Линуар : Актриса.

Прохладный ветерок приятно обдувал уставшее лицо. Глаза сами собой закрылись. Прочь уходили переживания. Воспалённый мозг рисовал красочные перемежающиеся картинки реальности и фантазии. Тело отяжелело, двигаться абсолютно не хотелось. Нежная дрёма окутала и мягко баюкала, мурлыкая под шелест июньского дождика. Тени настоящего и прошлого проплывали перед глазами.
Где-то над головой прогремел колокол. Это начальник вокзала оповещал о прибытие поезда. Маленькая девочка в голубом платьице стояла, держась за папину руку. Рядом мама, такая красивая молодая. Платье в красные маки развивалось на летнем ветру. Губы ярко накрашены в виде бантика по тогдашней моде. На голове венец из длиннющей русой косы. Ещё удар колокола и белое облако, пахнущее углём, плавно внесло на перрон гудящий паровоз. Отец берёт девочку под мышки и подкидывает вверх. Нет ничего счастливей, чем ощущение полёта и уверенность, что крепкие папины руки вовремя подхватят тебя перед землёй. Ещё, ещё полетать. Как здорово! Сверху виден весь перрон с нетерпеливыми отъезжающими. Авоськи, тюки, корзины, картонные чемоданы и редкие кожаные дорожные сумки. У папы такая есть, он же большой начальник. Третий колокольный удар. Ура! Наконец-то на море. Девочка целый год мечтала о нём. Ей купили настоящий купальный костюм. Это трикотажное короткое платье с панталончиками. Вот она удивит обновкой подружек. Мама взяла с земли корзину с дорожным продовольствием, отец чемодан…
- Ирина Сергеевна! Ирина Сергеевна, голубушка! Вам на сцену через семь минут. Уже третий звонок был.
Пожилая женщина с морщинистым лицом, замазанным гримом, сидела в кресле на балконе старого театра. Антракт закончился и ей надо возвращаться в реальность. Тяжело передвигая ватные ноги, актриса направилась к двери. Она так долго мечтала играть трагические роли, всю жизнь проведя на ролях травести и субреток. И вот теперь в пятьдесят пять она играет драму. Ещё какую драму! Самого Еврипида! И у какого режиссёра! Европа рукоплещет его таланту! Вся Москва мечтает попасть на его постановки! Не говоря уже об актёрах! Засветиться в эпизоде его спектакля уже счастье. А она главная героиня! Только вместо чёрного савана она рассекает по сцене в комбинашке еле прикрывающей срам, скачет верхом на лампе и крутит пируэты вокруг шеста стриптизёрши.
Дверь на сцену. Актриса поднимает голову. Гримаса чудовищной усталости сменяется блаженной полуулыбкой печали. Рывок вперёд под ослепляющие лучи софитов. И она снова как в детстве, парит над людьми легко невесомо…
- Вы великолепны!
- Восхитительно!
- Какая глубина проникновения в роль!
Когда же они заткнуться! Бесконечный апофеоз. Артистов вновь и вновь режиссёр гонит на поклон. Хоть бы выключили софиты. От их света нестерпимо болят глаза, и пот тоненькой противной струйкой стекает на голые плечи.
- На поклон, живо! Мы же репетировали, быстро выбегаем, не стоим за сценой!
Режиссёр с довольной физиономией шпыняет актёров. Что для него актёры? Материал для экспериментов. Пластилин, из которого он лепит фигурки. А если не получилась фигурка её можно скатать обратно в шарик и запустить им в стенку. Или шмякнуть об пол так, что потом никаким лезвием от линолеума не отскребёшь…
Актриса, обессиливши, опустилась на заднее сиденье такси. Странная штука «слава»! Когда ты молода, полона сил, часто снимаешься в кино, то тебя узнают и с гордостью «за спасибо» отвозят домой. А тут.
- Вам куда? – недовольный голос таксиста с сильным кавказским акцентом.
- Домой. На Котельническую.
- Со дня рождения, смотрю, едите. А у нас на Кавказе цветов женщине на праздник куда больше и лучше дарят. Да и одну на такси ночью не отпускают. Тем более в вашем возрасте.
В её возрасте! В её возрасте Пугачёва третий раз замуж вышла, а Шер снялась для «Плейбоя»! А она? А её не узнал таксист, у которого внизу лобового стекла наклеены фотки кумиров советского кино 80-х. Время не красит, особенно когда нет денег на пластических хирургов…
- Что-то вы припозднились Ирина Сергеевна! Мы с Муркой вас заждались! Чаю хотите? – домработница Маша сидела на кухне перед телевизором и ласкала сиамскую кошку.
Какой там чай! Ей бы до душа дойти и спать. Прохладные струйки воды нежно массируют уставшее тело. Постепенно возвращается возможность чувствовать окружающий мир. Уходит тупая ноющая боль в висках. Теперь бы сигаретку…
На балконе стояла маленькая хрупкая женщина с длиной тонкой коричневой сигариллой, зажатой двумя артрозными пальцами. Ночь тёмным покрывалом окутала Москву. На реке, как по Садовому кольцу автомобили, сновали туда-сюда огоньки пароходов. Освежающий ветерок раздувал лёгкий шёлковый пеньюар на актрисе. Ей вспомнилась Катерина со своим «почему люди не летают так, как птицы». Так хотелось сыграть в молодости этот трагический образ. Увы. А Маргарита! Ух, как полетела бы она над московскими крышами, обняв руками Патриаршие, Тверской бульвар, Хитровку, Чистопрудный!
Нога плавно соскользнула с каменного балконного парапета. Такой легкости и невесомости она не помнила с детства. Словно опять отец подкинул к небу маленькую девочку в голубом платье. Она, широко раскинув руки, хватая ртом воздух, парила над рекой, подсвеченным Кремлём и Храмом Христа-Спасителя. Умиротворение и покой воцарился в душе актрисы. Где-то внизу завыла сирена «Скорой помощи». Нет, это не сирена. Это гудок паровоза, отправляющегося на юг, к морю. Маленькая девочка со счастливыми глазами прижалась губами к вагонному стеклу. Она посылает свой прощальный поцелуй всем тем, кто остался на перроне.