Helviti : Пусть порадуются!

Столичный микрорайон «Шабаны» никогда не претендовал на место для комфортного проживания горожан, как раз напротив, он являлся одним из самых злачных мест Минска. Окружённые дымящими заводами многоэтажки, серыми исполинами возвышались над оживлённой в восемь часов утра улицей Ротмистрова, своеобразным Бродвеем «быдлограда». Только многочисленные цветочные клумбы и начинающие зеленеть деревья, своей красотой и ароматом вселяли в людей детский оптимизм.
Это утро, как, впрочем, и тысячи предыдущих, было ничем не примечательно. Люди толпились на остановках в ожидании автобусов, которые хоть и ходили очень часто, но всё-равно забивались «под самый купол».
Очередной автобус подъехал к остановке, когда из-за угла дома появился местный дворовый бугор, Колян. Увидев стоящий на остановке МАЗ, он, со скривленной физиономией и криками «Стоять, бля!», бегом испуганного буйвола, устремился к набившемуся битком автобусу. Кое-как втолкнув внутрь своё стодвадцатикилограммовое тело, он ехидно улыбнулся во все свои двадцать три зуба и торжествующе изрек: «Хуй ты от меня съебёшься, абшчэственны транспарт!» И только Колян решил расслабиться и прислониться к почти закрытой двери, как в спину ему уперлось нечто, по ощущениям напоминающее ствол ружья.
Колян, на полнейшей «измене», стремительно покрываясь испариной и теряя ясность мыслей, стал потихоньку оседать. У него, как и у любого «держалы», было достаточно врагов, от которых хорошего ждать не приходилось. Чтобы повернуться лицом к киллеру ему не хватило мужества, и он просто замер на месте. Перед его глазами в эти секунды действительно пролетала вся его жизнь...
...Он увидел себя на линейке в первом классе, увидел радостные глаза своих родителей. Мама стояла в своём любимом голубом платье, обняв отца и роняя на его белоснежную рубашку слёзы радости...седьмой класс, когда он мчался домой с шестью пятёрками в дневнике...порог квартиры...лужа крови...труп отца, забитого до смерти дворовыми малолетками из-за пачки сигарет...скорую помощь...мать, которую хватил удар...тётю, стоящую рядом с ним напротив двух могильных плит родителей...себя, забросившего школу, жадно глотающего палёную водку, дерущегося до потери сознания...
Колян закрыл глаза и, со словами: «Ну, всё, пиздец!», - приготовился умереть, как вдруг из глубины автобуса послышались женские голоса: «Хай открое двер! Скажыте яму! Освободите немножко места! Хай бабулька войде..!»
Коляна от такой неожиданности пробрала жуткая диарея. На бледном, потном лице отразилось полное смятение. Он резко развернулся и увидел через окно старенькую бабушку, держащую небольшую сумку с продуктами и пытающуюся вытащить свою зажатую между дверями клюку. Дверь открылась, и Колян, придя в себя, заорал срывающимся диким голосом: «Ээээ, бля, шо за хуйня?! Ты шо, мать, вообще пизданулась? Куда ты, сука, прёшь? Съебала на хуй отсюда!»
Испуганная бабушка в этот момент собиралась встать на ступеньку автобуса. Она кряхтела, пыталась сначала поднять в автобус свою сумку, а потом подняться самой, при этом тихо приговаривала: «Вось, купіла ўнучкам малачка ды каўрыжку... Няхай парадуюцца!»
Колян же расходился не на шутку, он истерически осыпал проклятиями старушку, бил кулаком в пластмассовое дверное окно и материл притихших пассажиров. И в какой-то момент, в порыве отчаянной ярости, ударил ногой по бабушкиной сумке, которая упала со звоном на асфальт. Из-под неё медленным ручейком потекла белая жидкость... Дверь закрылась и автобус поехал...
Выбившийся из сил Колян, безвольно прислонился к двери и зажмурился... Замелькали огоньки, по радужной оболочке глаз поплыли причудливые узоры... Колян попытался вспомнить, как выглядела бабулька. Её лицо мерцало в памяти, мимика составляла определенный образ этого человека: образ с его жизнью, проблемами, радостями и печалями, образ старой женщины, постепенно переходящий в образ его матери...
- Остановите автобус! – выдохнул Колян, и по МАЗу разнеслось шипящее эхо: «Остановите автобус, остановите ...» После того, как оно дошло до водителя, автобус перестроился в правый ряд и остановился. Колян открыл двери руками, выскочил на тротуар и побежал назад к остановке.
Бабушка одна сидела на скамейке. Растрёпанная, с мокрой сумкой на руках, она ждала следующий автобус.
Колян посмотрел на неё, присел рядом и расплакался...
- Ня плач, унучочак. Ну што ж ты... На вось, каўрыжачкі з’еш. Але дрэнна, што малачко разбілася. З малачком смачней...
- Нет спасибо, мама, оставь внучкам! Пусть они порадуются! – обняв бабушку, со слезами на глазах прошептал Колян, – Пусть порадуются!..