Drakkar : Как стреляет настоящий советский офицер

Подполковник Сафонов прибыл из Союза в расположение образцового 70-го Гвардейского танкового полка для одной цели : дослужить свой долгий и бурный век и спокойно уйти на пенсию. Прибыл всего лишь на один год. А если учесть ,что этот полк находился в составе дивизии и располагался под Дрезденом, то становится ясно, почему такой финал карьеры был очень даже приемлемым.
На дворе стояла середина 80-х годов и потому, перед пенсией и отправкой на любимую Родину, мало кто мог отказать себе в удовольствии купить лишнюю заграничную шмотку, гератовский ковер, сервиз «Мадонна» на 6 персон и прочий, весьма ценный хлам «гедээровского» рая. Получив тепленькую должность «зампотылу полка», Сафонов прибыл в наш процветающий гарнизон , так сказать,«налегке». То есть он быстренько ,еще в Союзе, развелся со своей старой «фронтовой» женой, которая долгие 20 лет его службы таскалась с ним по отдаленным забайкальским гарнизонам, а привез с собой в ГДР сочную крашеную 32-летнюю «молодуху» с ее взрослым сыном.
Сафонов был мужик «что надо» и обладал всеми качествами необходимыми для нормальной военной карьеры в мирное время : красиво выпить и закусить, сбацать на гитаре парочку классных песен Высоцкого и Антонова, клево рассказать пошлый анекдотец, и ,конечно же, умение страстно «оттоптать» чужих скучающих жен, в то время как их мужья лупили из танков по целям на полигонах. Юркие немочки тоже должны были войти в обязательный рацион «вечно молодого и вечно пьяного» подполковника Сафонова.
Как только «молодожены» поселились в нашем элитном доме на последнем ,пятом, этаже, то сразу показали свою меркантильную анисоциалистическую сущность: «молодуха» первым делом ломанулась в гарнизонные военторги скупать оптом все шубы и бахромистые покрывала, а муж принялся за свою прямую обязанность – тырить тыловую собственность полка. Ничего не могло пройти незамеченным мимо цепких глаз подполковника Сафонова. Все что попадало в поле зрения «запотылу» сразу находило свое место в его закромах. Это были и большие коробки с дефицитными штабными канцтоварами, карандашами и резинками «Кохинор» и качественная немецкая водоэмульсионка. На особом счету подполковника были махинации с соляркой. Так как полк был танковый, то и солярки было немерено. Машина- «огнеопасно» просто загонялась куда-то в близлежащий лесок, а проворный «подкормленный» сержант ее тут же сливал в канистры и прятал в старые учебные блиндажи. Очередь из постоянных клиентов, немецких товарищей, никогда не иссякала, потому как их верные полупластмассовые «трабанты» были взрощены на нашей дармовой танковой солярке и ничего иного «кушать» не хотели. Поток марок сыпался безостановочно, но как настоящий бизнесмен предперестроечной эпохи, подполковник Сафонов уже разрабатывал и другие виды пополнения личной машны. Это была и продажа тушенки со воинских складов в частные немецкие ресторанчики -гасштеты, которая пользовалась бешеным успехом. Переброска сквозь границу через знакомых офицеров золотых украшений, водки и телевизоров, которые чудесно сдавались в немецкие комиссионки, тоже входила в сферу деятельности нашего полковника.
Все было вполне объяснимо. Полковнику не судилось прослужить в ГДР пять долгих лет, как это делали остальные офицеры. У него было «на все ,про все» только один год и именно за этот, один заветный год, он должен был набрать столько, что бы потом в Союзе, после выхода на пенсию, не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы славной офицерской карьеры.
«Молодуха»,работавшая в Союзе торговым работником и имевшую вместо головы отлично отлаженный кассовый аппарат прекрасно влилась в гарнизонную жизнь и практически первая узнавала где и в каком военторге появилась новая шмотка, как ее лучше заполучить и свести к минимуму затраты на пропитание семьи. Затраты на питание в семье действительно были сведены к абсолютному нулю, ибо «молодуху» практически никогда не было видно в продуктовых отделах гарнизонных магазина, что явственно свидетельствовало о том, что семья питается сугубо «со склада». Жрали они только принесенную расторопным подполковником Сафоновым тушенку, мясо, сметану, масло, солдатский хлеб, которая им доставлялась в больших серых коробках прямо на полковом уазике по вечерам. Вечнобдящие глаза офицерских жен в окнах все это видели, сканировали, сенсорили ,кривились и упрекали своих «честных» мужей-офицеров в их нерасторопности по сравнению с «нормальными мужиками».
Время от времени из открытого окна подполковничьей квартиры был слышан сафоновский рев на «молодухиного» взрослого сына : «Ты неблагодарная сволочь! Вот скажи, ты когда- нибудь в свой жизни ел такие отбивные, которые жрешь у меня!? Бестолочь здоровая!»
Вообщем, все шло своим чередом. Служба шла. Военторги исправно опустошались. Соляра сливалась. Тушенка оседала ровными рядами в подвале и на балконе. Так прошли первые полгода.
Немецкая весна насколько отличается от русской: май наступает резко и перманентно. Буквально на глазах все превращается в цвет, радующих сердце и душу близостью майский праздников. Сочная природа, весенняя аура придает бодрости и боевого духа каждому советскому зольдату, которому выпала счастливая случайность принадлежать к частям войск ГСВГ (группы советских войск в Германии), а офицерских мальчишек ждало самое захватывающее шоу – празднование 9 мая. Это было действительно непередаваемый экшн. Дело в том, что на праздник 9 мая всегда к нам в гарнизон прибывали бойцы десантно-штурмового батальона из городка Ошац и на полковом футбольном поле разыгрывали настоящее действо по взятию фанерного Рейхстага.
Все это происходило при немыслимом скоплении народа. Гвардейцы-десантники бегали в маскхалатах, стреляли, кричали, били друг друга диковинными приемами рукопашного боя, а в конце представления выстраивались ровными рядами и молотили кулаками стопки красного немецкого кирпича. Как правило, на эти празднования всегда приезжали офицеры Народной Армии ГДР. Немцы были добродушные, учтивые и веселые, постоянно улыбались, кивали головами, цокали языком при каждом рыке русской десантной глотки, а когда 6 кирпичей рассыпались от удара русского кулака, испугано и виновато переглядывались. После «кирпичного» шоу следовал дружеских футбол, наполненный крупнокалиберным матом с нашей стороны и изящной и красивой игрой со стороны немецкой. В футбол немцы всегда, как правило, побеждали.
Потом следовала дружественная попойка, обмен фуражками, песнями «Дружба-фройндшафт» и обязательный сон в кустах в исполнении как нашей, так и немецкой стороной. Причем все это исполняли совсем не рядовые военнослужащие, а офицеры командного состава обеих армий. Долгое время ходила байка как командир одного немецкого понтонного полка так нажрался, что долго пинал по офицерской столовой свою командирскую фуражку, растоптал кокарду, а потом выбежал на территорию части и «потух» где то в опилках в секторе прыжков в высоту на спортгородке. Нашли его через сутки.
Немцы пили водку приотменно, почти по-русски, не закусывая, чем и привели всех в недоумение. Почему-то сложилось мнение, что немцы слабаки, пьют, дескать, мало и сразу пьянеют. Ничего подобного…Пью они нормально, но не часто могут себе этого позволить. Во-первых по соображениям дисциплины, а во-вторых ,конечно же, по соображениям особой, врожденной бережливости. А так, «нахаляву» жрут еще как!
Вот и наступило 9 мая. И все прошло бы именно так как я написал выше, словно списанное под копирку, но тут сказа свое слово «Его Величество Случай». Как я уже упоминал, подполковник Сафонов не пропускал ни одного случая блеснуть своей выправкой и умением быть веселым белозубым острословом, водкопожирателем и неутомимым бабоебом. А что может еще больше ввести в состояние полного релакса и беззаботного гула, как праздничное хмельное весели «праздника со слезами на глазах и сединою на висках». Вообщем, братание советского и немецкого народов после «десантного представления» состоялось в лесополосе, за гарнизоном, в учебном стрелковом городке, куда пьяная офицерская банда отправилась на трех «газиках». «Полянка»,как и положено, уже давно ждала разгоряченных товарищей: деревянные столы были надраены, водочка охлаждена, огурчики разложены. Господа офицеры были уже изрядно выпившие и тут, вот черт, речь, как бы между прочим, зашла об оружии, танках и нашем автомате АК-47. Одна немецкая сволочная рожа, явно перепившая, заявила, что мол АК-47, это совсем не изобретение Калашникова , а «слизанная» копия немецкой штурмовой винтовки SG-44. Сказано это было бурно6но по-доброму. Скорее всего, сей немецкий офицер был большой знаток огнестрельного оружия и потому говорил яростно и безапелляционно. Поднялся небольшой пьяный шумок, который быстро погасили следующим тостом « за дружбу», и все, как будто, успокоились, но… Подполковник Сафонов, ваш выход !!!
Сей воин так было осерчал на немецкого супостата за его нелицеприятные слова в адрес самого лучшего в мире автомата, что чуть ли не полез с кулаками и начал вызывать пьяного немца на дуэль. Смех-смехом, но полковник так разошелся, что попытался вылезть на стол, сорвал с немца фуражку и завыл «Вставай страна огромная…», а потом заорал :
- Стреляться здесь и сейчас!!!
Немцы дико ржали и подали под скамейки. Наши сочно заматерились : Во дебил… Залупили кулаками по столу.
Пьяное офицерское сообщество развеселилось. Немцы стали было хвататься за кобуры, которых не было. Решили не доводить до смертоубийства, но все-таки гульнуть и популять немного по бутылкам и кусочкам сосновой коры. У караульного на время был одолжен «Макар», а солдатики быстро расставили цели.
Немцы начали первыми. Конечно, все промазали, подняв фонтанчики сырой земли и травы под целями. Пришел черед стрелять нашим офицерам
- Вот сволочь! – зашипел Сафонов, сжимая в руке пистолет – не хочешь стреляться, блять. Ну, так я тебе покажу, как стреляет настоящий советский офицер!
Сафонов вышел в центр, вдруг почему-то повернулся спиной к цели и неестественно широко расставил ноги в блестящих черных сапогах. Медленно наклонился вперед и, просунув руку между ног, стоя так, «раком», стал целиться.
Все замерли в недоумении и испуге. Народ заморгал и заикал глядя на такой смертельный номер. Немцы в миг протрезвели. Трезвость нашего комсостава была уже на подходе.У кого-то в голове даже прозвучала, столь привычная, цирковая барабанная дробь…
«Пах, пах», – глухо кашлянул «Макар»
«У-у-у. Ы-ы-ы» – прогудел подполковник Сафонов и начал медленно заваливаться на бок. Упал.
Отупевший и испуганный комсостав обеих армий рванулся через столы и стулья к настоящему советскому офицеру с целью выяснить, что же произошло.
Сафонов лежал и выл, потом перешел на щенячий скул и потух в объятиях болевого шока, не смотря на то, что был пьян.
Сослуживца подбежали к «подбитому» товарищу. Подполковник свернулся калачиком и вздрагивал. На жопе цвета хаки расплывалось бурое пятно. Короче, Сафонов прострелил себе пах, повредил яйца.
Все остальное пронеслось как в тумане. Сафонова забросили в «газик», привезли в гарнизон и сдернули с праздничной гулянки полупьяного военного хирурга. История разошлась на анекдоты. Причем анекдоты получились разной конфигурации и с разными подробностями, потому как рассказывались как на русском, так и на немецком языках, добавлялись сочными деталями. Впоследствии, не то что весь городок, но и весь округ не мог удержать мочевой пузырь, рассказывая о том, как стреляет «настоящий советский офицер». Точно так же не мог держать свой мочевой пузырь и полупьяный хирург, зашивавший яйца подполковнику Сафонову. Как только он брал иголку и нитку, как только бросал взгляд на израненный пах «зампотылу» как его косил предательский смех и истерика.
«Настоящий советский офицер», подполковник Сафонов пролежал в медчасти не долго, всего лишь неделю. Больше лежать там не мог: конечно, трудно быть живым экспонатом и чувствовать на себе глаза не только военврачей, но и довольные всезнающие морды молодых духов.
«Молодуха» поначалу приходила к своему войну. Приносила сетку яблок, явно «со склада», а потом как-то перестала приходить, ибо стало ясно, что подполковник « жить то будет, а вот любить – никогда…». Потом соседи несколько раз заметили, что к ней на квартиру наведывался солдат-абрек, якобы делавший ремонт в отсутствии мужа. Потом ее, «невинную», прямо в безлюдной офицерской библиотеке взял «на себя» молодой прапорщик. Вообщем, вот такая она вещь сука-любовь.
Естественно, что про это ЧП, в правдивой или анекдотической форме, стало известно в штабе дивизии. Вообщем, после выздоровления «фронтовика» Сафонова попросили выехать за пределы ГДР в течении 24 часов.
Вот так и вышел на пенсию молодец-удалец подполковник Сафонов. Без побрякушек «гедеэровского» рая, без сочной «молодухи» , без жены, которая, судя по рассказам, его так и не приняла. С простреленными яйцами и званием «лучшего стрелка среди настоящих советских офицеров». Ржусуканемогу…