Арлекин : Отшельник (конкурс каверов открыт)

Зернистая завеса темноты, фальшивой тишины гуденье в ухе, глаза воспалены до красноты, когтистые обьятия чернухи, промозглый свет из щели под кроватью, призывное мерцание глубин сквозь полусон трясёт и просит встать. Юмористический, но грустный, он один среди похожих в оглавлённом списке, мой опус вызывает сразу смех, хотя мои идеи не так низки, я всё ж не ограждён от всех помех, встающих на пути любой сатиры, что претендует на неоднозначные в своих суждениях отзывы, на пробуждение чего-то в подсознании как-бы живого как-бы мяса. Я одеяло отвергаю и, озябнув от вспотевшего матраса, проникнув в тапочки, я растворяюсь в движении навтречу табуретке, придвинутой к фанерному столу - единственная мебель в этой клетке, обжитой мною в творческом тылу, вдали от суеты, волн и тенденций. Работая в отсутствии всего, не требуя у церкви индульгенций, не требуя от жизни ничего, довольствуясь минимализмом кельи, которая, по сути, кабинет, не пробуя на зуб ни карамели, ни свежих фруктов очень много лет, пишу, уединившись, рефераты своих скитаний, вымышленных днём, осуществлённых ночью. Хоть когда-то я был гораздо легче на подъём, проник во все аспекты беспросветной жизни молодого контингента, сейчас оставил это и во сне живу в мирах. Я для интиллигента кажусь неадекватным, несмотря на практически такой же трезвый ум. Конечно, иногда бываю пьяным, порою ганджа дуну, так, что с ума сойти опасность возникает. Но я держусь, сходить не тороплюсь. Как хорошо, что здесь не донимает хаос людей и города! Стремлюсь создать такого рода стимул, чтобы напоминал самим собой использовать уснувшую в нас силу, жить смело, не пассивом, а борьбой. Сажусь на табурет, хрустят суставы. Фанерный стол, бумага, карандаш, свеча горит: неровный, жёлтый, слабый свет. Ну а вот уже и мой мираж.