Дикс : Свобода

Отмечали чью-то днюху. Кажется даже присутствовал именинник. Пекли картофан в золе, пили кока-солу, пели, гуляли и веселились..
Веселились до тех пор, пока седой не извлёк из красноватых тлеющих углей раскалённый конденсатор вместо картошки и по ошибке не отправил его в рот.

Дикий визг кучерявого заглушил музыку, атмосфера боли и страдания обволокла присутствующих гнетущим, практически ощутимым облаком. Толян бегал с обожжённым языком и выл, затем споткнулся о ржавый обрезок трубы, повалился мешком на землю и благополучно отключился.

Проснулся он как ни странно пьяный, в каком-то незнакомом душном сыром подвале.
Перед ним на коленях ползал жирный лысый мужик в чулках в сеточку и крутил-вертел красным клоунским носом.
Подивившись такой небывальщине, Наум прокашлялся и, поднявшись с пола, вознамерился уже уйти домой, когда мужик выдал человеческим голосом:
-Не ешь меня, седой мальчик, я тебе ещё пригожусь!
-Ну вот ещё! - возмутился Наум, - ещё я мужиков волосатых не ел!
Мужик грустно взглянул на Толяна, забрался на кресло и опустил свои коротенькие толстые ноги в тазик с горячим молоком.
А Толян вышел из помещения и очутился в заплесневелом длинном коридоре. Так как на ногах у него были лишь пакеты из-под селёдки, копыта очень мёрзли в холодных лужах, скопившимся на полу, поэтому Толян шёл всё быстрее и вскоре перешёл на бег.
Пробежав сто пятьдесят или даже двести поворотов, он встретил говорящую улитку. Улитка познавала смысл жизни, посредством ебли мозга случайно забредших сюда путников, с последующим его поеданием. Поэтому и сейчас она по привычке разложила на камешке восемь сломанных спичек, чтобы загадать свою первую загадку. Но Толян даже не заметил улитку, с хрустом раздавив её нахуй правой ногой и отправился в узкий закоулок, чтобы поссать.
Пока он ссал, все мысли были лишь об одном - как же выбраться из этого ёбаного подвала!

Стряхнув и застегнувшись, седой снова отправился в путь, упорно чавкая по полу сырыми пакетами.
Наконец - тяжёлая ржавая дверь. Толкнув её, он опять очутился в той комнате, откуда вышел полтора часа назад.
Мужик, сидящий в кресле, удивлённо приподнял голову.
-Ну бляя.. Настроение стало ещё хуже.
-Дяденька, как мне отсюда выйти?
-Куда?
-Что значит куда? На улицу.
Мужик удивлённо похлопал глазами, на которые были криво прилеплены несимметричные голубые линзы.
-А ты думаешь стоит?
-Что стоит?
-Выйти на улицу.
-Ну вроде как стало быть да.
-Ну иди тогда. - лысый развёл руками, - иди, я че держу тебя? Или почисть мне спину от кожи.
-Че бля?? - Наум начал нервничать. - как мне выйти-то отсюда, господи ты блядь боже мой?
-Кожу мне почисть. - насупился мужик. Насупился и достал из-под жопы чесалку для спины — ручной работы, металлическую и с эбонитовой ручкой, всё как надо.
Седой вздохнул:
-Иначе никак?
-Как - серъёзно ответил мужик и вытащил из-под жопы сырую распухшую книгу "Три толстяка". - На, почитай смерд, как в жизни бывает!
Он нервно швырнул в Наума книжку и вытер сопли. Затер повернулся к нему жопой и неглядя протянул чесалку.
-Чеши теперь!

Почесав спину примерно минут пятнадцать, кучерявый надрал с неё столько кожи, что впору было открывать сеть обувных салонов.
Осматривая начёсанное, он робко осведомился у толстяка, когда же можно будет выйти отсюда.
-Выйдешь, выйдешь ёбана.. - провафлил жирный, смазливо улыбаясь и закрывая от удовольствия глазки - вот когда серия твинисов закончится, тогда и выйдешь, отпущу тебя на волю.
И с превеликим ужасом Толян вспомнил, что сегодня ведь очередная серия твинисов по шестому каналу! Он робко посмотрел на огромные часы в виде целлюлитной бабской жопы, ожидая самое худшее.
Оправдания ожидались — жопа была волосатая, мужская и несвежая, а в дырке светились красным цифры "17:55".
-Не-ет! Твинисы начнутся через пять минут! - в голове его уже раздавалось кудахтанье поролоновых петушков в преддверии получаса жёсткого тупого юмора, зацикленных песен на непонятном языке, кислотных глюков, вследствии расфокусировки кинескопа, и прочих атрибутов жёсткого, черного героинового прихода.
Мужик сладко потянулся и тоже посмотрел на часы.
-Нихуя сладенький. Посидишь, не скукожишься.
Наум от бессилия сел в угол, обхватил руками колени и принялся подвывать.

Через час непрерывных подвываний, мужика это всё порядком подзаебало и он выстрелил из дробовика крупной солью Науму в жопу, пока тот отвернулся еблом к стене, чтобы завязать шнурки. Жуткий вой буквально содрогнул стены! Наум развылся так, что мужик сам чуть слезу не пустил от жалости. Но сдержался, вытер сопли и жахнул ему в жопу ещё парочку зарядов. Дым заполонил помещение..

Сильные руки выволокли Наума на холодный асфальт грязного и сырого после прошедшего ночью дождя, переулка, постепенно заливаемого яркими лучами солнца вновь зарождающегося дня. За домами, на дорогах глухо сигналили машины, где-то вдалеке с эхом выла сирена милицейской машины.. С языком вроде всё в порядке. Лишь на жопе красные полосы от кнута, появлению коих он не находил никакого вразумительного объяснения. Толян приподнялся, держась дрожащими руками за мусорный бак и уставился в небо. Чистый небосвод слепил яркой синевой и прохладный утренний ветерок приятно щекотал ноздри.

Свобода ощутима.
У неё запах свежего воздуха.