Вилка : Молитва

«Что у тебя с лицом?» - заботливо спрашивает соседка.
Егорка отводит глаза и тихо говорит: «Так, ударился… случайно».
Белые бутылки – 3.62, зеленые – 4.12, но это полные. Пустые стоят одинаково – 12 копеек за штуку.
Белых бутылок намного больше, еще есть пивные. Горлышки торчат из старой авоськи, почти скребущей по асфальту. Режет и тянет руки, пальцы немеют.
Идти недалеко, но Егорка остановился передохнуть – стоит запыхавшись.
То, что тяжело, - не страшно, Егорка ненавидит другое – взгляды прохожих. Навстречу идет пара. Незнакомая женщина смотрит на его раскрасневшееся лицо, переводит взгляд на бутылки, в основном белые, зеленых мало. Потом, не отводя взгляда от Егорки, она наклоняется к своему спутнику и что-то шепчет.
Жалость и снисхождение видит Егорка в глазах прохожих. Его захлестывает жаркий и удушливый стыд. Он идет дальше.
Бутылки принимают в ветхом красивом здании, где очень давно, еще до рождения отца Егорки была церковь.
Егорка, стараясь не греметь, спиной толкает высокую железную дверь и, протискиваясь между ящиков, пристраивается в конце очереди. Прислонившись к стене, ждет.
Руки гудят, и Егорка думает о том, как бы он жил, если бы у него не было отца. Наверное, он бы завел собаку, большую собаку, и уехал бы к бабушке. А еще он никогда бы не сдавал бутылки, а просто выкидывал бы их. Слушал бы, как они падают в мусоропровод, бьются о стенки и раскалываются. Белые - 3.62. Зеленые - 4.12. Полные - в первую очередь.
Штукатурка на стене пошла трещинами и кое-где полопалась. Егорка от скуки отковыривает кусочек. Под ним – часть рисунка. Он ковыряет дальше – рука, белые складки ткани. Егорка встает на цыпочки и стряхивает штукатурку повыше. Лицо с глубокими серыми глазами. Кажется, изображение смотрит прямо на него, и Егорка не смеет отвести взгляд.
«Наверное, это какой-нибудь бог», - думает Егорка, - «Им, кажется, приносили жертвы».
Он делает шаг назад, чтобы рассмотреть лицо. Задевает ногой сумку. Звон стекла эхом отражается от сводов и поднимается под купол. Завороженный, Егорка смотрит вверх, куда полетели напуганные звоном голуби.
«Эй, чего ты там делаешь?» - хриплым голосом окликает его приемщица. Егорка вздрагивает, неуклюже собирает раскатившиеся бутылки - «ффуух…все целы» - и отдает молодой грузной женщине.
Егорка проверяет, нет ли в кармане дырки (там только изогнутая скрепка), и кладет в него две бумажки и несколько монеток. Перед уходом украдкой смотрит на изображение и, прижимая ладонью карман, бежит домой.
Он открывает дверь, заходит в комнату. На диване лежит отец. Спит, широко открыв рот. Сигарета в руке.
Горящие крошки табака падают на обивку. Она тлеет и расползается горящими тлеющими кругами.
Егорка замер, стоит тихо-тихо.
Огонек перебирается дальше по искусственному меху Егоркиного медведя.
Егорка на цыпочках крадется по коридору, очень осторожно закрывает дверь ключом на все четыре оборота, останавливается. В голове только ясный взгляд серых и глубоких глаз.
Из-под двери выползает дым.
«Бооог…» - тянет шепотом Егорка, достает скрепку, вставляет в щель замка и обламывает край.