Stv_Banks : Пороки Иисуса

Сегодня я, по обыкновению, пришел на службу на четверть часа раньше установленного времени. Дурная привычка, которой, наверное, обладают лишь одинокие олухи вроде меня: люди, которым нечем заняться после работы и которым нечем заняться до работы. Начальнику охраны, наоборот, нравилась моя, по его словам «обратная-не-пунктуальность», и он даже пару раз намекал, что это в конечном итоге отразится на размере моей годовой премии. Но дальше намеков дело не шло. Да и чего ещё можно ожидать от пятидесятилетнего сукиного сына, который все свободное время тратит на просмотр и обсуждение футбольных матчей, а каждое лето как одержимый несется отдыхать на турецкий пляж?
- Доброе утро, Алексей, - вполне искренне улыбаясь, поприветствовал он меня. – Хорошо, что ты сегодня пораньше пришел. Уже очень скоро должны доставить коллекцию одного немецкого художника. Фамилия толи Ран, толи Кар. Черт их, этих немцев разберет! – отмахнулся он.
Я работаю охранником в Музее Современного Искусства. Работа не пыльная, и платят за неё соответственно, немного. Но на жизнь мне хватает, а за возможность целыми днями плевать в потолок и вообще ничего не делать я должен быть, наверное, благодарен Господу Богу.
Заварив кофе и обнаружив на столе вчерашнюю газету, я принялся ждать. Обычно новые экспозиции доставляют в музей поздним вечером, перед самым закрытием. Но с зарубежными коллекциями всё по-другому: здесь вам и график отлета-прилета, и таможня, и прихоти самого творца, в конце концов. Среди художников распространено поверье, что картины можно перевозить только ночью. Все же все люди от искусства – ещё те чудаки.
Я как раз допивал вторую чашку кофе, когда дверь распахнулась, и в комнату влетел Саша.
- Здорово, Леха! – Саша всегда на эмоциональном подъеме. В первое время нашего знакомства я даже подозревал, что он наркоман. К счастью, я оказался неправ: этому парню не нужно совсем ничего, чтобы прыгать и радоваться с утра до вечера. – Бросай давай свою читанину и пойдем принимать искусство! – иногда мне кажется, что Саша совсем не думает, что говорит. Но зато с ним весело, – видимо этот Кар на самом деле серьёзный парень, ты бы видел, какая там у них охрана!
Все же Саша чуть ли ни единственный человек, которого возможно терпеть в этой «организации». Нас, наверное, даже можно назвать друзьями. Иногда он звонит мне в субботу, и мы идем куда-нибудь выпить. Ну разве это не дружба? Тем более, нас сближает то, что нам обоим одинаково плевать на искусство и мы целыми днями торчим в музее лишь из-за того, что здесь ничего не нужно делать, кроме как смотреть в мониторы, пить кофе и играть в карты.

Делегация вместе с коллекцией приехала и вправду не на шутку серьёзная. Без малого три десятка людей, все немцы. Сам Кар тоже приехал, высокий мужчина средних лет, обладатель лысины и усталого взгляда, он проскользнул мимо меня, не замечая, кажется, ничего вокруг.

- Кстати, ещё вчера хотел спросить, – Саша оторвался от разглядывания красивеньких девочек через камеру слежения, – как там с Леной-то?
- С Леной? Ммм… - не люблю такие вопросы. – Да никак.
- Как, неужели опять? – Саша очень мило закатил глазки. Нужно было ему актером становиться, чертос два.
- Ну да. Я вчера ей позвонил, она сказала, что будет очень занята до конца месяца и не сможет никуда выбраться.
Саша присвистнул.
- Что же ты такое говоришь всем девушкам, что они все убегают, как ошпаренные?
- Иди к черту. – Я начинал злиться. Саша, конечно, мой друг, но иногда он все же перегибает палку. – Давай сиди, пялься дальше в свои мониторы, а я пойду на новую коллекцию гляну.
- Давай, давай, вперед, искусствовед! Смотри, чтобы голова не лопнула от прекрасного! – веселился Саша.
Я наградил его взглядом, полным презрения и ненависти, и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Пробираясь через бесконечные толпы экскурсантов я размышлял о своем невезении. Сашка прав, мне никогда не везло с девушками. Да что там говорить, я дожил до 24 лет, а девушка у меня и была всего лишь одна. Оля. Мы встречались с ней 4 года, но потом ей всё это надоело, и она ушла к кому-то другому, более перспективному. Какой-то парень по имени Олег, или что-то в этом роде. А я так себе никого и не нашел. Сложно найти девушку, когда всё свободное время проводишь в компании телевизора, алкоголя, ну и искусства, конечно же.

Коллекция картин герра Кара представляла собой обычное сборище полотен, изукрашенных кляксами, линиями и прочими вовсе не интересными обычным людям - вроде меня - вещами. Посему я смачно зевнул, показал неприличный жест в камеру слежения (знаю же, что Саня сейчас сидит и надо мной потешается) и отправился обратно на пост, дремать, смотреть телевизор и ждать конца рабочего дня.

На следующий день, как и ожидалось, музей заполонили толпы журналистов, фотографов и просто зевак. Все они сновали туда-сюда по залу, щелкали своими фотоаппаратами и многозначительно кивали головами, глядя на то или иное полотно.
Не люблю вернисажи: в такие дни нам не допускается сидеть в комнате для охраны, все должны торчать в залах музея, дабы следить за порядком.

Я по обыкновению стоял в углу зала, подпирая стенку и бурча себе под нос какую-то песенку, когда рядом со мной нарисовался какой-то очкастый журналист в синем костюме.
- Добрый день, – поздоровался он. – Вы же здесь работаете?
- Да, как видишь, – я устало ткнул пальцем в бейдж у себя на груди. – Это штука означает именно то, что я здесь работаю.
- Гм, – журналист явно смутился, – меня зовут Сергей и я представляю одно известное издание. Не могли бы вы мне помочь?
- Смотря чем. – Я сегодня жутко не выспался, ночью по телевизору показывали отличный порнофильм, и мне совсем не хотелось вести «светские беседы» с различными умниками в костюмах за пару сотен баксов.
- Из достоверных источников нам стало известно, что не все картины Фридриха Кара выставлены на публику, – Сергей явно силился не обращать внимания на мой развязный тон и вести беседу в деловом ключе. – Есть одна картина, она называется «Пороки Иисуса», и её нельзя выставлять в нашей стране по ряду причин.
- Что же это за причины такие?
- Ну, знаете ли, суть совсем не в этом, – журналист явно начинал нервничать. – Было бы очень здорово, если бы вы помогли мне увидеть эту картину. Не за бесплатно, конечно же. Сергей показал жест, который во всех кругах общества означает «тут пахнет деньгами».
- Нет, боюсь, я ничем не могу вам помочь. Буду весьма признателен, если Вы сейчас же покинете музей. – Мне вовсе не улыбалась перспектива потерять работу из-за нескольких купюр, да и журналистов я ненавидел. Олег, тот парень, к которому ушла моя Оля, был журналистом.
Сергей явно растерялся. Согласитесь, я не похож на человека, готового отказаться от лишних денег. Я и правда не такой, но здесь, как говорится, сыграли роль особые обстоятельства.
- А, да. Хорошо… - журналист поправил очки и исчез из поля моего зрения.
До закрытия вернисажа оставалась ещё пара часов, и уже очень скоро я пожалел о том, что так быстро послал этого Сергея. Даже общение с таким засранцем, как он, многим лучше, чем просто наблюдать за этими копощащемеся стервятниками от искусства. Нужно было хотя бы расспросить его об этой картине. Наверняка ничего особенного, но всё же. Собственно, можно будет даже вечером сходить, глянуть на эти «Пороки Иисуса», если мне, конечно, не будет лень. Но мне, конечно же, стало, и, отмотавшись оставшиеся часы, я пошел домой и сразу лег спать.

- А ты уже видел эти «Пороки Иисуса», дорогой мой? – спросил меня Саша следующим утром. Когда у него хорошее настроение, он начинает разговаривать как голубой. Небось вчера опять кого-нибудь подцепил после работы.
- Не-а. А что, стоит попробовать?
- Ну, ты у нас любишь всякие странности, мой милый, так что можешь и сходить. – Саша чуть ли не подпрыгивал от радости. – Представляешь, там вроде как портрет Иисуса, но при ближайшем рассмотрении он весь состоит из глаз, – картина явно его впечатлила. – Ну, как мозаика, знаешь. Издалека смотришь – вроде бы Иисус, а вплотную подойдешь - бух! Глаза!
- Сашенька, а ты точно ничего не курил? – его история, конечно же, заинтересовала меня, но мне совсем не хотелось ему это показывать.
- Да пшол ты!
- Уже иду, уже иду, – парировал я и вышел из комнаты.
В подсобке, где хранились картины, постоянно был полумрак, пахло мочой (совсем рядом находился туалет), а по углам вилась паутина. «Пороки Иисуса» тоже были там. Издалека картина и правда выглядела как обычное изображение Иисуса, такими торгуют в каждой церкви. Но стоило мне подойти поближе, как со мной встретились взглядом сотни глаз. Казалось, не возможно найти не одного одинакового взгляда: здесь были глаза безразличные, похотливые, наполненные яростью, испуганные.
Меня бросило в дрожь. Картина одновременно и притягивала, и отталкивала от себя. Я развернулся и вылетел из подсобки. В коридоре меня уже ожидал Саша.
- Ну как, впечатляет?
- Да. Гм. – только и сказал я, – не удивительно, что такой ужас не выставили в главный зал. Всех посетителей бы распугали.
- Да ладно тебе, – подмигнул Сашка, - я уверен, эти любители современного искусства ещё и не такое видели.

Весь остаток рабочего дня я старался не думать о картине. Зато я успел посмотреть пару сериалов, обыграть несколько раз Сашку в карты и прочитать от корки до корки бесплатную газету, которую мне каждое утро сует в руки беззубая старушка возле метро.

А потом случилось нечто необычное. По дороге домой я зашел в видеопрокат, захватить какое-нибудь кино на вечер, и в продуктовый магазин, за пивом. Именно там я и встретил Леру. Красивая девушка, обладательница шикарного взгляда и такого же бюста, она сама познакомилась со мной. Не помню, когда в последний раз девушка первая заговаривала со мной. Со мной? Возможно, что и никогда. В любом случае, через полчаса мы уже пили мартини у в моей квартире. Я было испугался, что Лера окажется обычной проституткой, но все обошлось: денег она не попросила, а под утро даже оставила свой телефон. Я клятвенно обещал позвонить ей этим же вечером, хотя был более чем уверен, что не позвоню. И дело не том, что мне не понравился секс с ней, скорее даже наоборот, просто мне казалось, что весь вчерашний день – это как некая граница, которую нужно просто переступить и забыть. Забить. А за этой границей меня ждет новая жизнь.

Выходные. Я безуспешно старался не думать о картине. Она прочно засела у меня в голове. Я не мог ни читать, ни смотреть телевизор – будто бы все мои любимые занятия потеряли всякий смысл. Отмучившись весь день, я наконец-то лег спать. Заснул я мгновенно. Не знаю, что мне тогда снилось, но, проснувшись ночью, я был уверен только в одном: я должен был украсть «Пороки Иисуса». Картина должна стать моей. Всё дело в ней. Мне безумно повезло после того, как я просто мельком взглянул на неё. Так что же случится, если я стану её единственным хранителем? Всё именно так, я не верю в случайности. Все дело в картине.
Я быстро оделся и выскочил на улицу, попутно обдумывая план действий. Было четыре часа утра, и мне пришлось потратить примерно четверть часа лишь на то, чтобы поймать попутку. Развалившись на переднем сидении потрепанной «девятки», я позвонил Саше. Если не ошибаюсь, именно он дежурит этой ночью. За последние десять лет не произошло ни одного похищения, так что начальство решило, что можно сэкономить – по ночам в музее дежурил только один охранник.
- Привет, Саня, – я всеми силами пытался наполнить свой голос паникой и отчаяньем. – Как ты там?
- Ох, привет. Да вроде все нормально. – Похоже, Саша задремал, и я растормошил его. – Что у тебя произошло?
Значит, мой маленький спектакль удался. Что же, Саша, быть может, это мне нужно было идти учиться на актера.
- Только что звонили из Воронежа. Мама умерла. – на том конце провода послышался какой-то звон, наверное Саша выронил кофейник. – У меня получится улететь только завтра утром, там какая-то проблема с рейсами, – наверное, я переигрывал, – ты не будешь против, если я к тебе заеду? Одному мне сейчас совсем не хочется находиться.
- Да, Леша, Боже мой, конечно, приезжай. – А ведь он действительно мне сочувствовал и переживал!
- Хорошо, тогда скоро буду, жди. – Я разъединил связь.

Через пол часа я уже сидел в комнате охраны, пил горячий кофе и всеми возможными силами изображал душевные муки. Саша же прыгал вокруг меня, как прыгучая курица вокруг яйца. Такой наивный, мне даже стало стыдно, что я так обманываю его. Но ничего. Переживет
- Ладно. Знаешь, мне наверное лучше ехать домой и попытаться заснуть, – зевнул я. – Спасибо тебе за всё.
Оставив Сашу в комнате, я выскользнул в коридор и неторопливым шагом пошел в сторону подсобки. «Пороки Иисуса» были там. Они смотрели на меня из полумрака комнаты всем многообразием своих взглядов. Картина небольшая, легко поместилась в обычный полиэтиленовый пакет из магазина. Через несколько минут я уже был на улице, ловя попутку. Безумно счастливый и оглушенный победой.
Но каким бы сильным ни был мой приступ эйфории, я понимал, что сразу везти домой «Грехи Иисуса» нельзя. Саша не дурак, сразу поймет, куда картина делась. Не долго думая, я достал телефон и позвонил Лере
- Лерусь, привет. Не спишь ещё? Отлично, я тогда сейчас заеду.

Как только «Грехи Иисуса» оказались у меня в спальне, удача, похоже, решила поселиться у меня в кармане. Мне везло во всем: я выиграл в казино, я купил машину и загородный дом, я сменил квартиру и множество подружек. Сутки напролет я проводил в различных клубах, обрастал знакомыми и полезными связями. О похищении картины не было слышно ничего. Лишь через пару дней после событий, так сильно повлиявших на мою жизнь, в небольшой газетенке появилась заметка, в которой говорилось об исчезновении «одной из самых непопулярных картин Фридриха Кара». Картина, дескать, была настолько нелюбима критикой и публикой, что было принято решение не включать её в композицию в нашей стране. Единственное, что обеспокоило меня, это замечание, гласящее о том, что вместе с картиной пропал и охранник, который дежурил в музее в ту ночь. Поиски результатов не дали.
Я был удивлен. Совершенно не понятно, куда мог деться Сашка. Но, в конце концов, я решил, что это не моё дело: когда тебя окружают кокаин, алкоголь и красивые девушки совсем не хочется думать о таких вещах.

Однажды, во время одного из светских мероприятий, которые я посещал в больших количествах, ко мне подошел человек, облик которого показался мне смутно знакомым. Его глаза неприятно блестели сквозь стекла очков.
- Здравствуйте, Алексей – поздоровался он. – Помните меня?
- Нет, к сожалению. Мы знакомы? – почему-то я начал нервничать. Что-то не совсем правильное было в образе этого господина.
- Мы были знакомы в Вашей прошлой жизни, если можно использовать подобную терминологию, – господин неприятно улыбнулся и засунул руки в карманы синего, достаточно банального пиджака.
Ну конечно, я тут же вспомнил его. Сергей, журналист, тот самый, который поведал мне о «Пороках Иисуса».
- Что вы делаете здесь? – жестко спросил я.
- Я пришел поговорить с Вами.
Внезапно между нами появился Толя, мужчина средних лет с испариной на лбу и красным галстуком на шее. Он был главой небольшой фирмы, которая, по моему подозрению, занималась чем-то незаконным.
- Оу! Да вы уже познакомились! – Прокричал он, пытаясь одновременно обнять и меня, и Сергея. Толя всегда кричит, когда напьется.
- В общем-то, нет, – смутился я, - я как раз..
- Тогда я вас представлю друг другу! – оборвав меня, прокричал Толя. - Это Джозеф, французский партнер нашей компании. Он прилетел в Москву только вчера. – Сергей-Джозеф мило улыбнулся. – А это – Алексей, мой давний… ммм… друг.
Разразившись ужасным лошадиным хохотом, Толя скрылся, опять оставив нас наедине.
Это, наверное, глупо, но тогда я почувствовал себя героем какого-нибудь дешевого романа. Именно поэтому я не начал сходить с ума, а украл у с подноса официантки бокал и, смачно отхлебнув, спросил.
- Ну и как это все понимать? Или, хотя бы, как мне вас называть?
- Вы можете называть меня как угодно. Дело совершенно не в именах. Вы верите в судьбу?
- Эээ… - честно признаюсь, такой вопрос застал меня врасплох. – Вряд ли.
- Зато ты, наверное, веришь в удачу? – кажется, я начинал понимать, куда он клонит.
- Да, в удачу я верю намного больше, чем в судьбу.
- Тебе слишком много везло в последнее время, не находишь? – черт. Похоже, я попал.
- Ну, возможно. – произнес я более не уверенно, чем хотел.
- А не кажется ли тебе что даже такие вещи, как удача, должны быть оправданы? Ничего нельзя добиться просто так. Ведь правда?
- Да-а, – только и мог вымолвить я.
- В общем, я думаю, ты всё понял. Все же не совсем тупица. – Сергей усмехнулся и растворился в толпе.
А я и правду все понял. Всё, что мне оставалось, это допить своё шампанское, бутылка которого стоит почти столько же, сколько получает охранник в музее за месяц, забрать своё пальто и пойти гулять. Домой я уже не торопился. Я был уверен, что «Пороки Иисуса» уже исчезли из моей квартиры.