Викторыч : Духовность и Хуй

Её величество Духовность обитала во Дворце, который олицетворял собою верховную власть. За высокими стенами, за массивными закрытыми дверями, за плотно занавешенными окнами проходила её жизнь девичья.
Челядь многочисленная молится на неё, почитает, превозносит до небес.
Рядом с нею всегда - высокодуховная элита избранных. Это те, коих неоднократно перебрали из тьмы многих и многих, те кои достигли вершин в различных областях, а посему на них почивали, на этих вершинах и плоды пожинали. В остальное время, как бы само собой наставляли трактатами, методически воспитывали, сочиняли оды, пафосные, что пиздец.
Заебали, короче, грубо говоря. А ей Духовности, как это ни покажется странным, хотелось именно грубости и страстности чувств. Сбежала она от элиты, улучила момент, в ближайший лесок погуляти, чтоб никого не слыхати, не видати.
Идёт себе, щебетанье, чириканье, стрекотание слушает. Запахам лесным внимает, к земляничным полянам да цветам на опушках принюхивается. Дурманят они девицу, дурманят красную. Чувства будят, книжной пылью забитые, залепленные, затаённые в груди девичьей прибережённые.
Глазки её распахнулися, и улетел взгляд в пронзительно голубые небеса, в леса, к травам приник, окунулся в прозрачную глубь озёр.
Пробует Духовность ягод лесных, названия коих по латыни помнит, родниковую водицу пьёт, на опушку выходит да по травушке некошеной валяется-ложится. Сила в ней пробуждается доселе невиданная, неслыханная. Так бы и бегала по долам, так бы и … Незаёмные осчусчения жизни, йобана!

Однако воспитание даёт о себе знать, пора, мол, возвращаться, мамка заругает. Мамка у неё – царица Сущность - строга, ой строга! Папка – царь БогаДух, тот добрый, но могучий. Доверили воспитывать Верховной элите государственной, а та оберегала Духовность от живой жизни до поры до времени. И где эта пора, где время? Да ось воно! Туточке.
Смотрит и видит она, как навстречу идёт высокий да стройный, в шляпке-панамке набекрень. Походочка как в море лодочка. Разболтанный да ладный, разухабистый да складный.
Подошёл, поздоровкался, усы подкрутил и стал руки в боки. Вот, мол, я каков!
- Как же тебя звать, добрый молодец? – спрашивает Духовность, а у самой проснулось несвойственное ей ранее кокетство.
- Меня-то? Хуй! – напористо отвечает молодец.
Не знала таких слов её величество Духовность, не преподавали ей такова разгильдяйства. Вздрогнула она от неожиданности. Эдакое краткое, но ёмкое словцо! Хлёсткое! Заворожило оно Духовность, заинтересовало, а если на языке её круга сказать – заинтриговало. По-страшному, до заикания.
Захотелось ей спуститься с заоблачных высот мечтаний туманных и грёз поближе к земному притягательному, зовущему. И заметьте, материальная сторона вопроса не беспокоила её в тот момент, не предполагалась ею. Не думала даже ничего такого, а чисто морально силилась, внутренне напрягалась, к истинной сути стремилась. А посему со свойственной ей непосредственностью заявила всё это своему встречному.
А Хую похую: он прост и прям. Ус подкрутил и брякнул ей не бровь, а в глаз:
- Хуля, мол, запросто могу: моральный дух поднять, раз; в истинную суть проникнуть, два; величие внутреннее наполнить новым содержанием, три. Только, йобаный рот, согласится ли ваше утончённое Величество принять сие? Скажем так, старания мои искренние и намерения вами желанные?
- Отчего же, - лепечет Духовность, - не принять. С удовольствием приму.
- В таком случае вынужден предупредить, - молвит молодец, - что такова ещё не испытывали, и по-первой, как бы болезненно не было, а?
- Ничего, потерплю уж, - решается Духовность, - больно хочется испытать.
- Понимаю ваше желание и иду навстречу оному.
Без особых церемоний Хуй валит Духовность на земельку, на травку духмяную, задирает подол и впиздяривает ей по самые яйца свои. Та даже ойкнуть не успела, как потеряла печать непорочности, нетронутости, девственной чистоты, то есть, чем обычно достаёт всякая Духовность. Ах! – и все дела!
Так зато приобрела она несоизмеримо большее: знание реальной жизни; сладость близости, какая только возможна; и самодостаточную силу предназначения своего.
Пока молодец наш старался, наяривал вовсю, она эти приобретения и осознала. Закончил он лишь, когда Духовность воспрянула Духом окончательно и от переизбытка чувств сомлела.
Хуй встал, отряхнулся, оправился и далее попиздил.

А Духовность очнулась, блаженно потянулась и, обновленная, в Замок воротилась. Встречают её домочадцы - элита и вся челядь разная. И ну расспрашивать, ну выведывать: Где была? Почему была? Зачем была?
- В лесочке была, гуляла. Опостылел мне Замок ваш высокодуховный.
- Как это, как это, как это? – закудахтали все разом, - А книжная мудрость, а живописные отражения, а симфонические переложения?
- Фигня всё это! – осмелела Духовность. - В жизни есть покруче реальные прибамбасы!
- Что она говорит? – вскричала элита, багровея от гнева. - Какой жуткий сленг, какими судьбами, откуда?
- Оттуда, - задорно сообщает Духовность, - из леса, вестимо! – и загадочно добавляет: - Кого я там встретила…
- Кто ещё таков? – спрашивают.
- Да Хуй! Его так звать.
- Как Хуй? Почему Хуй? Зачем, только Хуя нам здесь не хватало! – побледнела элита, смутно предчувствуя, как накрылось пиздой ея могущество и безоговорочное влияние на Духовность. Ведь против Хуя не попрёшь. Они, бляди, давно это знали по книгам спецхрана, по картинам в пыльных запасниках, по песенкам всяких оборванцев-менестрелей ебучих. Мало они их гнобили, мало в цепях к йобанной матери отсылали, мало изымали крамолу у челяди злоебучей, ох мало, блять, ох мало, до опизденительного холодка в промежности, мало.
Да, уж! Какой-то безвестный Хуй влез и расстроил всю сочинённую стройную композицию, все планы слил, и все возвышенные интересы проебал. Ой, Бог не дай! Не дай Боженька! На тя уповаемо!

Пришлось доложить Веховной Сущности и Самому БогаДуху о самовольной отлучке ея Величества Духовности.
- А вы куда, суки смотрели? Мы, ебать, периебать, на вас, на мудохоблядских пиздопроёбин надеялись, дитятко доверили. Промохали, дрочёные хуеглоты! – рявкнули они оба в негодовании, с присущими ещё со времён царя Артепа выражениями.
- Да, признаём, ускользнула из-под контроля. Так это полбеды. Главная беда, что встретила она там Хуя неизвестного, безродного. И чего он, гад, сделал, неведомо.
- Что ж вы, ироды, елдаши плешивые, не могли ей благородного сыскать, родовитого заранее приготовить, и с нашего высочайшего соизволения, застолбить связь?
- Да всё как-то не решались, советовались всё..
. - Вот, блять, страна советов… Где этот Хуй? Найти негодяя и доставить сюда, немедленно!

А наш бравый Хуй в это время кутил в кабаке и хвастался тем, что ебал он эту хвалёную Духовность. Она ведь, несмотря на молодость свою, снискала так-таки народную любовь и почитание. Народ с недоверием отнёсся к полупьяному бреду молодца, но многим понравилась смелость.
В этом кабаке его и накрыли, схватили, доставили во дворец.
Там уже и Суд собрался, всё по закону. Верховное высокодуховное лицо приблизилось к Хую и спросило его:
- А ну-ка говори как на духу, что ты, недостойный, сделал с Духовностью нашей?
- Отъебал! Вашедухсво.
- Как ты посмел, охальник, изнасиловать нашу духовную невинность?
- Никак нет, Вашедухсво! Никакого насилия с моей стороны, а только лишь по просьбе и согласно желанию ея величества. Тока меня Геной зовут, если чё.
- Так ли всё было, как этот…э-э-э Гена говорит? – спросили у Духовности.
- Да! Всё так и было, чему я весьма довольна и счастлива,– улыбнулась Духовность, чего давненько не делала.
Обомлели все судьи, подивились, а царь с царицею, подумав, прослезились. То-то непорочная наша понесёт, прости господи, и только Бог знает, к добру ли это…
Делать нечего, Гену-Хуя сначала отпустили на все четыре стороны, а потом сразу же за порогом в рекруты сдали. Пусть послужит бравый такой царю и отечеству.
Сами же стали ждать божьего промысла.

Через положенный срок Духовность произвела на свет чадо, КаКу такую, лицом на бунтовщика Че Геварру похожего.
Не успел малец вылезти на свет божий, как сиську ему подавай. Орал, пока не дала кормилица свою тугую объёмную. Отсосал и опять орать. Следующую подавай. Дала следующая, породистая, крепкососковая. Выжал до суха и опять в ор! Ещё одну – розовонежную благоуханную. Отчмокал с удовольствием и аппетитом. И опять за своё.
Блять, всех кормилиц во Дворце отсосал, потом за горожанок взялся. Отсосал, блять, их всех, у кого в грудях молоко завелось. За селянок принялся. Ближних и дальних. Заебал, короче, своею прожорливостью.
Нет, орёт, не прекращает.
Тогда Верховная Сущность сообразила и говорит дочери:
- Дай ему свою сиську, может успокоится…
А у Духовности нашей сердешной грудя-то набухли. Приложила она дитя малое неразумное к своей груди, оно и успокоилось. Пососало и заснуло.
Угомонились все, передохнули.

Когда КаКа проснулся, потянулся и… потребовал сигару.
Вся элита и челядь всякая просто охуели от быстроты развития мальца.
Лексика, конечно, ужасная. А что вы хотите? Геной прописано.
Так вот, раскурил он сигару, затянулся пару-тройку и изрёк:
- Вот что, раздолбаи! Чисто конкретно, достаёте комп сюда. Самый, блять, уёбистый и пиздатый! Мне срочняк на Литпром выйти, ибо у меня мама Духовность, а папа – Хуй! Так что туда тока. Всосали? Жду недолго.
Все домочадцы онемели и остолбенели. Потом ринулись исполнять, а он им вдогонку:
- Ещё судно мне! Отлить. И девчонку приглядите шуструю. Побаловаться хочу!