Гуимплен : Рассказ про черного дайвера

Рассказ про черного дайвера

Надо вам сказать, что в дайверской среде, как и в других профессиональных средах ходит масса всяких баек и рассказов, связанных с профильным видом деятельности. Большинство из них на поверку оказываются небылицами и откровенной херней, не имеющей никакого отношения к действительности. К их числу можно причислить уже ставшей легендой историю про мертвого дайвера, найденного на опушке обгоревшего леса, во всем снаряжении. Это при том, что до ближайшего водоема – 40 километров. Как говорят, оказался он там в водозаборном отсеке самолета-амфибии, тушившего тот самый пожар и забравшего воду не из того водоема. Убедительных доказательств (а тем более письменных) существования этой истории рассказчиками не приводится. Что в целях привлечения внимания к дайверскому движению и возникновения хотя бы простого любопытства к дайвингу у простых сухопутных заставляет нас искать реальные истории, подтвержденные хотя бы рассказами самих очевидцев. Вот одна из них…

На алапаевские карьеры медленно опускалась июньская ночь 2008 г. День независимости России (12 июня, кто не знает) подарил кучке отчаянных парней из Тюмени аж целых четыре дня независимости от житейских забот и мирской суеты. Да, стоило проехать 412 километров, чтобы заняться тем делом, к которому лежит твоя душа и которое заставляет твое сердце биться… нет, не чаще – медленней, так расход воздуха меньше. Но все равно приятно…
Вечерняя нырялка уже два часа назад как закончилась, мокрые гидрокостюмы сушились на теплых больших камнях, нагретых за весь день щедрым алапаевским (если точнее - новоасбестовским) солнцем, разложенные там беспечными молодыми дайверами – портятся же костюмы от ультрафиолета, нафиг! Баллоны для ночной нырялки были забиты еще днем компрессором ColtrySub с мотором Honda, заботливо привезенным на старенькой «Газели».
Поджаренные шашлыки и охлажденное в воде пиво внесли свежую струю в разговор за костром. Три однозвездника обступили Семеныча, самого старого и опытного дайв… нет, водолаза, молчаливо ожидая правдивых и поучительных историй из его богатой на всякие истории жизнь. Два технаря поодаль допивали бутылку водки, готовясь к ночному погружению.
И вот Семеныч, докурив приму (все остальное – говно), смяв бычок в банке из-под шпрот, начал…
- Было это в 1989 году. Я тогда на черном море нырял в Ольгинке с корешом своим – Саней Крекером, это не прозвище, а всамоделишняя фамилия, но отрабатывал он ее на все 200 бар, да... Пьяница и блядун, каких море не видело. – Семеныч ухмыльнулся, - Мой лучший друг, да… Он, сука такая, водку и презервативы всё в карманах компенсатора от жены прятал. И всё кричал ей, – не прикасайся к снаряжению, мол, а то испортишь чего-нибудь и утону нахрен. Ну она и боялась, понятное дело – вдруг муж утонет. Фиг бы он утонул – говно не тонет. Семеныч рассмеялся, - Мой лучший друг, да…
И вот, бывало, идем мы с ним нырять метров на 50, а я ему и говорю, серьезно так, озабоченно, - а ты презервативы не забыл? А он и отвечает, нет, мол, все в полном поряде, и целую гирлянду из правового кармана достает. И ржем оба. Шутник, да… А какой смышленый, водку-то он с собой тоже брал, только в левом кармане. А чтобы под водой пить, сифоном в нее углекислый газ закачивал. Мы когда молодые были, одной бутылки на три декостопа хватало, да… Скучно же на остановках, да и холодно, вот и грелись. НИКОГДА ТАК НЕ ДЕЛАЙТЕ, поняли!, - и Семеныч грозно посмотрел на молодых. Те согласно кивнули, но мысль про сифон крепко засела в пытливых юношеских мозгах.
- Сколько жить буду, не забуду то погружение, до сих пор мурашки по коже.- Семеныч достал новую приму и, как показалось многим, нервно закурил.
Народ же всякий в воду лезет. Кому и вообще в воду лезти не следует. – После этих слов немного окосевшие технари согласно кивнули. – А в тот сезон спасатели нам рассказывали, что водолаз один молодой в воду полез, да так и не вынырнул. Тело не нашли. Потом мама его приезжала, постояла на берегу, поплакала и говорила все, что мол, очень он набожный был, сынок ее, и что надо бы для успокоения души усопшего, молитву заупокойную на берегу почитать, батюшку вызвать. Вот только какая в 89-ом молитва… Вобщем, так и не прочитали. Потом это все как-то забылось, мало ли народу в море тонет… Да…
Ну а мы ныряли себе потихоньку, в свое удовольствие.
И вот как-то пошли в ночное, часов этак в двенадцать. Лучше бы водку жрали на берегу, блядь, - И стакан с водкой в руках обычно невозмутимого Семеныча задрожал мелкой дрожью.
Мы же крутые тогда были – «а пошли в ночное на 50? – А хули, пошли». Луна как раз вышла полная, светло как днем, красиво… Ну так вот, дошли до 50, пошли наверх. А у меня, как назло, батарейки в фонаре стали подсаживаться. Я его и выключил, чтобы окончательно не сдох, на Саню смотрю, он там где-то светит. И тут раз – толчок в спину! Что за блядь, хуйня, Саня же вот он – впереди. Кто толкает-то?! Оглядываюсь, а там, как раз напротив меня – водолаз. Откуда?! Мы же только вдвоем уходили, или кто-то увязался за нами, ах ты сука! Висит и правую руку у горла держит. Типа, дай подышать, товарищ, а то совсем мне хреново. Я его остатками батареек подсветил, а ему и правда хреново: лицо за пределами маски белое как мел, руки тоже белые с синими прожилками вен, и что странно, маска не прозрачная, а как бы тонированная, лица не видно, черный гидрач, черный баллон и ласты тоже черные (импортные, что ли?). И еще одна странность, висит напротив меня и ластами вообще не шевелит, как привязанный. Ну как так можно именно на моей глубине плавучесть отрегулировать? Тогда же КП не было. И вот эти мысли быстро так у меня в голове пронеслись, пока я ему регулятор протягивал. А он, значит, его берет из моей руки и резко так меня к себе притягивает, по всем правилам, понятное дело. Вот только мне такая техника безопасности тогда совсем не по душе была. Потому как руки у него были просто ледяные по сравнению с итак не теплой водой вокруг. И так мне холодно и неуютно стало, что просто пиздец. А этот урод еще и регулятор не отдает, присосался к нему как клещ и дышит, сука. А ПУЗЫРИ-ТО НЕ ИДУТ! Что за нахуй? Я ему показываю, мол самому хреново, а ему хоть бы хуй. – Очень редко матерившийся Семеныч, как заметили окружающие, перешел на отборный мат.- Вырвал все-таки у него регулятор, а он меня отпускает, и как ни в чем не бывало, отходит от меня как шаттл от станции. Ты куда, уебок?! Да хуй с тобой! Иди нахуй, блядь! Чуть не угробил, падла. И тут замечаю, что уже не дышится – воздуха нет. Не может быть, сотня же была?! Смотрю на манометр – воздуха 0, а глубина около 30. Пиздец! Так, где Саня? Где Саня, блядь!!! А он где-то близко, но для меня далеко, не доплыву. Да ебись оно все ебаным пламенем!!! И рву ремень! А ремень не рвется. Завязан на пару крепких морских узлов. Неужели эта сука завязала? Вот и помогай после этого людям. Быстро, нет, очень быстро вспоминаю Александра Македонского, разрубившего не помню какой блядь, узел, и тянусь за ножом на левой ноге. А ножа тоже нет. Все, полный пиздец.
Очнулся я только на берегу, спасибо Шурику, вытащил. Причем, узлов на ремне не было, также как и потери ножа, все на месте. А воздуха действительно не было. Вот такая хуйня.

В ту ночь баллоны сиротливо остались возле палаток не востребованными. В ночное никто не пошел. И только два слегка трезвых технаря пошли на 70 метров. Опыт, бля, его не пропьешь.

Черное море, пос. Ольгинка, 08.07.2008 г., 17 часов 16 минут.