Иван Гилие : Шекспириада или Мечты сбываются.

Весь мир – театр,
А люди в нём актёры…
(Уильям Шекспир)

Огромный мулат, яростным поступательным движением бёдер, вгонял свой огромный член женщине в рот на всю длину. Ручищами, он держал её за волосы, не давая, освободится или увернутся в сторону, помогая себе пропихивать член ещё глубже, ей в глотку. Он долбил с такой силой и частотой, что часто задевал головкой члена её зубы, морщился от боли и, злясь от этого ещё больше, увеличивал амплитуду фрикций.
- Чё, суууука, не нравится? А с этим уёбком трахаешся… С ним значит нравиться, да? Получай…
Женщина даже не пыталась что-либо ответить. Она мычала, пытаясь подавить рвотные рефлексы, которые периодически накатывали на неё, вызванные движением члена в её глотке. По щекам катились слёзы, из носа сопли, по подбородку слюни, а лицо, с явной нехватки кислорода, обрело пунцовый оттенок варёной брюквы.
Мулат вдруг, грубо тряся её как тряпичную куклу, вынув член изо рта, поставил её в партер (раком) и стал просовывать ей в зад свой член. Он старался делать это как можно грубее, что б причинить по больше боли.
- Ты что ж думала, сука, блядь, я не узнаю? Мне так не даёт, а ему: в жопу – пожалуйста, на!.. Получай тоже…
Член, ни в какую не хотел входить, но мужчина, превозмогая боль и отринув от себя мысль о возможности порвать уздечку, одной рукой схватив женщину за волосы, а другой – за бедро, помаленьку, но с каждым следующим движением, всё глубже проникал ей в анал, пока не всунул на всю длину. Сделав короткий вдох-выдох, он перехватился руками поудобнее, и стал драть её во всю силу.
- На… на… нааа
Женщина заверещала во весь голос, предприняв попытку вырваться, но мужчина с силой врезал ей кулаком по голове, - Кудаааа, бляяяяять… Стоять, Зоря! – и продолжил ещё более яростно.
Трахал он её довольно продолжительное время, и, почувствовав, что вскоре вот-вот кончит, вынул член из зада, сноровисто схватив одной рукой женщину за горло, а другой дрочить свой член перед её лицом.
– Пасть открой, я сказал, сууука! На меня смотри, что не нравится? У Яго лучше получается, да? Даааа, я спрашиваю?!! – он всё убыстрял темп дрочки и сильнее сжимал ей горло, и, наверное, задушил бы, но его тело изогнуло в оргазменом экстазе и хватка, на мгновение, чуть ослабла. Он стал обильно поливать её лицо спермой, целя в рот и на щеки, но попадал большей частью на плечо и волосы. С силой, оттолкнув женщину от себя он зашипел:
- Молилась ли ты на ночь, Дездемона?

- Стоп. Снято!
Мужчина, тяжело дыша, разжав руки, опустился на пол рядом со стоящей на четвереньках, хрипящей и отхаркивающей белой субстанцией на пол, женщиной. Она подняла на мужчину краснющие глаза и с укором в голосе произнесла: - Ну, Игорь Виталич, я думала всё… пиздец… задушишь…
- Да ну что ты, Яночка, я же профессионал. Роль такая, что по другому просто нельзя, - Игорь Витальевич попытался краешком губ создать некое подобие улыбки, но настолько вымотался, что и это простое действие далось ему с трудом. – Слушай, Ян, а как тебе последняя сцена? Мне показалось не убедительно как-то получилось… нет?
- Да ну вас, Игорь Витальевич, по-моему, всё отлично.
- Да? Ты так думаешь? – Игорь не очень-то доверял мнению этой девицы. Ей лишь бы побыстрее отработать, забрать деньги и уметелить куда-нибудь. Такие долго не задерживались в актерской среде. Не их это ремесло. Не их призвание…

Другое дело он, закончивший школу-студию МХАТ в 198… году. С ним в группе были такие метры нынешнего кинематографа как Женя Миронов, Володька Машков. Покуролесили в своё время – не дай Бог. Игорь был одним из лучших на курсе, ему прочили блестящую артистическую карьеру и радужное кинематографическое будущее. Но… как-то тех, кто поплоше, приглашали и снимали, они становились звёздами, переходили в разряд «мега-», а ему всё чаще доставались роли каких-то «Бармалеев» да «Мырмысёнков» в детских спектаклях. А он жаждал, нет, не больших денег, хотя и без них в наше время никуда, а Большого Кино: блеска софитов, суеты гримеров, начальственные крики режиссёра и ласковое операторское - «Стоп. Снято!».
Всего «этого» в его жизни не было и он, как цветок без влаги, просто сох, притом не как-то абстрактно, а на конкретном «физическом» уровне - он ссутулился и посерел на лицо. Ничего Игоря Витальевича уже не радовало: из его жизни ушли цвета и запахи, всё как-то стало раздражать и настолько обрыдло, что он просто начал пить. По-чёрному. Его уволили из театра, бросила жена и отвернулись знакомые… Всё стремительно летело в тартарары и он даже стал подумывать о смерти, но однажды раздался (судьба?) телефонный звонок:
- Игорёк, ты что ль?
- Да я. Кто это?
- Ну, ты старик даёшь? Я… Вадим…
- А, Вадька. Чё надо?
- Слушай Игорёк… тут такое дело… короче снимаем кино, а актёров толковых сам понимаешь… так вот…
- Я согласен!!! – Игорь заорал в трубу боясь, что всё может сорваться по какой-нибудь нелепой причине: телефонные помехи - пропала связь или плохо слышно, или Вадик может неожиданно передумать…
- Погоди Игорёк, ты недослушал, - Вадим продолжал монотонно бубнить в трубку. – Тут есть некоторые сложности… тут специфика особая…
- Всё! Я согласен!!! Я сказал…

Он всё ещё оставался в образе, и грим неприятно сушил кожу. Игорь Витальевич поднявшись с пола, помог подняться Яне. Накинул на неё и на себя простыни, в помещении было несколько зябковато от гулявших здесь повсюду сквозняков. Вопросительно посмотрел на оператора, мол: « Ну как?». Тот, сматывая многочисленные шнуры и всевозможные переноски, жестикулируя руками, показал что « Всё нормально, ты в кадре, крупный план – отличный». Но и это не удовлетворило актёра. Ему казалось, что где-то он дал осечку… недотянул… не взорвался эмоционально…
Игорь Витальевич решил отыскать режиссёра и, увидев его в стороне, с группой молодых «дарований» (подрастающая смена), двинулся к нему. Режиссёр в полголоса что-то рассказывал ребятам, окружившим его и заискивающе заглядывающим ему в рот. Иногда они все разряжались громким хохотом и снова обращались во внимание.
- Николя, можно вас на минуту, - Игорь Витальевич тронув режиссёра за локоть, попытался выдернуть его из толпы…

«Николя» - он сам просил себя так называть. При первой встрече Игорь вообще сразу про себя отметил: «О, бля, пидор пидором», ан нет, оказалось - метросексуал. А когда узнал что он ещё и режиссёр в кино у него просто был лёгкий шок. Сейчас конечно уже привык, но…

- Николя, ну как вам? Нормально?
- Оооо, Игорёша, ты был бесподобен. Это было что-то… феерия просто… - лицо Николя расплылось довольной улыбкой.
- А мне кажется - не получилось. Я думаю надо чуть жестче душить… вкладывая эмоции… да и не в ракурсе я был… мне кажется, нам народ не поверит, неестественно как-то всё… Может, переснимем, а?
- Да ну, Игорёша, наговоришь щас ещё. Всё было по высшему классу.
- Но Николя, ты пойми, тут главное нерв… эээ… настроения передать правильно…
- Игорь, всё! – грубо прервал его рассуждения Николя. – Ничего переснимать не будем. Ясно? Ты иди домой лучше, сил подкопи. У тебя через два дня ответственная сцена на природе, в деревне… Падение нравов в Римской империи. С тройным проникновением, кстати, как ты просил… Ещё думаю задействовать коз и собак. Так что готовься, давай, - и пошёл обратно, к ожидающим его молодым актёрам, бурча под нос, но так чтобы Игорь его слышал. - Заебали эти «театралы», всё лезут и лезут… без сопливых разберусь, что надо… учить меня вздумал.

Игорь Витальевич вздохнул - « Ничего слушать не хотят. Тебя же самого за рейтинги и спросят, дурень» - и пошёл в душ смывать грим. Вечером предстояло продумать сцены в деревне, ибо Игорь Витальевич предпочитал работать по системе Станиславского: входя в образ и пропуская его через себя, вживаясь в роль без остатка. На сцену с животными предстояло заскочить в библиотеку и перечитать кое-какую литературу.
«Таааак, наверное, надо взять «Три поросёнка» и наверное… ммм… «Волк и семеро козлят»», - прокручивал он в уме варианты. Он не любил дилетантов, и себе не делал ни каких поблажек. Да, он актёр, он снимается в кино… его уже знают и ценят… он – бренд… и пускай у однокурсников чуть более драматичнее роли, интереснее и «мастеровитее» режиссёры, но он тоже – часть отечественной КИНОИНДУСТРИИ.
Мечты сбываются!!!