Император ВАВА : Жемчужистая, фрагмент 001

Ночь. Не глубокая, смотрела телевизор. Передумала читать, выпила “Кампари” с апельсиновым соком. Заставляю себя уснуть. Решила с завтрашнего дня некоторое время не перечитывать написанное.

День. Есть нечто целостное…, подошла к окну. Я хочу, чтобы меня обвили тёплые, сильные руки сейчас, здесь, сзади. Я трусь подбородком о твои руки и вижу как за стеклом кувыркается первый снег, не долетающий до земли. Двойная дрожь охватывает меня- внешняя и внутренняя кожа покрываются мурашками и мой прыгающий по кочкам самолёт начинает предстартовый разбег, я кручу головой, разбрызгивая свежекороткие волосы, меня трясёт… (и) я с криком открываю глаза. Касаюсь лбом холдного стекла. Пиздец, это поэзия. Успокойся, дорогая. Успокойся и всё пройдёт.
Посмотри на костёр в бинокль, представь себя персиком на мохнатом ковре, и пойди пописай. Ты обращаешься со мной грубо и трепетно, как Шумахер на бильярдном столе. Толчки. Это конвульсии ненасытных улиток… мы штурмуем вершины, я сбиваюсь со счёту, если бы считала. Я уже чувствую гландами, с твоих слов, как ты рвёшь меня и становишься мельче в моём хлюпающем болоте… нас всегда слишком много (там), правильно? Но мне так обидно, неужели это правда, неужели это правда… (я внутренне плачу)!

Начало вечера. Сходила на улицу, купила овощи, шоколад. Моросит мелкий дождик, кажется мелькнули в толпе глаза, я, было, кинулась…, но куда, зачем, к кому; или оглянулась так, как кинулась. Наваждение, ПМС, эмэсэс, МЧС и т.п. Фигня какая-то, одним словом. А в нашем деле главное- определить приоритеты. Купила ещё эти глупые, смешные журнальчики…, мальчики. Пальчики и мальчики. Мальчики и пальчики. Интересное словосочетание. Глубокий вздох. Новые мысли о главном.

Утро. Моя бабушка пахла молоком. Я видела сон, как мы снимаем правильный фильм в оккупированном отеле где-то на юге, типа Турции- Флоренции, или в Вологде жарким летом в окружении “о”. У персонала сносит крышу, но они нас терпят по причине присутствия каких-то звёзд (я жуткая реалистка, не позволяю себя обманывать даже во сне), фейсы как-будто знакомые, но я не помню их имён, тем более, что у них какие-то дешёвые, эпизодические роли. Мы- главные герои, режисёры и операторы. Инцест, групповуха, бесконечная череда абсурдных перформансов, диалогов, ситуаций. Я сижу в паузах между съемок и слушаю в наушниках будущий саунтрек к фильму. Мы пьянствуем, прикалываемся и работаем,- всё почти также, как было в прошлом году, только ещё веселее и динамичней,- так, как я вижу всё это со стороны; фильм в фильме, о фильме… Потом, то есть сейчас я проснулась. Соскучилась, киска?- Может быть, может быть… Неимоверно терпимо.
Да, моя бабушка, её руки, нежно- трепетные, да и родители. Я купалась в такой ауре любви, нежности и счастья! Обязательно буду баловать своего ребёнка. Когда он появится, (малыш, можешь поймать меня на этом) обоснованные претензии принимаются. Утро уже перетекло в день, собственно. Сегодня он стоит солнечный, свежий, как утренняя эрекция губернатора.

День. Мы оттягивались в провинции по полной программе. Я даже спала с губернатором одной из среднерусских областей, не буду называть его имени (незначительный эпизод). Он пёрся от меня как кот на солнцепёке, называл циничной малолеткой и не верил, что мне всего шестнадцать. Я сама его “углядела”, когда мы договаривались о съёмках… зато у нас был полный карт-бланш в этом городе, даже машину хотел выделить и охрану приставить, но траснпорта у нас хватало, или мы пару раз ездили на какой-то “Волге” на Волгу, я уж точно не помню, “сумбур вместо музыки”. Список мониторов на висках.

Позднее утро. Я чего-то забыла…, вспомнила,- свои сумбурные прошлогодние записи хотела сюда вставить, отредактировав. Где-то они у меня на даче лежат. Да, ещё, - сейчас произведём замеры. Итак, мои свежесегодняшние параметры: 89-62-92. Класс, сделано по правилам! Хочу прыгнуть с парашютом; трепетная (как) моя подруга Александра говорит: - Мечта женщины,- быть женщиной мечты. -Кстати.

Увядающий день. Надоело писать для ТЕБЯ. Надоело корчится и незаметно что-то изображать. Это была ошибка. Ошибка. Чудовищная провокация. Хотела “писать кровью”, а получается какя-то попса. Я как-будто устала и запуталась, как-будто я вяну, не распустившись. Синдром постпровокации.

Ночь. Пришёл мальчик (сейчас спит, выдоенный), немного выпили. Целовались, обнимались (кажется), приласкал, потекла, засунул, двигался во мне, я думала о своём, может и кончала. Важно другое,- я стала видеть всё это со стороны; и это отошло на второй план. Интересный (более чем) приятный, механический процесс. Перевернул, сзади,- целостнее, глубже, почти отключилась, как раньше, но всё равно анализировала, например: как это рафинированно- порнографично. Во мне трепыхается художник. Пафос и красота. Болезненное слияние. Опять слияние. Случайность (?) Цикличная инвентаризация… Проснулся, увидел, что я не сплю. Включил ящик. Сидит теперь и ждёт. Что ж тебе не спится, родной?! –“Бягу”, лечу, можно сказать,- всё равно ведь не дашь работать, неугомонный.

День, через день. Раньше я страдала от переизбытка мыслей, которые невозможно описать: потоки шли туннелями, переплетающиеся, наскакивающие друг на друга, тормозящие и ускоряющиеся…, я только могла сказать: ах, снять бы всё это, да привести в порядок- какой, мол, кладезь, сколько озарения и глубины! Теперь я понимаю, что это иллюзия; что это были сырые абрисы, замешенные на амбициозных “предчувствиях”, но без которых, в то же время, не было бы меня, сегодняшней. Необходимо было “кипятить” в себе это состояние несколько лет. Чтобы выварить, выкристаллизовать моё теперешнее мироощущение и теперешнюю ситуацию. Просто не надо торопить события, к тому же: ”мечтай осторожно, -ты можешь получить это”.

Продолжение дня. Что-то ни одного письма, ну и бог с ними (вами), -не очень-то и хотелось,- как говорит моя сорок седьмая подруга Алия; “подруги”- это, конечно, на самом деле просто приятельницы, их у каждой хватает. Я как- нибудь ещё вернусь к ним, есть любопытнейшие экземпляры. День генерирует предчуствие, как маскулинный переполох. Краткость- пизда таланта, нет, вы не подумайте, меня не клинит на лесбийских заморочках; абсолютно компетентно заявляю,- я проводила собственное расследование-обследование: чистая гетеро-сексуалка без инородных примесей, даже скучно. Я купаюсь в собственном поле, мужики это называет “вагинальной инерцией”, да, это так, ну и что, главное,- не дёргаться по пустякам, всегда важен результат, а не способы его достижения. Я почти научилась пользоваться преимуществами своего пола, а это значит,- уметь побеждать глобально. Мой год малолетки тянется больше, -и это ещё одно пиррово преимущество. Я говорю “пиррово”, потому что это уже перебор. Я переполнена. Я переполнена, и это мой крик…. Вот, уже легче. Уже легче. На самом деле я нежна, моя нежность бесконечна. Бесконечна. Мои щёки горят, господи, я же возбудилась. Возбудилась, как овца на пустом месте…, мама-миа!

Вечер. Я в общем-то мало чего испраляю в этом тексте, пусть остаётся то, что есть, то, что выплеснулось. Надо себе доверять, а я себе доверяю. Это конечно не “свободный поток”, но что-то близкое к этому. У меня столько историй из моей “риэл лайф”. Но я никак не дохожу до них, потому, что мне всё время хочется высказаться сначала о чём-то другом, и, главное, я чувствую, что как-будто должно что-то произойти скоро. Я не знаю, я никого не держу, просто …просто я пишу о главном. Так, как надо… писать.

Утро. Определённо, я скорее сова, чем жаворонок; но утро дисциплинирует, я уже давно заметила, этим-то оно и симпатично, и ещё своей мрачной свежестью. “Была девочка Любочка, сама виновата!”- обычно начинает другая моя подруга, которая только что позвонила, и завела было свою песню. Я сказала, что меня сношают…- Понял, не дурак, -деликатно повесила она трубку. Понятливость я всегда ценю в людях. О чём это я хотела…, черт, сбили с мысли, в двести сорок шестой раз сбили. Провокаторы. Ревизионисты. Антиглобалисты. Сегодня, оказывается, “Международный день за снижение стихийных бедствий” (!) –Правда, это я на календарике вычитала… Дас ист, очевидно, такая шутка юмора в планетарном масштабе.
Главное- не влюбляться!
Дорогой, на твоём месте я была бы неравнодушна к старушкам. …Музыка. Калейдоскопический ряд: дирижёр, его взмахи, нижнее бельё, пицца, огни, скорость, ночь, сон, партитура, бассейн, дорога, мартини, тошнота, блеск, опустошение, потягуньки, шорох, скрип, капли, руки, липкость, погружение.

День. Распаренная, вышла из ванной, после сна. Принимала душ, хотя больше люблю ванну. Лежишь, млеешь… и глубже понимаешь себя. Например, недавно поняла, что я по натуре охотник, закидывающий сети (удочки, силки, предложения), и ждущий результата- не один, так другой; то есть, натура я действенная, энергичная, но в то же время чувственная. Эту-то чувственность приходится прикрывать жестким анализом, так, что некоторые граждане принимают за прагматично- циничный подход к жизни. Мне всё равно, на самом деле, лишь бы не перенапрягались, те, кто мне дорог, а таковых не много; и они, я надеюсь, принимают меня такой, какая я есть (правда?).

Ночь. Знаешь, что больше всего раздражает женщину, дорогой? -Ваше бездействие. Почему мы такие хорошие, тонкие и изящные, умницы и красавицы, такие понимающие и страстные не находим вас? Вернее, находим не вас, принцев. Не обязательно красавцев, но и не уродов, не с одной, так хотя бы с двумя извилинами,- проявляется это в наличии или отсутствии ЧЮ (чуства юмора), например. А если находим,- это-то и раздражает: бездействие. То есть действие заканчивается после первых свиданий… А мы хотим всегда. Чтобы вы всегда удивляли и возносили, сыпали комплиментами и носили на руках… Господи, зачем я это пишу, какие-то общие фразы, какая-то перезрелая или недозрелая ущербность. Я что, опять оправдываюсь перед кем-то, или освобождаюсь?… Освобождаюсь, да, это мне нравится, ангел ты мой, парлептипный!

День. Я во многом нетипичная девушка, люблю, например, чтобы всё было на своих местах. Если мне что-то не нравится, вызывает дискомфорт,- я не успокаиваюсь, пока не выровню ситуацию. Или ещё: для меня важен результат, желательно осязать его материально (по возможности). Вчера случайно узнала, что “видимая” часть вселенной- всего десять в двадцать восьмой степени кубического сантиметра…, -стало осязаемо тесно, обычно же вселенная ассоцировалась с бесконечностью, которую теперь, оказывается, можно мерить и разделять на “видимую” и “невидимую” части. Странно, я периодически чувствую ко всему этому какую-то сопричастность, особенно обострённо это было лет в тринадцать, и вот теперь, кажется, снова. Но “теперь”, то есть сегодня, я уже могу регулировать “глубину” погружения, тешу себя такой надеждой, по крайней мере.
Сходила, прогулялась. Классическая жёлтолистая осень, влажно-чистый воздух, посидела на скамейке, в сквере у “Кирила и Мифодия”, говорят там голубые тусуются, что-то не заметила. Вообще-то дел у меня хватает, хотела я обойтись без подробностей, но видимо это невозможно, “правда” жизни пострадает, да и стороннему читателю слишком много будет непонятного, недосказанного. Поэтому сюжетные вкрапления (текущих событий) неизбежны, причем чем дальше, тем больше.

Очередной день. Сегодня у меня бассейн. Не понимаю людей равнодушных к воде, это же так классно, плюхаешься с разбега в сине-голубую субстанцию и… купаешься в наплывающих на тебя ощущениях, бр-р, аж мурашки пошли! Потом надо съездить на “Пушку”, поделиться с людьми переизбытком лёгости. Если наберётся что сказать, - черкну здесь пару строк, по-позже. Нет, я всегда думаю о тебе, это неизлечимо, пока не рожу окончательно… Хороший текст держится на пульсирующих противоречиях (автокомментарий к перечитанному). Звонок (перламутровый)… Когда обозначаешь позицию, готовься к немедленной реакции (комментарий к звонку Самурая). Самурай, -это мой учитель, теперь наверно уже бывший,- в смысле, учитель. События форсируются. Больно быстро. В такие моменты надо думать о чём-то мирском, размеренном, например… о свечках и свечах . Всё, убегаю.

“… тут же закружилась голова, и на смену ненависти пришло желание… желание напоминало… яркие пятна азалий”,- иногда я балуюсь журчанием фраз, выдернутых из миниконтекстов в одном потоке, “… мне сдавило грудь… сквозь ветви сосен и криптомерий вдали виднелись силуэты гор”. Настало время скользящих гениев, они, как птицы касаются крылом поверхности сорок семь раз за раз, а экзотика трансформируется в стиль. И если стиль не давит, то круг замыкается. Только что вошла. Раздался звонок. Подняла трубку, сначала он перепутал моё имя, потом спросил: - И почём они?
-Когда будут брать, тогда и поторгуемся на месте, там их много, есть из чего выбрать.
-Здесь ремонт закончили. Они собираются что-то вешать, она конкретно по фотографиям спрашивает.
-Чего ты гонишь, я тебе оставляла все цифры и порядок цифр. Твоя сучка просто хочет, чтобы я ей все отверстия вылизала, а она потом скажет: спасибо, уже скоро. Захочет брать- поедем, выберет, возьмёт. Её мозги кончаются на Крымском, пусть пиздует туда, а не дёргает серьёзных людей.
-Ты что ли серьёзная?
-До свидания, молодой человек, нас неправильно скоммутировали.
Несчастный, пусть живёт. Каждый ждёт своих песен. Как я уже утомилась. Три дня здесь не писала (оба варианта). Море событий, дел. Три вечеринки, пять клубов, Самурай отбился, не без моей помощи. Приходишь домой, а тебе звонит какая-то шваль со своей туфтой. Кому нужно это дерьмо?
“… дождь брызнул на траву и на ирисы… в любом рассудочном построении …обязательно есть элемент опьянения- хотя бы собственной рассудочностью”. Ограничимся пока тройкой, букет должен состоять из нечётного количества составляющих.
Насчёт банка надо подумать. Три офшора, активы размыты в меру… Надо подумать, вообще, нужен ещё один, для внутренних расчётов.

Листы с буквами, цвета горчицы. Поборю ли я в себе самку, … эти вечные томления,- это ведь эффект самки, инстинкт продолжения рода. Колет в паху, между ног, нафига я там брею, лето кончилось, пусть растут как хотят. Подумала о вибраторе и заёрзала, он такой холодный и остренький, зато входит легче, включаешь, -а он жужжит смешно и не видно как дёргается: мелко- мелко, зато когда вводишь- сразу: а-ах, ты должен быть здесь вечно! Смысл жизни тут же конкретизируется (как это я запомнила), что ещё? Потом, как-будто ожидаешь какую-то опасность и сжимаешь его крепче, но вспоминаешь, что это всего лишь железо и расслабляешься по полной, может и с криками (если улетаешь). Однажды пробовала снять всю эту бодягу на видео,- не очень-то получилось. Камеру поставила, настроила и, -не то: как-то всё механически-постановочно, и что-то не включается, когда делать этого не хочется. Даже когда хочется, что-то не до конца включается, - оргазм с живым членом всё равно всегда круче, если конечно он наступает… Всё это скучно и давно известно, просто я подтверждаю это собственным опытом, может у других по-другому. Платиновые велосипеды, силиконовое седло.

Люди сами хотят, чтобы ими пользовались, а потом от них отставали, так же, как они пользуются другими. Идеально- не больше месяца. Не всё то кокетство, что есть правда, так же как и не вся правда есть художественное произведение. Заклинание- персональная песня, прилипшая к внутренней стороне черепа. Если бы не было тошноты, её бы следовало выдумать… Блядь, вдруг я беременна?! Вот у гинеколога я ещё ни разу не была, слава богу, но есть же какие-то тесты… Только этого ещё не хватало. Хочу посмотреть на себя со стороны сегодня, сейчас. Так иногда хочется сделать подлянку кому-нибудь, Самурай говорит, что это типично для баб, врямя от времени. Но я же пользовалась резинкой всегда, какая беременность, разве что пару раз. Не может быть… Как это волнительно. А вдруг правда?! Просто песня (представляю как я хлопаю в ладоши), дура. Но как это волнительно, не ожидала, ей богу. Телефон опять звонит.
-Да, слушаю.
-Привет, это я. Что с банком будем делать?
-Думаю имеет смысл, только не с нуля, лучше купить тот, с лицензией и всеми причендалами…
-И с долгами?…
-И с долгами, только с ма-а-ленькими, но говорить-то будешь с ними о больших, не мне тебя учить. Скажешь, что время у нас поджимает, а лучшего предложения у них не будет, обещай с три короба, но между делом. Меня сразу не свети, но и ничего без меня не подписывай.
-Они сами просекут, да и Самурай как бы с боку…
-Самурая ты вообще не знаешь; если про меня спросят, скажешь, что ещё думаю, и с папой снова подружилась, только не перегни, ни в ту, ни в другую сторону. В “Системе” он непрофильный, а при допэмиссии она их точно скинет, они об этом знают, и долго ломаться не будут.
-Всё понял, надо ещё кое-что дособирать конкретно по ним .
-Долго не тяни, держи меня в курсе. По пустякам только не дёргай. Пока.
Всё в кучу, как обычно. События уплотняются, на то они и события. Нужно быть благодарной людям, за то, что они сами иногда решают мои проблемы, как свои. Бывают такие дни, не всегда, но бывают. Где-то у меня ещё диктофон был. Надо найти.

Вечер (турбулентный). Турбулентный (вечер). Я же не просто так пишу, значит так оно и есть. Силовые линии со страшной скоростью вьются вокруг меня, и я хочу выбежать из этого сквозняка гогеновского… символисты, хреновы, сама виновата, слишком много на себя взвалила. Щас как крикну!.. А это уже Мунк какой-то… Вроде полегчало. Надо успокоиться. Беда прямо, что за вал денег, не к добру это, когда всё получается, что-то же должно не срастись, так не бывает… Зашла в кабинет, сидят взрослые дядьки (театралы на этот раз), клянчат бабок у моего управляющего, странно так на меня посмотрели, мол кто впустил сюда эту девочку, нет, они подумали что я бесцеремонная такая молодая любовница. Забавно. Подошла к окну, нагнулась. Покраснели, покраснели, голубчики. Поиздеваться ещё над вами…, ладно, пожалею Вовчика. Подошла к нему, шепнула на ухо: -Гони их на хуй, не нравятся они мне, жирное снобьё. Через пять минут жду у себя, надо почирикать.
Вышла. Уроды, надо ему сказать, чтобы больше никаких спонсирований театров. Надо быть взбаломошной, иногда. Ново(любительское) кино,- другое дело, только они настоящие панки, денег не кляньчут, не умеют, да и снимать сейчас некому… Олег свалил, Серёга съхал… Да, где же Вовчик, а, вот он.
-Что такое, господин Саврасов?
-Да неудобно как-то, они две недели добивались аудиенции…
-Кстати. Кстати, с театрами завязываем. Переориентируемся на детские дома и роддомы, причем в два раза больше давать им денег. Серьёзно говорю. Ты в курсе, что у нас уже покупатели на банк свежекупленный наклёвываются?
-Да. Но он нам тоже нужен.
-Нам тоже нужен… надо посчитать, насколько они больше денег предлагают?
-Больше, чем что?
-Больше, чем всего мы потратили на него.
-Ещё не считал, да и предлагают пока неопределённо.
-Уже определённо, друг мой, уже определённо. Два вопроса меня интересуют: во-первых, сколько всего у нас ушло денег на это дело, а завтра они скажут сколько конкретно предлагают. Если процентов на 25-30 больше, отдадим, скорее всего. Во-вторых, почему, когда мы его купили, он вдруг им понадобился, и только ли им? Самурай, кстати, не звонил, тебе?
-Нет, не звонил. Сами они просто не могли купить тогда, и информации у них не хватало о “Системе”, например, и её планах.
-Да. Самим тоже нужен, а другой случай так удачно купить может и не подвернуться. Увеличить до сорока?…- бред. Ладно, время ещё есть.

Что-то здесь не так. С другой стороны, я ничем не рискую. Надо просто разложить всё по полочкам. Почему я такая маленькая должна так много думать, я в своем-то теле никак толком не разберусь. В своих маленьких песнях, в своих тёпленькиъх мыслях… А здесь такие большие ходят. Хочу пострелять. Самураю что ли позвонить, за одно и покалякаем.

С Самураем я спала всего два раза, давно. Конкретнейший мужик, мечта поэтки. Моя первая любовь. Я тащилась от него мокрительно. Сейчас, по-моему, у него крыша съезжает временами от скуки. Но ему я доверяю больше всех, больше папы. Я научилась смотреть на мир его глазами, может не всегда его, но научилась многому. Он подъехал бесшумно, клёкотно придавливая шинами мелкий гравий за моей спиной. Сразу пустила его в своё поле и доверчиво укрылась в его ауре по привычке, но не надолго.
-Как банально- прекрасна осень, не находишь, малышенций!
-Нахожу, сипуку-сан.
-Трудности нарисовались?
-Вроде наоборот, всё слишком хорошо. Что и настораживает.
-Это правильно. Не поминайте сипуку в суе, да и не в суе будете…
-Новое данцзибао Самурая, что-то ты не в духе?!
-Нормально всё, просто… отвлёкся.
-Поедем, постреляем. Пострелять хоцца, сил нет!
-Поедем, жемчужистая, хоть на край света, поедем.

-“…Поднос, наполненный хрустально-чистой водой отливал серебром… я взял флейту-сякухати… для того, чтобы выкрикнуть какое-нибудь слово в окно или дверь…” Всё, что я хочу. Всё, что я лелею. Вся та ночь. Весь тот день. Весь свет нестареющий…
Беременность не подтвердилась. Шелест бумаг. Зачем я всё это затеяла. (Вздох земли). Рёбра прозрачной ткани. Разве вы не видите музыку? Запах слов этой песни. На тёмном и длинном мосту. Северный город фонит. “…Вновь перед моими глазами ожила та молодая листва, вспыхнули яркими красками небожители и сказочные птицы… один вид возбуждения сменился другим, более сильным.” Когда мне будет двадцать семь, я буду цитировать себя.

Настроила камеру на свою кровать. Включу и лягу спать. Хочу посмотреть на себя во сне. Чтобы оправдать оправдание надо знать себя беззащитную. Чёрная кошка за. Белым голубем. Ребёнок всегда найдёт за что ненавидеть своих родителей. Я смотрю на себя в зеркало, шейные сухожилия заглушили первый поднимающийся стон. Достала горсть тонких церковных свечей, раздвинула пальчиками свои вертикальные губки, засунула первую неглубоко. Вторая и третья слегка коснулись шейки матки, закрыла было глаза, и по привычка стала волнами обхватывать мягчеющий пучок. Враскорячку, операясь сзади на руки, доползла до камеры и включила её, взяла зажигалку и легла по-удобнее, подложив подушку. Вставила четвёртую, потом пятую, с придыханием подумала: и сколько же вместиться туда, распалённая киска подстёгивала и боялась. Шестая и седьмая еле пролезли… какая же ты бездонная, сучка! Со слезами на глазах начала зажигать свечки. Больно, неудобно, противно, свечи начали плавиться, слегка потрескивая. Попозировала, сколько могла, чуть не обожглась, потушила и вытащила, разъярённая. Слипшиеся и всклокоченные волосы, не хватает потёкшего макияжа,- смотрю на себя в зеркало, напрягшиеся шейные артерии наконец-то разрешают крик. Крик получается безшумный… Так всё оно и было.

Потеряла повествовательную канву. Как я там раньше писала,- с небольшим запозданием, проще было бы вернуться, посмотреть.
Говорят японцы любят девичьи трусики,- как я их понимаю. Надо наладить экспорт: “двухдневные трусики московских старшеклассниц” в вакуумной упаковке…, только ребятки наши опошлят идею жлобскими ценами; ладно, шутка мысли такой, законсервируем пока. Вечер тащится как раненный таракан (фу, какая гадость), ломанными линиями карабкается он в щель… В последнее время меня клинет, и уже кажется, будто живу я только ради этих записей… Всё больше и больше.

Шесть тысяч четыреста девяносто пятый день. Выскочило неожиданное солнце, а ночью выпал первый нетающий снег… Бодро падаю в сон… прямоуголники света на стене, -где-то в детстве. Грохот хлопающих ресниц. Я употребляю смешанные скобки.

Проснулась. Кажется глубокая ночь. Оттянула пижаму, посмотрела на свои упругие грудки, соски, которые тут же с готовностью начали твердеть, потянулась к выпрямившимся ногам. Встала. Пошлёпала на кухню.
Сделала апельсиновый сок, представила как закурила, если бы курила. Сделала кофе, с чашкой села за стол, вытянув ноги. Вздохнула и потянулась. Хорошо. Сказала себе: -хорошо. До тех пор, пока ты будешь чувствовать, что завтра сможешь сделать лучше, чем сегодня,- до этих пор жизнь не будет тебя тяготить. -Ну и что, что из этого? –Да ничего, просто мысли вслух… Люди имеют искаженное представление о любви. Они поставили всё с ног на голову, эгоистичное представление они считают поверхностным, уверяют себя и других, что они любят в объекте своей любви сам объект. Очевидно, что это не так. –Почему же? –Потому, что любой объект любви всегда будет объективно достаточно далёк от идеального объекта, но именно к нему мы аппелируем, разрешая себе влюбиться… -Тавтология. –Нет, это искренность второго порядка (ИВП). –А первого…? -А первого, это ваше обычное слюнопускание, взаимные претензии, заламывание рук и весь этот театр… -Неплохо сказала. –А то…

Открыла балконную дверь. Волны свежего, холодного воздуха прозрачными матрацами заполнили комнату. Снова залезла под одеяло. Включила ти-ви, почти все каналы не работают, только “Евроньюс”, MTV, МузТВ, какой-то эротический фильм, снова новости. Выключила. Посмотрела почту, ничего интересного, реклама, так, теперь на свежую доставку, а, вот, письмо от папы…,- остановился он в Филахе у Хайдера на пару дней… Ладно, позвоню завтра Шадунцу, пусть свяжется. Снова включила телевизор, поставила “Баскью” Шнабеля. Мне нравится этот повар-многостаночник…. Закрыла балкон. Посмотрела с перемотками до сцены с вернисажем. Выключила. Всё это было бы романтично, если было бы не так романтично (именно).
Осознанное одиночество,- наше сладкое будущее.

Хрупкий утренний сон… прямоугольники солнца на стене,- снова в детстве, замедленная угловатость движений … я прошу оттуда, я качаю головой оттуда, и прошу не трогать себя тамошнюю, стыдливо прикрываюсь руками шепчу, что этого нельзя… делать. Я вижу, что вижу, что прошу, и не верю, что так может быть.

Для меня уже нет авторитетов. От этого становится сначала трезво-холодно, потом (по-настоящему) безразлично.
Шадунцу надо позвонить. Сняла трубку, набрала номер.
-Здравствуйте, Борис Абрамович. Да, это я. Папа просил вас позвонить на девятьсот шестьдесят восемь после двух дня сегодня…, он включится на полчаса.
-Хорошо, девочка. Как твои дела?
-Спасибо. Начала (смотреть) вашу “Книгу перемен”, по-моему, она никакая.
-Но согласись, девочка, есть красивые места.
-Есть, правда. Только очень редко.
-Молодость спешит жить.
-По-моему, все спешат.
-Да уж… редко навещаете нас. Думал застану вчера на приёме, ан нет.
-Там большие все, ещё съедят.
-Как вы всегда оригинальны, как оригинальны. Ну не буду отвлекать…
-Господин, Шадунц, я ввела вас в сюжет.
-Очень тронут, девочка. Очень тронут, но почему же так официально… и какой сюжет, простите.
-Да так, размышления. До свидания, Борис Абрамович.
-До свидания, с вами всегда интересно, милая. Божественно интересно.
Он прямо так и сказал.

Перламутровый понедельник. Объясняю, чем он отличается от неперламутрового. Во-первых, он мой. Во-вторых, он очень свежий, несмотря на утренний туман. Весь выспавшийся, странный такой, и именно свежий, незатраханный…, такого чистого понедельника ждёт, наверно, болезненный трудоголик, уставший от утомительных выходных.

Пришла в офис, окунулась в работу…
-…Засунь в жопу свою интуицию, Саврасов…, аффилированные структуры, вот и выясни точно, с кем они больше аффилированны, и подо что Уринсон деньги дыбит, если это не трёп. Там тоже полно старпёров. Ты думаешь мне очень нравится громко так говорить, очень нравится разводить здесь?! … Да на хуй мне всё это надо, если бы ты сам мне это разложил… хотя бы раз, для разнообразия, по полочкам и убедительно, хотя бы раз! Так что осторожнее с интуицией, это слишком пафосно, мон шер.
Так проходит весь день, незаметно, переменчиво. Не всегда так, но сегодня, например, так; иногда вообще не прихожу…, но их же нельзя, блядь, без присмотра надолго оставлять. Сколько раз уж убеждалась. Ну да ладно, “грех предоваться унынию, когда есть куча других грехов!”- как говорит моя Алия, или Любка,- не важно, кто-то из них. Кстати, что значит “тавтология”, дословно?- кто-то же из вас перебил меня давиче…, так что разъясняйте… - Топтание на месте, кажется, то есть такая туфта, а что? – А то, что перебивать надо грамотно… - Ты совсем охуела,- ладно, подчиненных и окружающих строишь, но теперь ты уже СЕБЯ внутри себя строишь!… -Это она от перенапряжения, если стресс без конца внутрь забивать… -Спокойно, я же по существу реагирую. Значит всё-таки вас двое…, я так и предпологала.

С утра привстала, потянулась, снова залезла на кровать и стала просто прыгать, как сумасшедшая… какой-то безумный клокочущий кайф! Отталкивалась, и в полёте пятками задевала задницу, и визжала как резанная обезьяна. Потом просто начала падать бревном-солдатиком, руки по швам, а у самых подушек выпускала крылья и втыкалась то лицом, то ухом в незаметный запах собственного (сна-тела-перемятого) белья.
Плохие времена скоро настанут для всех (наших) нехороших злопыхателей, разовьёмся скоро экономически как надо и станем, наконец, в ряд полноценно развитых, блин, стран. Во как… оно будет-то. Говорю это без всяких (энкратически-жеманных) подъёбок, как патриот патриотке, как депутат депутатке, как олигарх олигархке, и горжусь нафик. И сочуствую всем этим нехорошим, всей своей трепетно-израненной, тонкопарящей душой. Так сказать, сопериживаю всем вам, остающимся без объекта приложения мазохистам… ровно двадцать девять секунд. Сопереживаю.
Отложила свежую газету. Включила музыку. А может их уже не осталось, мазохистов-злопыхателей…. Какая, собственно, разница. Художнику, тем более свободному, не пристало быть такой объективной сучкой. –Откуда ты знаешь, какой ему положено быть? –Это вы, опять, девчонки?! Кстати, на самом деле, вы какого пола, сидящие внутри? –Преимущественно твоего же… -Интересно, что значит “преимущественно”? –Это значит, что когда ты ведёшь внутренние диалоги, во-первых, не обращаешь на это внимания, а во-вторых, ты автоматом подразумеваешь, что мы твоего же, в данном случае, женского пола. –Да, я как-то не задумавалась раньше…. Не нравится мне ваш тон, господа-сударыни, вы что же, считаете себя умнее меня?! –(А) это уже кокетство… -Всё. Стоп. Я поняла. Не будем грузить друг друга, все мы хорошие, белые и пушистые. Всё прекрасно, скажем друг дружке: до свидания! –До новых встреч!
Всё в наших руках, стоит лишь захотеть. Теперь без моего разрешения вы не включитесь. – Ты думаешь? –Уверена. В ближайшее время, во всяком случае. Так, что у нас по плану? Сечас мы всё распишем и докорректируем. Где мой ежедневник? Вот он. Раскрываем и смотрим, что там у нас?… Прекрасно, сегодня практически выходной, ни одного подвига не запрограммировано, тренажер с бассейном, день рождения, два в смысле дня, и оба желательно посетить, здесь обойдуться, а здесь я обойдусь, вернисаж, ещё один, ладно, там видно будет. Что ещё, что-то меня беспокоит, как-будто о чём важном я постоянно забываю… Чёрт, зачем я об этом пишу-то здесь, о планах на день, и ежедневнике, которым, кстати, я не каждый день пользуюсь. Впрочем, обоснованно (для полноты картины).

В результате вечером оказалась в сауне, пригласила подруг с мальчиками для фона. Смотрю на них, слушаю, наблюдаю, иногда включаюсь в их разговоры и комментарии. Кроме нас здесь никого, естественно, нет. Средне-нормальная такая сауна на Маросейке с кабинками, зеркалами, бассейнчиками, барчиком, топчанчиками, тренажерами и т.д. Зашла спонтанно и зависаю который уж час. Народ мой ходит кто в простынях, кто без ничего. Вот Алия, кажется, решила устроить стриптиз. Она недавно сбрила напрочь свою черную, густую, татарскую пизду и сейчас там, соответственно, не очень красиво , но бёдрами виляет неплохо. Сделали музыку по-громче, а, вот и мальчик присоединился. Недолго они танцевали. Алия уже пытается взять в рот его вставший член, но он ложится на спину…, понятно, переворачивает её задницей к себе… они делают обоюдоострый минет “ворона”, или “69”, -по-другому. Остальной пипл тоже заводится. Любочка высыпает на столик кучу презервативов из своей сумки. Я тоже вся мокрая, естесна, но пока ещё терплю и героически “документирую” процесс по мере возможности. Надо как-то отвлечься. Так, этих двух бабенций я не знаю, и этого тоже. Странно, Алия ведь почти блондинка, а там черные… вот она насаживается верхом медленно, и тут же выгибается, кажется, специально для меня. Любочка с двумя членами в руках пытается сесть на голову партнера Алии, чуть не падает, опирается на коленки, но члены не выпускает, от этого хозяева оных смешно то пригибаются, то выпрямляются, повторяя движения Любки. Сборище амазонок!… Так, спокойно, что здесь ещё интересного. У-у, как всё запущено, оргия какая-то! Вот уже появился коллективно-терпкий запах акта… “смешались в кучу кони, люди и залпы тысячи орудий…” Слились, блин, в протяжный вой… на самом деле, зачем же так орать! Факин долл!… Э-э, а ты уже кончил?! Иди-ка сюда, дорогой… Я подхожу к нему, обнимаю…, о-о, целоваться ты умеешь, молодец. Та-а-к, ещё, ещё…ещё! Хорошо, ты уже готов. Я хватаю его за пенис и веду, как телёнка к кушетке, у меня перед глазами “Танец” Матисса, нет, “Купание красного коня” –не помню кого…, Петрова-Водкина, точно! –Ой, мама, улетаю, ты, что, без резинки? –Да не, нормально всё, расслабься…
Ещё через час мы все уставше-разморённо-распаренные, сидим, потягиваем кто сок, кто пиво. Алия обращается к соседке:
-Хочешь посмотреть селектор?
-А что это?
-Это телефонное совещание с несколькими участниками…, вот, примерно так.
Алия встаёт и неспешно направляется к разбросанным вещам:
-Люб, где твоя труба?
-В левом боковом, или в сумке…
Алия возвращается с тремя мобилами, одну вручает Любке, другую, -мальчику,
Третью кладёт рядом с собой, поварачивается ко мне:
-А твоя далеко? Если хочешь поучаствовать, -доставай.
Потом берёт клочок бумаги, что-то пишет и отдает парню с телефоном:
-Первый, -мой, второй –Любкин, наберёшь, когда скажу, о’кей.
Далее подруженька моя надевает два презерватива на трубу и, блеснув своими кошачьими глазками, плавненько опускает её вниз, в соответствующем направлении…
-Ты охуела, она же не влезет! –обрывает наступившую тишину Любенция.
-Чего не сделаешь ради искусства, -достойно сдерживая оторопь парирует перформерша, -ты лучше давай, тоже “делай как я, посмотри на меня…”
В результе девчонки не сразу, и не без помощи ребят засунули-таки аппараты больше, чем на половину в себя. Алия сначала выпросительно посмотрела на меня, я индифферентно покачала головой, тогда она, опершись сзади на руки, скомандовала: -Набирай по плану, а ты с другого, -Любке…
Мне (вроде как) стало скучно. Я увидела, как там наверху, где-нибудь в тринадцатом году народ сидел вот так же, нюхал кокаин и смотрел на какой-нибудь сеанс откровения…
…приглушенная телефонная трель (как будто) тонула в гортанном крике подруг. Я встала и направилась в парилку…

“…-Войдёшь в пещеру. Будет приход трёх неторопливых гостей. Почтишь их, -и в конце концов будет счастье…”. Некоторые вещи выстаиваются временем “один к одному”, а некоторые, -по-другому, так оно и происходит, очевидно. Я отложила книжку, взяла листок бумаги и стала рисовать схемы возможных перетоков. Потом взяла другой лист и изобразила реально существующее состояние и взаимосвязи. Положила два листка рядом и стала сравнивать. Совпавшие магистрали отметила синим, несовпавшие –красным. Встала из-за стола и босиком направилась за виски. Прошла всего лишь семь-девять метров, и лавина мыслей за эти секунды отфильтровалась на гребнях-идентификаторах. Вернулась, снова открыла книгу и продолжила чтение.
Вчера напросилась к своей домработнице в детсад, на утренник к её мальчику, подвезла их, и мы втроем весело влетели по ступенькам на второй этаж. Я наблюдала, как они готовятся, как родители-бабушки хлопочут вокруг своих птенцов. Одна мамаш(к)а, с пирсингом на пупке, перезагоревшая до черноты, с татушкой ниже талии на спине, “стреляла” короткими очередями “изучения” вокруг себя, что выдавало в ней свежеприезжую лохушку. А ещё бросалась в глаза явная случайность появления её здесь, как-будто она только что слезла с хуя, чтобы по окончании мероприятия тотчас же продолжить свое привычное занятие. Впрочем, этот переизбыток энергии, и её неподдельное любопытство даже как-то трогали, и я (почти) прониклась к ней симпатией. Вполне органично рядом с ней нарисовался вдруг реликтовый бандюган, соответствующего вида с цифровой камерой наперевес. Потом взрослых позвали в зал, следом гуськом появились дети.
Мы посмотрели представление, я всё же ненадолго уходила в себя, но и отвлеклась -отдохнула, как и хотела.

-Привет, малыш! –Самурай встал из кресла мне навстречу. –Платье в горошек, ты это специально для меня надела. Как это контрастно-трогательно, взросло-сексуально! Представляешь, захожу в “Букинист” давеча, альбомы- книжки всякие, потом смотрю: ба, лежит Карл Форлендер, никакой, в сущности философ, так, больше историк-описыватель. Издание –начало века. Класса с восьмого зачитывались и обменивались этой книженцией, наряду с дисками “Rainbow”, “Queen”… Ты слышишь меня? –Очень даже внимательно… -Потом она у меня осела, на “Цеппелинов” помню, хоть и не на родных обменял… Она же, думаю и лежит теперь там под стеклом… -А что же не взял? –Что?… А зачем, для ностальгии? Ностальгия, мой друг, вредна, ты же знаешь. -Но ты только что ностальгировал, -я открыла дверь и мы вошли в мой кабинет. Самурай остановился. –Нет, это просто трогательные воспоминания… были. Какие он тебе АО-энерго предлагал? –Да там много. –Надо брать северо-западные, в крайнем случае, Нижний, Новосибирск. Впрочем, Новосибирск не отдадут. –Зампреды оттуда? –Дело не только в этом, слишком выгодное положение, сама посмотри, -Самурай встал и подошел к карте на стене. –Можно найти такое же расположение в другом месте. –Можно, но только нельзя, а так можно. На самом деле, никто там дёргаться не будет, в ближайшее время, по крайней мере. А что он брать собирается? –Свою же, в смысле, РАО-шную дочку по остаточной, “независимую” оценку для формальности проведут сначала, как обычно. Всё красиво, в рамках реструктуризации. –Молодец, как разузнала? –Работают ребята, впрочем, это пока не на все сто, просто он сам менжуется, как всегда. –Ладно, сядем ему на хвост, а там посмотрим, эм ай райт? –Может быть, только вот свет клином на нём не сошелся, у нас других дел хватает. Что у тебя за привычка, являешься без предупреждения, могли вечером всё это обсудить, или что, это так срочно? И вообще, он под себя её хочет брать, мы-то с какого боку, проблем с деньгами, думаю, у него не будет. –Мне кажется, как раз будет, именно потому, что под себя хочет. На этом-то и надо сыграть. Потому и зашёл, чтоб не рубила с плеча. Ладно, девочка, пошёл я. А ты давай, не скучай… по саунам. –Хочешь меня вывести, чтобы я заорала, что ты мол, за мной следишь?! –Боже упаси, случайно после тебя туда забрёл, охрана там под большим впечатлением, -чего,- говорят, -только не видели, но такого! Это я по их описаниям догадался, кто уж там мог куролесить, в твоем стиле… –Уроды, сама виновата!… А ты стал грубее, или я тоньше…, печально всё это, в любом случае… -Для кого? –Для обоих. Давай, пока.

Снова выглянуло солнце. Я всё время доказываю себе, что погода не влияет, не должна влиять на меня. Мол, это слишком примитивно, я же не растение. Но на самом деле получается, что влияет. Сейчас (почему-то) вспомнила, как мы сидим в детстве на какой-то скале у моря с мальчиком Витей, и он спрашивает меня: -Ты боишься смерти? –Нет, - отвечаю я в трепетном порыве. А он так смотрит на меня участливо и говорит: -Чтобы не страшно было умирать, надо представить, что для каждого припасена маленькая, сверкающая пуля в бархатном футлярчике, и когда станет совсем плохо, эта пуля влетит прямо в сердце, и ты тут же умрёшь, не почувствовав боли… -Потом мы с ним встаём лицом к ветру, и мощное солнце так же ярко выкатывается из под сгустка туч.
Я не представляла, что буду так быстро взрослеть. Самурай уже “ненавязчиво” грузит, и, кажется, чем дальше, тем больше не понимает. Его бесит, что я перерастаю его. (И) зачем я надевала это чёртово платье.