Викторыч : Удачный денёк

«Пирожок» подкатил почти под самый порог конторы и стал. Из кабины бойко вышел седоватый мужчина, захлопнул дверь и направился в магазин «Спутник», что за углом.
Витюня - ВОХР стоял, как обычно, в позе спокойного курильщика и наблюдал. На таких «Пирожках» - ИЖак с фургоном обычно ездят мастеровые люди делать сварочные и прочие строительные работы. Очень удобно, загрузил всю необходимую хренотень под завязку, трубы там, отопительные батареи, краны, да ещё человечка запихнул. И двое в кабине – можно на объект шуровать, зарабатывать.
Витюня также смекнул сразу, что пошли за выпивоном-закусоном – значит работа сделана. На сегодня всё – бухалово.
Водитель общался сначала через окошко в кабине с тем, кто сидел в кузове. Потом решил покурить и, обогнув машину, стал у задней двери, ведя беседу об удачном дне:
- Колян, удачно сложилось сегодня, а?
- Не говори… Я и не думал, что успею днём к тебе. Сранья к бабке этой на Турмалиновскую… столько работы: унитаз передвинуть, трубы проложить, место подключить. Нет, всё заладилось.
- Ты молоток. С вечера всё подготовил… я только резал и варил. А потом уж ты пришел… Успели, бля , засветло.
- Конечно, на чердаке мы без света, хуй что сварили бы…
- А я тебе сразу сказал: сверху надо начинать…

Витюня не спеша подошёл к кабине. Это был крепкий мужчина средних лет, с вызывающим доверие лицом. Потрогал дверь. Она легко открылась. На сидении лежала большая спортивная сумка. Взять её и уволочь минутное дело. Он быстро сунул сумку под лестницу в ящик и вышел продолжить курение.
Минут через десять вернулся седой мужик со своей поклажей: черной сумочкой через плечо, заметно потяжелевшей. Подошёл к курящим:
- Ну что, я отоварился, поехали…
- Мы вот толкуем про день сёдняшний. Вроде как по маслу всё…
- Да, отопление готово. Мне как раз уезжать в ночь…
- Ещё не совсем… газ подключить надо…
- Газ потом… Ну поехали.
Седой направился к кабине, открыл:
- А где сумка, Мишаня? – спросил он шофёра.
- Как?
Мишаня метнулся, осмотрел кабину, под сидение залез.
- Колян! Сумка не у тебя?
- Да нет, - Колян выпучился сквозь окошко в кабине. - Вы чё… я ж специально в кабине оставил… тут же грязно.
- А чё у тебя там?
- Блять! Нету что ли?
Колян выскочил и оббежал машину. Он побледнел и тщетно рылся под сиденьем.
- Ну вы даёте. – Седой осуждающе глянул на шофёра. – На десять минут оставил… они распизделись…
- Да, сука, забыл дверь проверить… Так чё у тебя там?
- Шмотки… я специально не переодевался, чтобы в грязном ехать и разгрузиться, а потом… Э-эх!
- Шмотки – хуйня!. Но всё равно сумка хорошая, - седой оглядел пустынную улицу. В освещённом дверном проёме какого-то офиса стоял и курил мужчина. Подойдя к нему, седой спросил:
- Вы тут охранником? – тот кивнул. – Не видел, братишка, кто-то сумку упёр? Никто не шустрил тут у машины?
Витюня пожал плечами:
- Нет, не видел.
- Ну, извини…
- Ничё, бывает…
Седой вернулся к машине.
- Тут знаешь, сколько бомжей ошивается у магазина? – сказал Мишаня-водитель. - Просекают сразу.
- Охранник говорит «не видел», - сообщил седой.
- Так он и скажет… Может, сам и спёр, - предположил шофёр.
- По морде не скажешь, - седой поскрёб подбородок.
- Может, пойдём к нему, посмотрим? – Колян дёрнулся было.
- Что обыскивать его будешь? Всю контору шманать? – спросил седой. – Нет, что упало, то пропало… Поехали.
Мотор заурчал и машина отъехала.

Витюня какое-то время ещё постоял, потом зашёл внутрь, закрыл дверь на засов и полез под лестницу. Вытащив ящик, достал сумку. В ней оказались поношенные джинсы и рубашка. На дне – детская игрушка в упаковке: трансформер.
Дети у Витюни уже не маленькие, может, для будущих внуков сгодится. Он машинально проверил карманы и в рубашке обнаружил три бумажки по штуке рваных каждая. Хоть какой-то навар. По опыту знал: дурные деньги надо сразу оприходовать, избавиться, лучше всего прокутить.
Это место прикормленное, на него ведутся лохи давно и постоянно. Рядом продуктовый круглосуточный – машины конвейером. Поначалу Витюня удивлялся беспечности водителей. С женщинами ясно: сумочку схватила и поскакала, иногда замок заблокировать забывают. Но и мужики часто отвлекаются, дуркуют, тогда вот она добыча, сама плывёт в руки.
Работа у него непыльная, контора небольшая: один этаж офисный и подвал с компьютерами. Сутки бдишь, двое отдыхаешь. Сигнализации, правда, нет, зато решётки на окнах. «На хрена сигнализация, если ВОХРы есть», - считает шеф.
Что ж, сегодня его день. Витюня полез в карман за записной книжкой. Позвонил одной, второй, третьей. Блять, одна болеет, у другой - гости, третья занята. Суки! Позвонил своей старой зазнобе Нинке.
- Только не говори, сука, что болеешь, - начал он агрессивно.
- Ты чё собачишься, Витюнь?
- Не болеешь что ль?
- Нет, а чё?
- И гостей не ждёшь, а?
- Какие гости, верещат от злости…
- Тогда ноги в руки и ко мне, а?
- Чё это ты про мои ножки вспомнил вдруг?
- Нин, брось, ты же знаешь… мы с тобой, хер знает скока бухали-кувыркались…
- Было дело, да только зазнался ты, Витюня-победитель мой. На молодняк потянуло…
- Какой молодняк? Ссыкухи, что ли? Им, блять, на тарелочке всё вынь да положь…
- Ну и что вынимал?
- Я б для тебя вынул с удовольствием…
- Ты серьёзно?
- Какие шутки, реально приезжай… я тут в ночь, как обычно, в конторе.
- А тарелочка?
- Всё будет в лучшем виде.
- Ну, хорошо…
- Жду!

Седой с мастеровыми подъехали к подвальчику, где они разгрузились и где обычно бухали.
- Ну что, зальём горилкою пропажу… - он разгрузил сумку. Достал пару пузырей перцовой настойки с мёдом, охотничьей колбаски, бородинский «кирпич», лаваш, сыр «Янтарь» и томатный сок.
Шофёр Мишаня, в чьём ведомстве был сей подвальчик, помыл стаканчики гранёные – излюбленная посуда – и стал нарезать хлеб.
Налили по первой.
- У меня, блять, в кармане три штуки кровные, с утра заработанные, остались, - признался Колян, мужчина лет тридцати с вечно озабоченным, неприметным лицом статиста.
- Не порть первый тост, мать твою! – урезонил его седой. – За сделанную работу, парни!
Почеканились, опрокинули, крякнули… Хорошо!
- Деньги – пыль. Только карман оттягивают, - сказал седой и сам полез во внутренний, достал пачку, отсчитал десять штук и бросил на стол:
- Не знаю, полегчает тебе, Колян, или нет, но вот делите… как договорились.
Мишаня, приземистый, жилистый мужик с залысинами, молча разлил ещё по одной:
- Давай, чтоб заказы не кончались!
Влили в себя, и теперь закусили.
- Игрушку сыну купил, тоже в сумке осталась, - продолжал ныть Колян.
- Новую купишь, не ссы…
- Где щас купишь? У сына завтра день рожденья. Хотел с утра положить. И так жена крысится, а тут ещё такое…
- Ты вот что – в супермаркет сгоняй. Они поздно работают, там и подберёшь…
- Как я пойду? – Колян посмотрел на замасленные рабочие штаны, грязную, надорванную местами рубаху…
- Придумай что-нибудь… устал, мол, напахался, мало ли…
Мишаня налил по третьей.
Перцовочка частично растворила промахи, а удачи дня проступили более отчетливо. Начали вспоминать, как и что…

Седой посмотрел на часы:
- Пацаны, мне съёбывать надо. Поезд через полтора часа, а ещё домой… Ну, давайте тут…
Он пожал всем руки, а Коляну сказал:
- Приеду, позвоню. Мне сантехнику ставить надо. Сделаешь?
- Не вопрос.
- Бывайте, – и ушёл.

Плотненькая бабёнка, невысокого роста в красном жакете и короткой кожаной юбке позвонила в глухую железную дверь офиса.
- Нин, ты? – спросил мужской голос.
- Да.
Дверь открылась. Едва женщина зашла, Витюня захлопнул дверь и прикрыл на засов.
- Всё! – радостно потирая руки, выдохнул он. Облапил Нинку и потащил в свою берлогу. У него кушетка была пристроена в кладовой.
Стол с выпивоном и угощениями накрыл в коридоре, даже тортик взял – Нинку побаловать. Но он протащил её мимо стола, прямо к кушетке.
- Ты куда меня несёшь? – радостно повизгивала женщина.
А Витюня уже собой не владел. Бабу любил брать наскоком, с ходу. На кушетку повалил, жакет расстегнул одним движением, другим – рубашку. Нинка по давней своей привычке любила мужские рубашки. Груди свои за шотландской клеткой прятать. Такие спрячешь…

Витюня её за сиськи эти и любил. В основном за них. Никакой силиконовой хуйни, чисто природная сдоба. С годами отвисли слегка, но ему и так нравились. Когда они садились выпивать, он как бы невзначай пальцами задевал за сосцы. Тугие соски у Нинки и почти всегда торчат, не расплываются в тёмные круги. Эти круги на грудях у неё большие и бледные, так что сосочки отчётливо тычатся в ладони, каждый сантиметра по два.
Чё она к нему льнёт? Так молодой потому что, лет на пять моложе. Старая кобылица, но Витюне нравится стабильность их связи. Он вообще не любитель менять что-либо в устоявшейся жизни: ни место своих работ, ни жену, ни любовниц, не своих убеждений. Убеждения у него сложились постепенно в различных учреждениях, куда забрасывала его судьба. Но сейчас не время и не место о них рассуждать. Сейчас не надо рассуждать вообще, а надо ебать, ебать и ебать, эту сноровистую тёлку падкую на ласки и на «бабки».
Есть ведь ещё вечная проблема с бабами – внезапная беременность. Беременеют даже радистки в тылу противника. Но Витюня следил за этим сам, очень строго, не допускал произвольных случаев. Опять же с Нинкой можно расслабиться на сто процентов. У неё ранний климакс прошел в тридцать восемь лет. В сороковник она баба-ягодка! Без последствий, но с азартом.

Засадил ей Витюня крепко. Сначала сзади, едва юбку успела стащить, потом спереди, на себя посадил. Нинка прыгать любит… А закончил сверху: ноги ей свёл, под коленки вцепился, перегнул и наяривал до седьмого крика. Смачно так, до упора вонзал. Не вынимая, кончил с хрипом, с зубовным скрежетом. Потом бросил её на хуй, пошёл к столу, шатаясь и рыча.
- Иди сюда, - позвал он.
Нинка знала, что Витюня не любит, когда она одетая подходит. Накинула только рубашку, не лето ведь, и, не застёгивая, подошла. Они выпили для начала шампусика по стаканчику. Поговорили немного. Витюня рукой нет-нет да по грудям проведёт, поколышет. Наконец, взял двумя руками за соски и давай шлёпать грудью о грудь.
- Осторожней! Больно ведь, - кокетничает Нинка, а сама рукой к его шишке лезет. Достала из штанов, освободила, на коленки опустилась и давай облизывать.
Любила она это дело и знала в нём толк. И зубками покусывает, и в глотку поглубже затолкнёт и за щёку – по-всякому. А языком, язычком как работает! Витюня не выдержал, сграбастал её за жопку, поднял и насадил… Она его ножками-ручками обвила и так насаженной не отпускала. Походили они сцепленные по коридору: то к стене прижмёт, поебёт, то к столу – на край посадит – потрахает. Тут же торта кусок, один на двоих сожрали, как звери – кайф. Потом шампанским запили. Слезла она со штыря, задком повернулась. Закончили в классической позе.
Что и говорить, пиздёнка Нинкина так удобно расположена, что как хошь её дери, с какого угодно боку. Для ебли смачной созданная баба и редкого понимания при всём притом.
Они выпили коньячку, закусили основательно и пошли в койку.
Протрахались до раннего утра. Еле растолкала Витюню, чтобы дверь за ней закрыл. Прощаясь, он сунул пару тыщонок в карман её рубашки.
Нормальные встречи: редко, да метко.
Теперь убрать следы ночного греховодства и покемарить до смены, чуток.

Витюню сменял Палыч, въедливый старикан. Всегда тщательно всё проверит: двери, пломбы, печати. И только потом – книга приёма-сдачи.
Сегодня шеф прикатил раньше обычного.
- Всё нормально? – спросил.
- Порядок, – доложил Витюня. Рядом стоял Палыч.
- Как примешь, зайдёшь ко мне, - бросил он. Палыч кивнул. Шеф проследовал в кабинет.
Тут же прибежала, запыхавшись, Кучкина заведующая компьютерным залом. Взяла ключ, спустилась в подвальное помещение.
Они как раз ставили росписи в книге, когда снизу раздался вопль. Из компьютерного зала.
Орала Кучкина. Она взбежала по ступеням и прямиком в кабинет шефа.
- Ограбили! Украли!! – продолжала орать.
Витюня ничего не понял - все пломбы на месте, но волнение поимел. Палыч сразу просёк ситуацию и кинулся вниз. Витюня за ним.
Палыч замер в дверях зала. Витюня подбежал и заглянул. Двух компов из пяти не было. Ни мониторов, ни системных блоков. Блять!
И стекла не было на одном из окон и решетка подпилена и загнута. Ограбление, ебаться-всраться!
Слышатся тяжелые шаги шефа, спускающегося по ступеням
- Что просрал компы? – бросил он в лицо Витюне. Оглядел зал. – Взлом, грабёж, а он, блять, спит, сука! Всё знаю…
Разъярённый шеф осмотрел рабочие места. Все соединительные провода были перекусаны для быстроты дела. Пропал и лазерный принтер. Наверное, больше не смогли утащить. Шеф подошел к Витюне. Тот втянул голову в плечи.
- В глаза смотреть! – приказал шеф. – Дыхни!
Витюня дыхнул.
- Пил, сволочь, - констатировал факт, - та-ак… За всё заплатишь. Ты понял меня?
- Дык… сигнализации нет, - заикнулся было Витюня.
- Я сказал, заплатишь! Главбуха ко мне! Живо!! – крикнул он в пространство конторы. Через секунду из него высунулся очкастый нос главной бухгалтерши.
- Этому, - он показал на Витюню, - зарплату не давать. Подсчитать убытки и всё компенсировать. Оформить его негром: пусть моет, скребёт, метёт, роет, блять! Когда расплатится, выгнать на хуй! Всё! Пошли работать.