El Nino : Дочь

Это был день неудачников. Утром я потерял работу. Было бы не так обидно, если бы я не справлялся со своими обязанностями, напротив, я уже тринадцать лет исправно работал бухгалтером и не припомню хоть сколько-нибудь серьезной ошибки. Но нужно быть воистину неудачником, чтобы при таких обстоятельствах попасть под сокращение. В кармане у меня был конверт с "выходным пособием". Смех, да и только. Что мне эти двадцать тысяч, когда я в месяц зарабатывал от сорока пяти и больше. Зато вместо меня назначили какого-то молодого прыщавого уродца. Омоложение кадров, вот как это называется. Я зашел в бар неподалеку от дома. То, что нужно.

Вышел я оттуда, слегка пошатываясь, когда уже стемнело. Домой не хотелось. Как я посмотрю Кате в глаза? Она ведь не работает, а иных источников дохода у нас нет. Моей зарплаты на жизнь хватало, без излишеств, конечно, но жили неплохо. А теперь что?

Закуривая, я заметил, что за мной из бара вышли два человека. Не придав этому значения, я неохотно пошел в сторону дома. Неожиданно передо мной возник смутно знакомый парень, мы с ним, кажется, пили только что, я даже его угощал. Я улыбнулся и попытался пройти мимо, но получил сзади сильный удар по голове. На мгновение все померкло, я упал, почувствал ощупывающие карманы руки, потом услышал удаляющиеся шаги. Встал на ноги, держась за стену дома. Конверта не было. Я заплакал пьяными слезами.

На следующий день я пошел искать работу. А через месяц уже и перестал каждый день выходить на поиски. Лежал себе дома и просматривал объявления в газетах, ни по одному, впрочем, так и не позвонив. Работы для квалифицированного бухгалтера не было, а на другую работу я устраиваться не хотел, может быть потому, что я больше не умел, а может гордость не позволяла, впрочем, скорее всего, я просто не хотел.

- Кать, можно еще кофе?
- Нельзя! Ребенок и так мало зарабатывает.

Когда она успела стать такой - холодной, жестокой?
Я вышел из кухни, в сердцах хлопнув дверью. В комнате Дашка собиралась на работу. Она вот уже третью неделю работала секретарем в рекламном агентстве, несмотря на то, что ей было всего семнадцать. Я подошел и погладил ее по голове. Она улыбнулась, вскочила и поцеловала меня в щеку.
- Ну как, папочка, вчера тоже не было работы?
Я отвел глаза.
- Нет, Дашут, что-то нету. Но я сегодня еще поищу, тогда, может, ты сможешь пойти учиться.
А когда я научился врать так правдоподобно?
- Пап, ты не расстраивайся. Уж сегодня-то обязательно найдешь!
- Надеюсь, доча, - на глаза навернулись слезы.
- Давай, пока! - она еще раз чмокнула меня и унеслась на крыльях молодости.
Я тяжело вздохнул.
Катя стояла в дверях кухни и язвительно улыбалась.
- Хоть ты не подъебывай, - устало сказал я.

- Что-то ее давно нет, - встревоженно сказала Катя.
- На работе задержалась, видать, - предположил я.
- Да поздно уже.
- Всего одиннадцать.
- Как бы не случилось чего...
- Да успокойся ты, Дашка приличная девочка у нас, ничего с ней не случится.

Ничего бы и не случилось, если бы не нашли нашу дочь в парке, избитую и изнасилованную. Абсолютно ничего. Двое подонков, которые это сделали, были пойманы уже к утру. Они лили слезы вперемешку с соплями и во всем признавались.

А вскоре к нам пришел адвокат. И предложил пятьсот тысяч за то, чтобы мы забрали заявление.
- Мы не согласны, - ответил я. - Они должны сидеть.
- Вы не понимате, - ответил он. - Они ведь запросто могут сказать, что она сама их позвала в парк. А ведь их двое.
- Ага, избила она себя сама наверное. Что вы говорите! Они же сами признались. Да за нее в школе поручатся, она же хорошая девочка. Свидетельство учителей многого стоит, особенно в отношении несовершеннолетней.
- Я не уверен, что они придут в суд, - усмехнулся адвокат. - Учителям так мало платят... да и показания изменить вполне возможно. А если вы согласитесь, то вашу девочку примут без экзаменов в университет, это мы уже урегулировали. Или вы хотите долгий процесс, в котором вряд ли выиграете? Не забывайте, в какой стране живете.
- Нет. Разговор окончен.

Я нашел Дашу в ее комнате. Она лежала на кровати и пустыми глазами смотрела в потолок. Все, что можно было, она уже выплакала. Теперь глаза ее были сухи. Я осторожно присел на краешек кровати.
- Даш.
- Что? - она медленно повернула голову.
- Сейчас приходил адвокат... Он сказал, что за тебя никто не поручится из школы и... предложил пятьсот тысяч, еще место в ВУЗе для тебя.
- И что?
- Я отказался.
Она повернулась к стене. Я посидел еще немного. Несколько раз какие-то слова чуть не сорвались с моих губ, но я вовремя одергивал себя. Наконец я встал и тихонько вышел.

- Что ты сказал ему? - Катя появилась неожиданно.
- Он предлагал денег, я отказался.
- И правильно. Плевать, что учителя не придут на... - она внезапно осеклась.
- Что? Так ты знала? И не сказала мне?
Она поджала губы, развернулась и ушла.

Что же должно произойти, чтобы мать обрекла на позор собственную дочь? Навечно заклеймила ее шлюхой? Я не знаю.

Я курил на балконе, когда дверь, тихонько скрипнув, открылась. Дашка зашла и облокотилась на подоконник.
- Дай мне тоже.
Я молча протянул ей сигарету.
Она затянулась.
- Возьми деньги.
- Что?
- Возьми. Хоть на несколько месяцев хватит. Я учиться пойду.
- Даш... Дашутка... - на глаза мне навернулись слезы. - Да как же так?
- Первое время проживем, а там и работу найдешь.
- Так ты из-за меня это делаешь?
Она кивнула.
- Так ты правда любишь своего неудачника-отца?
- Люблю, пап.

Я крепко обнял ее и заплакал. Смогу ли я когда-нибудь сделать для нее то, что сделала для меня она?