Красная_Литера_А : Блю Кюрасао

Во ист Зи ецт?Вэр кюссен Ире фингерн?
Вохин укомил Шинайчёнок Ли?
Их майне Зи данах либлили Португайндца,
Мит Зи филяйхт Малайц укомилИ?

Ин лецте майль, их гуке Зи зер гуте,
Ин штрассе фарил Зи зер шнель Ауто!
Ин тройме дас Зи ецт зинд зи ин Сан-Франциско
Дер Лилас Негр Зи гебит гут Манто!

(с) навеяно Вертинским. Автор аццки скромен.

Моя Любовь – мой прекрасный Тенор, артист по жизни и известный оперный певец выманил меня все-таки к себе в столицу. Позади два муторных года слез по переписке, и вот я оказалась дома у красавца–мужчины.
Вертинский нежно лился из антикварного граммофона, а я испуганным животным внюхивалась в атмосферу святая святых моего скромного гения.
- Зая! Сейчас ты обалдеешь! Я тебе такой коктейль замучу! – музыкально мурчал мой Тенор за барной стойкой.
- И вообще! Что Ты скажешь о моем интерьерчике? Это все сам! Ах, сколько воспоминаний!
Пока Мужчина моей жизни готовил своей Зае (это мне, то бишь) угощение, я тихонечко офигевала, пытаясь выцарапать взглядом из винегрета «итнерьерчика» хоть что-то пригодное для сидения таких приземленных дам, как я. Мама миа! чего здесь только не было! Стены, завешенные портретами и фото моего возлюбленного в различных позах у памятных мест, японским эротическими миниатюрами, самурайскими мечами, веерами всех размеров и мастей так и грозили обрушиться со всей своей музейностью и экспонатностью. Антикварным безделушкам и прочим фарфоровым тушкам не было числа. Были еще загадочные предметы, назначение которых мне было вообще не известно. И все эти «богачества» жались на не менее антикварных предметах мебели, в купе со замысловатыми подсвечниками, в которых кроме обычных, дымились ароматические свечи. Но мой хамско-провинциальный взгляд отыскал все-таки вполне современного вида кушетку, подле красивой ширмы. Села, смотрю во все глаза. У нас-то в Козодойске, такого даже в музее не увидишь. А тут – удивительно!
- У тебя душно. Может окно открыть? – спросила я, порядком надышавшись всяческой благовонной дряни.
- Зая, ты что? – возмущенно влетел в комнату Тенор, - голос, зая! Голос! Мне через два дня на инаугурации петь! Это так ответственно!
В синем шелковом кимоно, расшитом красными драконами и немыслимыми цветами, красив, до одурения. В почти женских руках два изящных бокала с голубой жидкостью. Надо же, украсил! зонтики там, кусочки фруктов. С кислой миной я приняла бокал:
- А ничего попроще не было? Коньячку там?
- Ой, коньяк - это просто детская шалость, - прыгнул Тенор ко мне на кушетку. Ширма стоящая рядом, многозначительно затряслась, - а это коктейль с "Блю Кюрасао", мой любимй ликёр!
- Не поверите... у меня этих шалостей - цельный чемодан, - приняв тон, хлебнула я гламурного пойла.
- Очень приятно! Чемодан коньяка? А зачем? За Ваше здоровье!
- На всякий... что бы было, - как можно кокетливее я поправила свое платьице, - И не только коньяка, - глоток, - И не только чемодан, - еще глоток, -Чин-чин...
- Хм, - приблизился мой томный Тенор на расстоянии поцелуя и жарко задышал мне в лицо, -Вы, наверное, коллекционер. Я Вас разгадал! Бутылочки там всякие, этикеточки...
- Кхе! – отстранилась, поперхнувшись, - Ога... даже на попе у меня этикетка!
- А вот у меня на попке нет этикетки, - взяв меня за руку, поцеловал запястье, томно добавил, - только штемпель "Уценка"....
Вертинский, словно учуяв настроение хозяина комнаты, затянул «В бананово-зеленом Сингапуре, бури…». И вот я уже испуганная, лежу под оперным гением с глупым бокалом синьки.
- Ах, отдай… - залпом, - сейчас ты поймешь, какое это счастье быть моей женщиной! Моя Пантера! - прошептал Тенор. Поцелуй в мою трепещущую выю… еще один, пуговичка, вторая, третья… платье к чертям. А вот и моя грудь, освобожденная из плена бюстгальтера. Моя любовь, брезгливо сбросил лифчик на пол:
- А по изящнее? Со стразиками?
Неловко-то как! Это мне, а Тенор самозабвенно мучил мою трепетную грудь. Эй, соски! Слушаться команды, стоячие положение на раз-два! нетушки… Вожделение, мучавшее меня уж два года, пропало. Зажмурила глаза, что бы не выдать своего разочарования.
- Зая, ты что? Хотя, я тебя так понимаю! Ты, должно быть, раздавлена моим талантом? не бойся! Ты – роскошная! Я не мог бы полюбить другую! Со мной женщины кончают по 26 раз!! И это не предел, спешу тебя заверить!
Я приоткрыла один глаз. Посмотрела на напряженный «талант» Тенора. Зажмурилась снова.
- Милый, - как можно ласковее, облизывая пересохшие губы, прошептала я, - с дороги устала – жуть. Так и клонит в сон!
Тенор сполз с меня.
- Хорошо, я попрошу шофера отвезти тебя в гостиницу. Он в курсе.
Я аж запуталась в своем нехитром платье. Хотя, может у столичных так принято, кто знает?
Уже в гостинице, ругала сама себя, мол, обидела такого мужика! Пардон, мужчину! У них, артистов же очень душа нежная!
- Идиотка!!! - грызла, рыдая, ногти. Порыдав еще немножко, решила-таки вернуться к своему Тенору. Адрес же помню! Да и кто не знает, где живет такая звезда!
Нацепив лучшие шмотки, благоухая всяческими ароматами, я стрелой вылетела на улицу. «Боже мой, как тянется время!» - нервничала я, сверля глазами затылок таксиста, - «вот же козел попался! Дороги не знает!»
И вот, я с замирающим сердцем…
Входная дверь открыта… Алые розы ковром от порога… Тихая музыка – голос моего ангела… Это надо же! Он почувствовал, что я вернусь! я начала раздеваться с порога… и вот уже, нагая (соски на этот раз не подвели!), как можно эротичнее, виляя бедрами, проскользнула в комнату. Томно обняла косяк:
- Милый, ау… - и села. Жопой в розы.
На засыпанном лепестками ковре, Мужчина Моей Мечты драл в задницу ээээмммм…. смазливого юношу. Юноша стонал, посасывая артистичные пальцы Тенора.
- Зая?!