Какащенко : Банька

Ну нравится мне париться в этой долбанной бане! Веники, запах, парок, возлияния всякие в предбаннике, - что еще нужно, чтоб спокойно смотреть в завтрашний день? И то дело, если завтра война, если завтра в поход, то все побегут чумазые и вонючие, а я – чисто ангел, благоухающий, разящий…не мечом, конечно, а перегаром. Люблю баню, и после бани тоже, конечно, люблю.
Тут мне возразят, мол, Олежа, какая такая баня, без баб? А я вот так отвечу: от них, чертиц волосатых, все зло. Собрался в баню, про баб забудь: ни попаришься, как следует, ни поболтаешь с мужиками. Сплошной пиар, самореклама и нудизм в бане мгновенно зацветет махровым цветом от обилия посторонних сисек и других немужских причиндал. Так что, - либо бабы, либо – баня. И выбор свой, мужики, я сделал давно и навсегда.

Каждую неделю ездим мы с пацанами в баньку к знакомому фермеру. Десять км от города, а какая благодать! Озерцо малехонькое, в нем избы отражаются и небо, тут же –банька, а в ней – все, что нужно, чтоб отдохнуть от городской и семейной суеты. Стол, лавки, стаканы – все, что надо! Остальное мы привозим сами. Женька гитару берет, потому как свое уже отпил. Чего-то ему в животе отрезали доктора и сказали: Еще рюмка, и готовь сани летом, на погост поедешь. Поэтому Женька пьет только хорошее вино, а мы – все остальное. Колбаску берем ( на огоньке ее родимую подрумяниваем, зелень, горошек зеленый, селедочку, водочку – только лучшую, а иногда и вискарика усугубим, потому что, баня – это отдых, мужики, а не просто помывка и баловство.
Войцех, это фермер наш знакомый, когда-никогда, картофанчика из печки, домашнего выставит. И вот, прикиньте, озеро значит парит к вечеру, уточки крякают, цццц – это кузнечик в траве звуковой фон дает, избенки светят окошками в озеро, а в бане – тепло,сухо, аромат березовый такой…Ну как тут не выпьешь?
Первую- за встречу, лучком и всякой зеленушечкой зажевали, распряглись и давай « стегацца оглоблём» ! Печка у Войцеха знатная, гудит, выдает на гора килокалории. Плеснешь вот этак, на камни, воды с чесночком …Аромат такой! Будто хлебозавод разбомбили рядом: хлебом свежайшим, или греночками поджаристами в нос так и шибает! Аж потеть начинаешь в три ручья от такой благодати! Чудо, одним словом, у нас а не баня. Потому, каждую неделю, даем парку свои нежным городским тушкам, чему и рады завсегда.

Только не об этом. Сидим как-то, пропарившиеся, благостные. Накатили не по первому стакану, Женька с Серегой чего-то еврейско-казачье на гитаре изображают дуэтом. И тут дернул черт мне сказать, что купил я дачу.
Дача – отдельная история. Полгектара захламленной донельзя земли, со сраюшками, курятниками, пунями, сеновалом и даже гаражом и баней. На берегу Западной Двины, течет у меня в огороде, эта полуевропейская река теперь. Лет пять там сносить все надо, а потом – отстроимся и как заживем!
Приблизительно такой текст выдал мой распаренный и обласканный алкоголем мозг под завывания Женьки про « казачок молоденький».
Услышав «баня», Войцех сделал стойку, как бравый артиллерийский жеребец, при звуке полковой трубы. Прядет ушами, усы шевелятся, ладошки с добрую миску навязчиво так сучат перед моим мутным взором.
- Олежа, я тебе печку сварю! И не спорь!
А кто бы спорил? Печка вообще-то своя в бане есть. Но кто ее знает? Старая уже. А у фермера нашего – отработанная конструкция, он ее топит КАЖДЫЙ ДЕНЬ. В натуре, каждый день топит, чем и славен, к нему мы, городские увальни в очереди стоим, чтоб в бане попариться. Но, по знакомству, пятница – всегда за нашей компанией. Уважает нас, этот могучий не старик еще.
- А свари!- говорю- Только, чтоб, как у тебя! Огонь! Сколько будет стоить?
- Двести баксов, говорит старый пройдоха. Мы бьем по рукам, и я благополучно забываю о разговоре.
Проходит неделя. Я и про дачу свою забыть успел: некогда, суета, морока, спешка, проблемы. НО, в пятницу, к Войцеху в баню? Я? Да, как штык!
Не успели подъехать, выходит мой фермер, берет меня своей клешней за руку и ведет во внутренний двор: Гляди! – говорит.
Смотрю. Трактора стоят, хлам разный железный: сеялки, веялки, культиваторы – эхолокаторы- все, что где плохо лежало, - все у него во дворе.
-Ну. – и делаю умный вид.
- Печка твоя. Готова. Знакомься! Для бани!
- А-аа…- потихоньку офигеваю я, теребя затылок и пытаясь вспомнить, какая такая моя печка и для какой бани. Сам в это время разглядываю помесь самовара и первого паровоза братьев Черепановых. Печечка, блин…
-Двести баксов, как договаривались! – недобро улыбается мой банщик-друг.
- Это…так, нивапрос! Достаю две соточки и уныло наблюдаю их утечку в чужой мне, по сути, карман.
- Молодец! – клешня едва не раздавливает мою немаленькую ладонь. – Трубу теперь доставай, двухсотку, метров пять хватит.
А это…Установка? И все такое…перевозка? – вяло блею я, внутренним чуйством осознавая, что попал на небольшие, но деньги.
- Двести баксов! – улыбается мой друган.
- Ну так..это, в общем-то.. ( мечтал я эту баню сносить, но черт дернул меня пьяного молотнуть языком про нее) – хочу сказать я, но не говорю: потому как, в бане – мужик сказал, мужик –сделал! Иначе у нас с тобой рядом мыться не будет, и тем более поворачиваться задом. Интимное это дело, мужское слово. – Хорошо!
- И пятьдесят – монтаж! – ловит меня за метлу Войцех. Хитрый пОляк! У, курва пердолена!

Залил финансовые залеты водочкой, шлифанул пивком, пропарил косточки в баньке, и полегчало! Смыл с души давящую жабу, оттер ее веничком, охолонул по горячему туловищу стылой водичкой. Взбодрился, потом раскемарился и поймал благодать.
Банька у меня теперь своя, - думаю, - когда захочу растоплю ( дров –то немеряно там нахорьковано) друзей приглашу, родню…

Хорошо жить, мужики! Каждому моменту радоваться надо, чтоб каждой клеточкой эту жизнь ощущать. А мы все «деньги, бабки, стрелки, финансы» тьху – это все! Разотри и выбрось! А баня – это настоящее, это суть наша внутренняя, это очищение наше, и не только тела.
Релакс, говоришь? Язык бы тебе отрубить за такие слова! И не кайф. А БЛАГОДАТЬ! Вот оно русское слово про баню.
А про то, что с Войцеховой печкой дальше было, я вам потом расскажу, под настроение.

Какащенко ©