Скабрезный Покемон : UP енд ИКС (на конкурс)

Если не бегаешь, пока здоров, придется побегать, когда заболеешь.
Гораций

Угораздило меня, прямо на кануне светлого праздника восьмое марта очутится в больнице.
Не сказать, что я сильно расстроился из-за невозможности поздравить своих горячо любимых коллег подмороженными тюльпанчиками и дешевыми косметическими наборами, но, все же, провести в больнице внеочередной выходной, было жаль.

Скорая приехала быстро, всего минут через сорок. И вот уже веселый фельдшер, с бородкой под Билана, что-то понажимал в служебном коммуникаторе, резво пощупал меня за теплое брюшко и с улыбкой объявил, что, к сожалению, вырезать аппендицит прямо здесь он не сможет и надо собираться в больницу.

Не прошло и пяти минут, как, распугивая мигалкой редких в четыре утра водителей, мы мчались в лечебницу. Изнутри машина скорой помощи смахивала на маршрутку. Холод салона и капли воды, падающие четко на макушку из заделанного тонкой прозрачной пленкой люка, напоминали о пытках испанской инквизиции. Поэтому, при подъезде к больнице я уже окончательно решил ловить такси и ехать обратно. Но дежурный хирург уверил, что операция будет сделана сегодня же и выделил место в палате, где я должен был морально готовится к ампутации горячо любимого аппендикса ( конечно любимого, ведь родной он мне, а как иначе, через столько вместе прошли).

В палате, меня горячо приветствовал интернациональный состав обитателей. Какое то время было ощущение, что советский союз, все еще существует. Молдаванин, белорус, хохол, еврей и русский, короче, полный набор «сплотила навеки великая Русь». Уже прооперированные,
они принялись уверять, что хирурги здесь лучшие в Москве, это весьма меня успокоило. Правда, немного смутило, случайно обнаруженное под чистой простыню огромное пятно спекшейся крови…

Койка мне досталось у окошка. «Блатная» - подумал я в начале, но первая же ночь, когда я от сквозняка, стучал зубами, как поезд по шпалам, расставила все на места…

Вошла дородная медсестра, в розовом халате, выдала одноразовую бритву и приказала брить лобок и живот. Я поплелся в туалет и для начала побрил морду, подумал - «вдруг, сдохну во время операции, так хоть красивый буду в гробу лежать». Затем, вдохнул, побрил живот и лобок, потом немного помялся и побрил подмышки – уже просто «на всякий случай». Очень скоро пришли с носилками, и меня, как младенца голого и гладко выбритого, покатили в операционную.

Общий наркоз сейчас не без основания считают опасным и стараются не делать.
Поэтому, на операционном столе меня уложили в позу эмбриона и принялись методично колоть новокаин, силясь попасть в спинной нерв. Попытки с седьмой, когда я уже повернул голову и начал высказывать сомнения в компетенции врачей, они собрались, прицелились, и, наконец - попали! Я и обрадоваться толком не успел, как отнялись ноги, потом живот, руки, и легкие… Странное все же ощущение, когда не контролируешь и не чувствуешь большую часть своего тела, эдакая голова профессора Доуэля.

Потыкав чем-то вроде зубочистки в разные части мирно спящего тела и убедившись, в полной моей беспомощности, - решили резать. Наблюдать за процессом лежа, мне было не слишком удобно, но в одном из висящих надо мной больших хирургических прожекторов сие священное действо отражалось во всех подробностях. Отмечу, что особого удовольствия от этого зрелища я не получил, может, не хватало попкорна и пепси, хотя осознание того, что режут ТВОЕ тело, прибавляет пикантности. Спасла меня, ловко нацепленная врачом на нос, кислородная маска, подарившая неглубокий и беспокойный сон всего через десять глубоких вдохов.

Очнулся я только в палате. Приятно удивился, заботливо надетым трусам. Решил, что неплохо было бы перекусить, подбодрить, так сказать, многострадальный желудок, но протянув руку к тумбочке, вырубился опять…

Следующую неделю, вынужденно изучая все прелести нашей бесплатной медицины, я сделал вывод, что сегодняшняя больница, это закрученная вихрем политических режимов смесь пионерлагеря и районной поликлиники.

Столовая, где все зиждется на трех китах советского питания, не меняющиеся уже восемьдесят лет: манная каша, кисель и запеканка.

Палаты, как в лагере, разделены по гендерному признаку. Только, красться ночью в соседнюю, и мазать «девочек» пастой - нет никакого желания.

Правда в пионерлагере можно гулять по территории, играть в зарницу, или выпиливать непотребства лобзиком в кружке умелые руки. Здесь тоже можно гулять, но выбор маршрутов ограничен всего несколькими направлениями: от кровати до клизмировачной и от столовой до ванны. Кстати, заведение с многообещающей и манящей табличкой «ванная» на проверку оказывается общей душевой с входной дверью, замок на которой, не предусмотрен вовсе. При водных процедурах, это придает экстрима, - никогда не угадаешь, кто может туда ворваться, пока ты стоишь с намыленной задницей…

Отмечу, что сидя за стаканом киселя, холодными весенними вечерами, я всегда с теплой в сердце, вспоминаю дружный коллектив врачей и так полюбившиеся мне с тех пор – прозрачные ампулы обезболивающих…