не жрет животных, падаль : Мы верим

Дождь льет вовсю, барабаня по зонту, который мы с Мишкой удерживаем двумя руками от порывов ветра. Хрупкий носящийся из стороны в сторону островок спокойствия на вытянутых руках. Один на двоих, как и все у нас с Мишкой, как падающие за шиворот холодные капли, как ветер, забирающийся под черную школьную форму, как дом, в котором мы живем, и как этот пункт сбора, на котором мы стоим каждый день в любую погоду в одно на двоих время, ожидая других школьников.

На фонарном столбе, над табличкой со знаком пункта сбора школьников, висят часы, на которые мы с мишкой попеременно поглядываем в надежде сократить время нашего ожидания. Заглядываем за угол соседнего дома, из-за которого вот-вот должны появится другие ученики, сопровождаемые ведущим. Они все не идут. Ветер разбивает об наши лица дождевые капли, осколки которых сползают с наших лиц, по шее, под белый воротник и разбегаются там мурашками. Мишка ежится и спускает лямку портфеля с плеча, щелкает замком и достает, затерявшийся между учебниками и тетрадками блокнот.

- Смотри, на часах уже восемь, а их все нет. Я помечу у себя и ты тоже пометь, чтоб у нас показания сходились. Я тебя знаю, ты как всегда, потом забудешь, так что давай сейчас напиши – Мишка старательно выводит в своем блокноте каракули, держа его на весу.
- Так залапаем же весь лист: капли попадут, потом чернила размажутся. Вон посмотри на свой – указываю ему пальцем на только что образовавшуюся на чистом листе кляксу: Я лучше потом, в школе – перед уроком.
- Ага, а если проверка табелей перед уроком будет? Что ты тогда будешь делать. Придурок, ты же нас обоих подставишь – смеривает меня суровым взглядом и продолжает писать. Я вынужден согласится с такой постановкой вопроса. В общем-то об этом обстоятельстве я не подумал. Послушно снимаю свой портфель, и присев на корточки, начинаю вносить записи в свой блокнот, как две капли воды похожий на Мишкин.
- Миш, ты как написал?
- 8:00. пункту сбора № 134. Группы нет. Сообщений ведущего нет. Ждем. – Мишка цитирует запись из своего табеля, пока я тщательно вношу повторяемый им текст в свой лист.

Пока я смотрю на свой бипер, чтобы проверить, не появилось ли сообщение от ведущего, мишка снова нетерпеливо заглядывает за дом – никого.

К нашему дому подъезжает автобус и останавливается прямо у подъезда. С подножки спрыгивают двое полицейских, один из которых сразу же направляется к нашему пункту сбора. Второй столь же решительно направляется к подъезду и становится у дверей. Достав громкоговоритель, он четко расставляя слова и выдерживая длительные паузы произносит:

- группа 15 – немедленно проследовать к транспорту – повторяет эту фразу несколько раз, пока дверь подъезда не открывается и из дома не выбегает несколько человек. Среди них мой отец. Успев посмотреть в сторону пункта нашего сбора, он замечает, что мы с Мишкой по-прежнему тут, и едва заметно пожимает плечами, а потом исчезает в стоящего у дома автобусе.

- Смотри, к ним всегда вовремя приезжают. А мы тут стоим под дождем – Мишка с досадой смотрит на то, как полицейский, запустивший пассажиров в автобус, вскакивает на подножку и машина срывается с места.

Тот второй, который направился от автобуса к нашему пункту, уже успел поравняться с нами и, кивнув нам, встал рядом. Рация, закрепленная у него на поясе, постоянно издает шуршащие звуки, которые привлекали наши любопытные взгляды. Расслышать в этом шуме ничего не возможно, но смотреть на полицейского лишний раз не стоит – даже если тебе 10 лет. Нужно делать вид, что ничего не происходит и рядом никого нет. Ждать, как ждали до этого. Говорить с полицейским тоже нельзя, пока он не задаст вопрос первым – так написано в правилах, напечатанных на обложке наших блокнотов. Мы с Мишкой смотрим на угол дома, из-за которого должны появиться другие школьники.

Скоро должны приехать за моей матерью, и я оглядываюсь на подъезд нашего с Мишкой дома, чтобы разглядеть, нет ли ее фигуры среди ожидающих за стеклянной дверью.

- Не оглядываться – резко обрывает мое действие стоящий рядом полицейский. Я снова вынужден уставиться в сторону, откуда должны выйти ученики нашей школы. Чертовы полицейские, лучше бы, он и не приходил, так хоть можно было по сторонам поглазеть. А теперь – стой и смотри в одну точку.

Рация, постоянно кашляющая и харкающая шипением, вдруг издает сначала писк, а потом разражается кипящим звуком чьего-то голоса:

- Пункт 134, Пункт 134, корректировки в маршрут движения. 4-й квартал отрезан. Маршрут движения через пятый квартал. Контрольное время плюс 15 минут – полицейский смотрит на часы и что-то быстро помечает на листе, после чего запечатывает его в целлофановой папку и кладет во внутренний карман своей куртки.

Наконец появляются наши одноклассники. Их уже собралось довольно много, значит сегодня пошли по новому маршруту и прошли сначала через третий квартал. Вон – Колька из 13 дома, значит точно, третий квартал сегодня обошли раньше нашего, второго, – отсюда и задержка во времени. Мы с Мишкой одновременно смотрим на часы и фиксируем время появления группы в своих блокнотах.

Полицейский поднимает флуоресцентный жезл, давая сигнал ведущему группы о том, что перед движением к следующему пункту сбора нужно сначала обратиться к нему, представителю власти, для получения новых инструкций. Когда группа, подходит к нам, я подмигиваю Кольке из 13-го дома. Он делает вид, что не заметил моего жеста. Правильно, наверное, так и надо. Полицейский тем временем передает нашему ведущему, кому-то из старшеклассников, свою свернутую в целлофан папку и инструктирует его о дальнейшем маршруте движения. Мы с Мишкой, уже слышавшие сообщение по рации, и так понимаем, что пойдем по улице Королева, а это означает только одно – большой крюк. Колька, слыша инструктаж, тяжело вздыхает – видимо сегодня они вышли первыми, значит, они уже порядочно потаскались, зайдя сначала в третий, а потом в первый квартал и только теперь к нам. А тут опять такое.

Инструктаж закончен, полицейский хлопает ведущего по плечу и отправляется восвояси, а мы отправляемся в направлении указанном впередиидущим старшеклассником, вставая парой в конце колоны.

- Как думаешь, Мишка, какой пункт следующий? 135 или какой-нибудь другой?
- Тихо – строго обрывает меня Мишка, поднося указательный палец ко рту.

Дальше идем молча. Прижимаем блокноты к груди, чтобы дождь не попал на них.

Очень скоро мы подходим к границам квартала, там, где улица Королева пересекается с проездом и разделяет пятый квартал с четвертым. Перекресток перекрыт полицейскими заграждениями, я замечаю минимум пять полицейских машин. Около ограждений высотой в человеческий рост расставлены полицейские или даже солдаты. Они обернуты в целлофановые плащи с ног до головы, и разобрать кто они такие невозможно. Светящимися жестами они показывают нам направление движение в сторону от заграждений. Голос в громкоговорители сообщает:

- Не останавливаться. Продолжайте движение. – голос не умолкает. Эти фразы следуют одна за другой непрерывно.

Я кручу головой и пытаюсь заглянуть в щели между ограждениями, там, где разрывы между непрозрачными секциями закрывают люди в черных блестящих плащах. Случайно наступаю на пятки впередиидущему – он, видимо, тоже отвлекся и засмотрелся на перекресток. Сквозь забор ничего не видно. Ведущий нашей группы снова разговаривает с кем-то из оцепления. Его снова инструктируют.

Пользуясь остановкой и тем, что один из полицейских отошел я заглядываю в образовавшуюся брешь. Там на асфальте лежит несколько человек в наручниках. Прямо в луже. Над ними стоят люди в плащах, прижимающие их головы к асфальту подошвами своих тяжелых ботинок. Наверное, это все-таки солдаты, у полицейских не бывает таких ботинок, эти – явно армейские. Солдаты держат людей на прицеле, сжимая в руках винтовки. Когда я слышу чей-то резкий возглас из-за ограждения, солдаты стреляют. Лежащие на земле люди обмякают и падают лицами в лужи. Я отворачиваюсь.

- Мишка, видел? – мишка в это время что-то пишет в блокнот.
- Что? – раздраженно спрашивает он меня, потом, закончив запись, протягивает свой блокнот мне:
- Напиши, что ты видел, распишись и отдай мне, только мне не показывай.
- Мишка, ты что? Ничего я не видел, брось ты…
- Значит так и напиши. Мне ничего не говори – в его голосе строгость
- Миш, вырви страницу, сделаем так, как будто я никуда не смотрел или ты этого не заметил.
- Во-первых, я не могу вырвать страницу, там предыдущая запись – показания не сойдутся. Во-вторых – он показывает пальцем назад, там тоже записали, что ты смотрел. Я оборачиваюсь назад и наталкиваюсь только на кивок парня из пятого класса, я даже не знаю, как его зовут.
- Пиши, иначе показания не сойдутся – Миша снова протягивает мне блокнот и вручает свою ручку. Одновременно он отдает сигнал ведущему группы, и группа не начинает движение. Все ждут меня.

Я беру блокнот и начинаю что-то писать в нем. В этот момент я думаю о том, как мой отец каждый вечер включает телевизор и, усаживаясь на диван, говорит маме почти шепотом, но я все слышу: «ну, что они нам сегодня не покажут в новостях?». Мама всегда морщится и шипит ему свое предосудительное «тссс!, замолчи». В моем блокноте уже несколько записей об этом. Врать и скрывать нельзя - так написано в первом правиле на обложке наших табелей. Врать нельзя. Я пишу в Мишкиной намокшей книжке все, что только что видел за ограждениями.

Внезапно слышатся выстрелы с той стороны дороги. Потом, гораздо ближе, выстрелы раздаются прямо из-за заграждения. Как по команде, со стороны огороженного перекрестка к нам подбегают несколько человек и накрывают нас своими плащами. Дальше мы только слышим разрозненные выстрелы и тяжелое дыхание склонившихся над нами и закрывающими нас черным полиэтиленом людей. Я пытаюсь пошевелится, но чей-то грубый голос прямо у самого моего уха, кричит:

- Смотреть вниз. Не двигаться. – я не двигаюсь.

Когда выстрелы заканчиваются, а люди в плащах поднимаются с земли и уходят в сторону ограждений обратно, один из них что-то записывает в табеле нашего ведущего. Мишка говорит мне, что все это произошло только потому, что мы остановились из-за меня. Только потому, что нужно время на запись о моем проступке. Если бы я не смотрел куда ни попадя, ведущий бы получил инструкции и дал команду следовать дальше. А так, мы задержались на 5 минут. И виноват в этом я.

Мне очень обидно, слышать это от него. Мишка говорит, что единственное, что нас связывает – это дом, в котором мы живем.

- Что произошло? – спрашиваю я его.
- Дурак, ты что не понимаешь? – теперь мы знаем – он кричит мне в ответ. Дальше мы идем молча.

Когда мы подходим к школе нас уже ждет полицейский автобус, припаркованный рядом с огромной стеной напротив школьного крыльца. На стене огромными рельефными буквами выбита надпись «Мы верим».

Полицейский забирает у ведущего его табель и некоторое время изучает его. По его команде двери в школу закрываются, а нас вслед за ведущим заталкивают в автобус. По Мишкиному лицу текут слезы. В блокнотах больше никто ничего не пишет. Нам они больше не нужны.

Мы уже знаем.
__________________________________________
Не жрите жывотных – они вас тоже не любят