Alexxx : Боязнь потерять.

Мы с Егором были друзьями с детства, прямо классически, родители были добрыми соседями, а мы как родились в один год, как привезли нас в один двор-в один дом, так и прожили там, долго-предолго… Всю дорогу мы были вместе и в детский сад в один, в одну группу, и в школу в одну, в один класс и за партой одной, как Лелик и Болек, бля. Так, в общем весело и жили.

А потом, у Егора погибли родичи, в один день и сразу оба, самолет на котором они летели разбился в нашем же аэропорту. Вот так вот, раз и нету, ни папки ни мамки, а батон у него был я помню прикольный, постоянно нас с ним отмазывал от всяких неприятностей, хотя какие у нас могли быть неприятности в одинадцать-то лет…

Егора тогда усыновила тетка родная - материна сестра, но жил он не с ней, она, ж была молодая тогда, лет 35 наверно, хотя нам, конечно казалась очень взрослой, почти пожилой. Жил он с бабкой своей, бабулей, там же в нашем доме в квартире родителей.

Да вот такие пироги, потерять родителей в одинадцать лет, тем более таких родителей, любимых родителей, это вам ... А, Егора, он как-то резко стал серьезным, взрослым я бы даже сказал. Нет, он не стал выглядеть старше, просто слова и мысли его стали старше, думать он стал как-то по-другому. Но мы не перестали дружить.

Мне мои родители тогда сказали:

-Ты Митя сейчас не бросай Егора, в гости позови, видишь какое у него горе, ему сейчас очень тяжело…

Я честно говоря тогда их и не понял, чего именно они хотели от меня, и что это вообще значит, "Ты его не бросай сейчас", а когда, потом, что ли бросить или как вообще, понимать эту херню? Не приятно только мне было слышать такое, от своих родичей, я и сейчас не понимаю, когда кто-то со стороны блять, советует кому-нибудь не бросать, там или помочь в трудную минуту своему близкому другу. Да какого хера, можно подумать, без их дебильных советов мы не сообразим, как нам быть! Для кого это все они говорят? Да для себя они это говорят, чтобы нужными показаться самим себе, а еще с надеждой, что те кому это говорится им будут, охуеть, как благодарны, за такой их ценных совет и участие... Не понимал, я этого тогда, не понимаю и сейчас. А тогда, я только подумал, да если бы мои родичи погибли, дядя Володя, отец Егорин, полюбому, бы такой херни ему не сказал, он бы сам меня выловил и сам бы сказал мне все как-нибудь правильно. Но, дяди Володи, как раз и не было, а были я, мой лучший друг Егор и все остальные…

В общем, время же, оно лечит все и вся и мы в этом плане не стали исключением. Оно и нас вылечило, каждого по своему, но тут уж, что выросло, то выросло…

***

Егор женился на Ирке, прикольная такая она, маленькая худенькая как ребенок, он кстати так и звал ее «ребенок». Я еще тогда прикололся, говорю:

- Да вы, однако, педофил батенька, не стыдно? Нет?

А Егору это не совсем понравилось… Но у меня-то это природный дар шутить так, что смешно, не каждому…

Ну, как водится Ирка залетела и они пошли УЗИ делать, я уж там не помню какой там у них срок был, что-то около 22-х недель да и не важно это, и Егора мне тогда рассказал вот чего:

- Я, говорит, если честно не совсем хотел идти туда, да Иришка все тянула, пойдем, пойдем сам увидишь кто будет мальчик или девочка, ну и сдался, я. Пришли туда, я не помню, как там контора эта называется, ну в общем какая-то бабская клиника… И ты Митя не лыбься пжалста, там сидели одни тетки и я там был один, мужеского роду. Ну хули, естественно, начал я там волноваться и не в своей тарелке себя чуйствовать. Они ж там сидят шепчутся, про письки, сиськи… Врачихи там летают, чета там им тоже непристойное предлагают, а я тут, как балбес стою и делая вид, что читаю сборник М. Цветаевой, (а он и правда тогда везде с собой книжки Цветаевские таскал, одно время Броцкого, а потом, чета все Цветаеву) и их не слышу, а ведь это не так и от того мне так неприятно… А там еще обстанова, такая, убитые стены поносного цвета, грязь, разруха, короче засада.

Ну да ладно, настала наша очередь, с Иришкой, вышел врач-мужик, я тогда еще больше расстроился, почему именно мою жену будет осматривать, блять, обязательно мужик? А? ну почему? До этого тут, чего-то только врачих видел, а как мою, так мерин в халате сразу… Ну, мужик этот Марк Соломонович, кстати оказался нормальным. Но уж больно похож на актера Михаила Казакова, того, который все Броцкого наизусть рассказывает, вылитый, вылитый Казаков. Я потом еще все ждал, когда он чего-нибудь из Броцкого вкрутит, но так и не дождался.

Показал он мне ребенка нашего все там видно было и ножки и ручки и пальчики и письку показал, короче 22 недели, а человек то уже вовсю живет. Ты знаешь, это так важно знать, што у него там все хорошо, бля ты бы видел Митяй, он такой мелкий, он на ладони у меня поместица, Семен Егорыч сцуко, важный перец!
Ты Митя не представляешь, как это… видеть сына которого только через 5 месяцев обнять сможешь. Это охуительно и страшно одновременно, вот его еще нет, а я его уже люблю и боюсь потерять.

- Погоди, Егор, а че бояться-то, я не понимаю, погоди, тут или любишь или боишься. Ты ж Ирку любишь?
-Да. Люблю. И каждый день, каждый божий день я боюсь за нее, я правда боюсь ее потерять.
-Блять, Егор, что это за хуйня, что значит, потерять? Не, не, это же можно свихнуться, как так, постоянно думать о том, что ты…
-Да Митяй, да. Ну, ты же видишь я не свихнулся пока еще.
-Ну, так это не долго, с такими-то мыслями.
-Ну, так это и не вчера все придумалось, знаешь ли.
-Ага, ты еще скажи, ты родился с этим, да?

-Нет, конечно. Это когда родители разбились, и у меня бабуля осталась, ты знаешь, я так боялся, что она вдруг умрет, не из-за того, что там в детский дом заберут или еще чего, да и не забрали бы конечно, родни-то дохера… А боялся, что вот она есть у меня, люблю я ее одну, так, как никого больше не люблю, и вдруг раз и нет ее, и все, и я один, как знаешь, как камышь на болоте.
-То есть?
-Ну, вот камышь, он же растет кучно вроде, помнишь же, постоянно рвали его, целыми зарослями он кучкуется. И всегда, где-нибудь по середине болота, стоит один стебель, и вокруг больше нет ни единого стебелька, и как он туда попал не понятно… Вот я, знаешь ли, и боюсь оказаться вот таким камышом. Стоишь один, вокруг вроде всех много, таких же камышей, только болото между нами… И вот с тех пор Митя, любовь для меня это боязнь потерять, не больше и не меньше.

-А я, Егор, как же я, я же лучше собаки. Ты меня не боишься потерять, а?
-Да идите вы в жопу, Дмитрий Николаевич, вас хер потеряешь, даже если очень захочется.
-О, как. Ну спасибо, вам.

***

Ну, в общем радости у Егора были полные штаны, болтал он с Иркиным животом потом, только как с Семен Егорычем. Ну, а уж когда Семен Егорыч соизволили появица на свет божий, Егор Володимирович, просто ссали кипятком.

Короче, много там было разных событий у них у Егора, Семы и Иришки и хороших и не очень разных, в общем но счастливы они были это точно. Егор, Ирку носил на руках, Сема для него был просто всем, чем может быть один маленький человек для другого совсем даже не маленького человека.

Семе было 6 лет седьмой шел, он в сентябре в школу собирался. Прикольный такой пацан, спокойный, как ежик в спячке, и все-то он понимал, обо всем-то он имел мнение свое, а главное Егор для него был, кем-то вроде Бога что ли. Ежели папа говорит, что-то, то так оно и есть и сомневаться в этом не то, чтобы, глупо, а просто противоестественно.

Вот. Приехал к нам как-то в город, тогда Московский цирк, а у меня знакомая работала в конторе там одной, ей халявные билеты достались, она идти хотела со мной, а я чета к цирку, как-то равнодушен, в общем забрал я у нее билеты, предложил ей другую культурную программу, а билеты отдал Егору. Сема был на седьмом небе…

***

Виновных в поджоге цирка до сих пор еще не установили…

- Так Сема ты только не бойся ничего, я сейчас все выясню и мы спокойно выйдем с тобой, жаль, конечно, что представление не посмотрим, но думаю дядя Митя нам еще билетов добудет, да Сем?

-Да, пап.

А ситуевина тем временем выходила из под контроля, хотя и не контролировал ее никто, народ метался по коридорам, как те клоуны по цирку. Ну оно в общем то и понятно, дыму было как в коптильне и что самое плохое, горел именно первый этаж, а на втором как водится на всех окнах были решетки…

Они бежали по коридору и Егор пинал каждую дверь и в каждой комнате было человек по 10-15, крик, рев, слезы, и страх, страх... У страха, все-таки есть запах, он такой липкий и густой он такой, пугающий, вроде и не страшно самому, а как вдохнешь его, страху, и руки ноги подкашиваются…

И вот, они бегут продираются среди людей, и тут вдруг пацан стоит Семкиного возраста, даже похожи слегка, и вот стоит он, значит, чуть ли не посреди коридора, а рядом с ним лежит, что-то или вернее кто-то. А пацан, так тихонько завывает и за руку этого кого-то держит. Ну не смог Егор пройти и просто не заметить, и не остановится.

- Ты че пацан, тут ревешь?
- Бабушка…
- Ааа, ну щя глянем...
Бляцкий рот… А бабуля–то того… штож такое-то а?
- Так вы отойдите-ка в сторону пацаны и подождите меня, а я пока эту бабушку отнесу к врачу.
А тетка то была уже мертвая. Егор с трудом перетащил ее за колонну, только, чтоб пацан не видел ее… Потом вернулся к мальцам, ревели уже оба.
- Так, а вы че тут орете? Народ шугаете…
- Пап, мне страшно!
- А где бабушка!?
- Так погодите-ка, тебя как зовут?
- Семен
- Сема? Ну нифига себе… Вы че пацаны не знаете штоли? Это же у пожарников примета такая есть, если два пацана на пожаре с одинаковым именем, то все они как братья, ну вернее они все братья и есть.
Пацаны замолчали и переглянулись и вроде даже улыбнулись друг другу.
- Так, Семен, бабушку твою я у врача оставил, щяс ей голову перевяжут и она нас найдет
- Да?
- Да.
А дыму уже было, как в крематории…

Они побежали дальше по коридору, и Егор опять пинал каждую дверь, и все комнаты были забиты страхом и паникой, криком и слезами, и еще надеждой. В страхе, в криках, в слезах даже в панике было столько надежды… Надежды на то, что все-таки спасут, что кто-то придет обязательно, обязательно должен кто-то прийти, ага, волшебник в голубом вертолете и бесплатно… А самое страшное, что там было так много детей, вы даже не представляете как страшно взрослому человеку, когда кричит ребенок, особенно, если это кричит твой собственный ребенок и ты не можешь ничего сделать ты хочешь, ты хочешь этого больше всего на свете, ты даже готов умереть но не для того чтобы не слышать крика, ты готов умереть только для того ,чтобы спасти его, ты даже готов убить и от этого становится еще страшнее.

«Опа а эта не открывается…» Егор не сразу, но все-таки выбил дверь. Медкабинет, это был медкабинет.

- Так Семены, давайте за мной.

Они забежали в кабинет и Егор первым делом забарикодировал дверь изнутри. Он подпер ее кушеткой. «Так ну давай посмотрим че тут у нас с окнами…» «Блять, да что же это за такое… Решетки, везде решетки, ну как же так то!?». В дверь время от времени ломились, но с кушеткой он все так лихо придумал… Так окна долой. Решетки пристрелены насмерть, блять, если бы это касалось только меня, мне бы это показалось даже смешным, но тут Сема и еще пацан этот, точно насмерть суки… Мммммм. Если бы не эти поганые решетки, можно было бы связать веревку из одежды и спустить пацанов хотя бы пацанов. Да надо одеждой заложить щели у двери. Дым… Откуда же столько дыму…

Тут вдруг, что-то как долбанет, все аж подпрыгнуло сантиметров на 30 и в комнату ломиться начали с такой силой что Егору даже стало не по себе… А в дверь стучали так и так орали, что Егору и пацанам стало, так страшно, как никогда не было еще до этого. Но дверь выдержала.
- Так пацаны делай как я.
Егор начал раздеваться
- Пап а зачем раздеваться то?
- Дык, Семка, сейчас же жарко будет, нам надо немного еще продержаться, чтоб пожарники нас забрали.
Они разделись все втроем до трусов.
- Да, давай, пацаны ложитесь ближе к окну.
Он связал одежду в длинную веревку и выкинул один конец из окна, второй привязал к решетке, может это и не важно уже, но получившаяся веревка почти доставала до земли.
- Так поближе к друг другу… Да ботинки не снимайте, не надо, а то потом как вы босиком пойдете-то…
Сам, уперевшись головой в батарею, а ногами в кушетку накрыл их собой.
- Пап, мне уже очень жарко…
- Ну, Семочка, сынок, ну потерпи, ну еще же не совсем жарко, ну помнишь как в сауне там же совсем жара, ну потерпи…
- Пап, а в сауне дыма нет, я уже не могу, мне горло больно…
- Пап, ну когда, ты же обещал, пап, когда нас заберут, а?
Второй мальчишка не говорил, он просто плакал, тихо так, как будто боялся что его будут ругать… А у Егора в голове крутилась только одна мысль «Мне бы их только не раздавить, только не раздавить, не раздавить, не раздавить, не разда…»

***
Сержант Трофимов принял вызов о пожаре в цирке и врубил сирену, ПЧ 5 уложилась в норматив…
Когда они прибыли к цирку Трофимов, про себя подумал «Наверно 5-й, хотя может и 6-й. Кто ж, интересно так запалил-то, пидоры, там же наверно человек 300. Блять, половина же дети. Первый этаж, уже пох… Сука второй весь в решетках…»
По рации уже орали:
- Так давай 1-й, 3-й и 4-й расчеты решетки рвите, 2-й и 5-й лестницы выпускай, и внизу там, давайте ловите, а то щяс повалятся.

Из окон цирка второго этажа из всех окон, валил густой черный с белым дым и отовсюду торчали руки, они тянулись, так словно сквозь сетку решетку хотели поймать какую-то невидимую нитку, чтобы вытянуть своих обладателей из того ада, и еще там были дети, но детей было не много.

-За каким хером они их туда пялят, вниз их на пол надо, опускать и тряпками закидывать мокрыми, хоть обоссанными, что ли…

Отовсюду один общий крик «Сюда!!!!! Спасите!!!!! Помогите!!! Сюда!!!!» Все, больше никто нечего не кричит только это.

-Странно, а почему в этом окне никого, и какова хера там висит?

- Витя ну-ка дерни эту решетку вон с того… да, да, где хуйня эта болтается, да и дым ебашит, да, да… Давай лестницу туда, мы через это окно во внутрь зайдем, только захватите чем дверь выбить, а то через другие мы никогда не попадем, они нас туда просто не пустят, да и плесни туда на всякий случай.
Когда Трофимов залез в окно и спустился в комнату, он тут же запнулся.
- Нихера себе… Витя давай сюда, примите тут трое…

Пожар тушили еще долго народу погибло очень много и что самое страшное очень много детей, почти все задохнулись или разбились, взрослых было много погоревших и очень много тоже разбились, когда дернули решетки народ все таки посыпался, вроде и тенты натянули, вроде и хватало народу и добровольцев подтянули на помощь... Все это было бы хорошо, если бы они прыгали по очереди, хотя бы по одному ну по двое, и именно прыгали а не валились… Но как ты им объяснишь, им которых гонит огонь, как стадо, когда сзади огненная стена, которая плавит одежду и кожу, выжигает волосы.

Когда вот оно, окно и сквозь дым… да еще этот дым, дым он хуже всего, даже хуже огня, да дым гораздо хуже, уже и небо видно и кажется, вот оно, вот только протиснуться только бы протолкнутся к окну, оттолкнуться, а там, там же не так высоко… И все и надо только добраться до окна…

По рации:
- Блять мы не успеваем их ловить, они же нихуя не видят когда падают. Да ебаный ты в рот, они давят друг друга!… Блять кто-нибудь дайте туда лесницы, твою мать!!!

***

- Романыч, че там, как мои?
- Никак.
- Тоесть?
- Мужик тяжелый, пацаны двухсотые…
- Как!?!
- Так, блять!!! Хули ты смотришь, на меня, они задохнулись… Они у меня были уже не живые…
- Блять, я думал они... Они ж почти не обгорели, так у одного один бок у другого другой совсем чуть-чуть… Вот мужик тот да, я думал он жмур…
- Да, он тяжелый, и я не знаю выживет, нет… Да, а че они голые?
- Да видать мужик сам разделся и пацанов раздел, чтоб одежда не горела, только ботинки оставил… И он их собой накрывал…
- Странно, как он их не раздавил когда отключился…
- Он башкой в батарею уперся, а ногами в кушетку, а кушеткой дверь подпер, придумал же… Блят,ь ну как же с пацанами-то?
- Все Олег иди, не тяни ты из меня… Ты посмотри сколько сегодня…
- Ладно, давай. Пошел я…
- Да иди.

***

- Здорово Егор.
- Ага.
Егор с какой-то там тяжелой степенью ожогов лежал в больнице, палату мы сделали отдельную, договорились.
- Ну, че Митя видишь, как оно…
Я с трудом узнавал его голос.
- Егор, ты не…
- Да погоди ты Мить, я же все понимаю… Только и ты пойми… Я ж их так обманул… Блять, они ж верили мне оба, прикинь второго пацана тоже Семеном звали… И я им обещал, что спасу, что не дам их в обиду…
Он говорил даже не всхлипывая, а слезы все текли и текли сами по себе.
- Ты даже не понимаешь Митя, и я тебе не расскажу, как это терять еще маленького человека, который верит в тебя как Бога Митя, а я обманул Сему и другого тоже. Блять, как, ну как, мне теперь а? Вот ты мне скажи как?
- Егор…
-Да ладно, Митя, один хер все уже… Слушай, ты мне знаешь, Иришку привези сюда, ладно? А то родители ее што-то мутят не везут ее… Привези пожалуйста, мне надо, ладно Мить привезешь?

- Да Егор, ко…нечно…

Когда Ира узнала про пожар, там уже почти всех развезли и затушили, потом ей сказали про Сему, про Егора… У нее отказали ноги и она замолчала. Просто замолчала, она не говорила ни с кем, ни ела, ни пила, она сидела, и не моргая смотрела в одну точку, она даже не плакала. Когда я ей сказал, что Егор хочет видеть ее, она просто кивнула, и мне показалось, что если бы я сказал ей о чем-то другом, она кивнула бы точно также.

- Егор я тут Иришку привез.
- Пусть зайдет.
- Ага.
Я вкатил коляску с Ирой в палату к Егору.
- Мить ты выйди, ладно…
- Да, конечно.
- Ир, ты прости меня, я не смог их спасти, там еще один мальчишка был тоже Сема, ты прости меня, а прости, я правда старался…
Ира, так ничего и не сказала она просто, положила руки на голову Егору и плакала, молча, глядя на прямо в глаза Егора плакала и плакала, а Егор все просил и просил прощения…

Я увез Иру домой, и когда уже уходил, она сказала мне, что Егор, наверно скоро умрет, и заплакала навзрыд. Она и вправду была, как ребенок маленькая и легкая, я отнес ее на диван, а она все плакала и плакала и просила меня, чтобы я сегодня обязательно был у него и не отходил от него.
- Да Ир конечно я прямо сейчас поеду к нему, не говори глупостей ну… Я переговорил с врачами они сказали, что Егор уже в нормальном состоянии, ну с чего он умрет, ты что? Мы ему там накупили лекарств…
- Нет, нет Митя ты не знаешь его, он сейчас прошения просил, все время просил прошения у меня, он его просил не за Сему, вернее не только за него, он за себя просил прощения. Ты же знаешь как он сильно нас любит, он просто не сможет теперь себя простить… Я боюсь Митя, я боюсь… Ты едь к нему Митя пожалуйста, Мить…
- Да, Ир конечно, ты только не плачь, Ир…

Егор умер в ту же ночь, я дежурил у него, я разговаривал с ним, вернее я говорил, Егор не сказал ни слова, он даже не слушал меня. Он только сказал:
- Мить ты похорони пацана этого вместе с нами…
-Ты че Егор, ты че городишь то?
А? А ну да, да, я имею ввиду вместе с Семой его похорони. Я наврал им, что они братья теперь, да и бабку его тоже, в смысле помоги там родне их, с похоронами, а пацана попробуй с нами… Ну с Семой. Ладно?
- Ладно.
Вот и все… Потом он отвернулся к окну и умер… Он умер с открытыми глазами я, и не понял сначала что он умер, я подумал, что он просто смотрит в окно и говорил, там чего то ему говорил, потом спросил о чем-то, а он молчит. Я его Егор, Егор… А он все уже ушел.

Родители пацана того, оказались бухарями и были несказанно обрадованы тем, что мы помогли им с похоронами бабки, и даже не возражали, чтобы их сына похоронили с нашими…

Ира умерла через четыре месяца, она так и не смогла ходить… И есть и пить и спать… В общем она не смогла жить без них, без Егора, без Семы, просто не смогла… Она хотела, она целых четыре месяца, пыталась просто выжить, и не смогла…

Вот такая получилась большая могила Егор, Сема, Сема и Иришка, такая вот большая семья… И теперь уже никто никого не боится потерять.