. Она не работала, бухали на мои деньги.
- Драки, скандалы случались?
- Нет. Такого не было. Я тихий, - и Мироновский криво улыбнулся.
- Кто-нибудь еще с вами проживал?
- Жила веркина дочь - Наташка. Но я ее в прошлом году выгнал к черту.
- А что так?
- Да ребенка нагуляла, не пойми от кого. Я ее и выгнал. А что? У нее своя квартира имеется. Там она с матерью и сестрой прописана.
- А вчера Наталья Соколова приезжала?
- Конечно. Днем и приперлась. Мы с Веркой уже бухие были, тут она и заявилась. Меня ругать начала... Шалава.
- Когда Соколова приехала?
- Вот чего не помню, того не помню. Сказал же - бухие мы были.
- Долго она в квартире была?
- Да нет. Минут десять. Сказала, что в садоводство собирается. У Веры дом за городом имеется...
- Что было после отъезда Соколовой?
- А что? Как обычно. Верка пошла на кухню пить, а я в комнате вырубился... Проснулся. Уже вечер. Вышел на кухню. А она сидит на полу. Лицо и шея сизого цвета. Я подумал - плохо ей. Решил отнести в комнату и положить на кровать. Взял подмышки и тащу в коридор... И тут только замечаю, что Верка-то мертвая. Холодная вся, мышцы судорогой уже свело. Я сразу к соседке снизу - Раисе. Так и так: Вера умерла, вызывай “скорую”. У меня-то телефона нет. Сняли за неуплату, - Мироновский замолчал, и тупо уставился в грязный пол ИВСа.
- Сами как думаете? Что с Соколовой случилось?
- Да уж известно что: удавилась сердешная. Мы когда пили с ней на кухне, она у холодильника сидела, а на стене на уровне ее шеи висели провода приемника. Я потом спать ушел, она еще пила. Могла сползти с табуретки по пьяни и на этих шнурах повиснуть. Она вообще-то часто о самоубийстве говорила. Брат у нее повесился год назад, вот и она решила...
- А Вы, когда тело Соколовой обнаружили, видели, что ее шею захлестывает провод от приемника?
- Нет. Провода не было. Да он и соскользнуть мог во время припадка.
- У Соколовой были припадки?
- Да, эпилепсии. У нее судороги начинались, пена изо рта, обоссаться могла...
- А в этот раз пена была или может белье мокрое?
- Нет, я не заметил, - Мироновский задумался. - Но может, высохло все, пока я спал. В квартире-то у нас жарко...

* * *

Из показаний Натальи Соколовой:
“06.08.96 года, около трех часов дня я зашла навестить мать. Мироновский был пьян и в раздражении ходил по комнате. Мать в сильном опьянении лежала на кровати в комнате. Ходить она уже не могла. Я сообщила Мироновскому, что завтра собираюсь на дачу, и отругала его за постоянные пьянки, он начал скандалить со мной, но я сразу же ушла из квартиры... Об эпилептических припадках матери мне ничего не известно”.

Из выводов судебно-медицинской экспертизы трупа:
“Смерть Соколовой В.М. наступила от механической асфиксии - удавления петлей, что подтверждается наличием в средней части шеи одиночной незамкнутой горизонтальной странгуляционной борозды; надлома правой пластинки щитовидного хряща в области угла; отеком и кровоизлияниями под капсулой лимфатических узлов шеи.
Указанные повреждения образовались от действия тупого предмета в средне - нижнюю часть гортани в направлении спереди назад. Данным предметом мог быть электрошнур, представленный на исследование. Все повреждения на трупе прижизненные и нанесены с достаточной силой.
Достоверно высказаться о возможности самоудушения Соколовой В.М. при указанных обстоятельствах дела не представляется возможным. Морфологических признаков эпилептического припадка при исследовании трупа не обнаружено. Смерть Соколовой В.М. наступила в период между 14 часами 30 минутами и 16 часами 30 минутами”.

* * *

Духота восьмиметровой камеры “Крестов” не давала заснуть. Лежа на бетонном полу у окна, Мироновский ворочался во сне. Кошмар преследовал его уже вторую неделю, забирая последние силы.
Вот уже в который раз ему снилось, что, закрыв дверь за Наташкой, он идет в комнату к Вере, лежащей на грязной постели. Он начинает ругать Наташку, Вера что-то пьяно бормочет в ответ. “Ты такая же сука!” орет он на нее в ярости и, хлопнув дверью, уходит на кухню. Жадно глотая вонючую обжигающую жидкость, он пристально смотрит на стоящий на холодильнике приемник, а, допив, хватает его подмышку и несет в комнату. “Верка, давай музыку послушаем!” - толкает пьяную сожительницу, она матерно посылает его и переворачивается на живот. “Ах, ты тварь! Я к тебе со всей душой, а ты вот как!”. Навалившись на спящую женщину, он привычным движением накидывает ей пластиковую петлю на шею...
Через минуту все кончено. “Вера! Вера, очнись!” - трясет холодеющее тело за плечи, и, убедившись, что та мертва, тащит труп в коридор. Приемник бросает на холодильник. После чего тут же, рядом с телом мертвой сожительницы, падает и, всхлипывая, засыпает.
Отключаясь во сне, Мироновский со стоном просыпался на яву. И долго еще после этого лежал, ворочаясь на холодном бетонном полу, пока новое забытье не уносило его в объятия Морфея.

* * *

Судебно-медицинский эксперт Павловская еще раз перечитала свои записи и уверенно подняла на пожилого судью глаза:
- Да, я считаю, что при указанных подсудимым обстоятельствах было возможно самоудушение Соколовой проводом от радиоприемника.
- По какой же причине в своем предыдущем заключении вы указали невозможность несчастного случая? - судья даже не пытался скрыть раздражение поведением эксперта. Дело по убийству рассыпалось прямо на глазах.
- На тот момент я располагала лишь протоколом осмотра трупа на месте происшествия, а показания обвиняемого для меня доступны не были. Если бы следователь соизволил провести следственный эксперимент, то я уверена, что истинная картина наступления смерти была бы восстановлена еще на предварительном следствии.
- А Вы сообщали следователю о своих сомнениях? Или, может быть, указывали ему на необходимость следственного эксперимента?
- Нет, - эксперт замаялась. - Этого я не делала... Да и не обязана была делать, поскольку следствие тогда было удовлетворено моими выводами.

10 октября 1997 года постановлением Калининградского районного суда Мироновский Александр Петрович был оправдан в совершении убийства Соколовой Веры Михайловны и освобожден из-под стражи. Дело было прекращено за отсутствием события преступления.