виктор иванович мельников : Ошибка зрения

Сколько себя помню, даже пьяный, всегда домой приходил в трезвом уме. Ни глюков тебе, ни белок… Ничего в этом роде. Потери сознания – были. Это когда трезвый, но тебя нахлобучили.
Автопилот – был. Сверхзвуковой: выпил, идти домой – как далеко! - и вот ты дома… Как очутился здесь?.. Никто не знает. Самому догнать – не реально, ни Энтштейн. Ну, такое случается редко, но метко: всякий раз, когда перепил, и меткость при этом почему-то увеличивается! Это всё равно, что целить в глаз, а попасть – какая разница куда. Главное попал… Домой… Осознаёшь только утром.
И вот я возвращаюсь с работы. Идёт дождь, солнце не светит (для меня), премию не дали, жизнь говно и бабы – суки! Как обычно.
Смотрю под ноги, лужи переступаю. Ещё курю. На ходу. Курю всегда, когда на душе лежит какашка. Чаще всего она – человечья. Это из-за премии. Её часто не дают. Почему-то именно мне. Видимо, я сам какашка. Для некоторых.
Значит шагаю по лужам, пешеход, ё-моё, неуклюжий, пусть даже трезвый, шагаю себе, шагаю… Вот и дом скоро. Поднимаю голову… Бля-я! Что я вижу… Пудель на дерево лезет. Я аж остановился. Серый такой, карабкается по берёзе. И это всё на моих глазах, в метрах пятидесяти. Поправляю очки – ничего не меняется. Зрение не при чём. Да я и трезвый вообще-то!.. Чудеса… И паровозов не хватал: мой наркотик – водка, бляха-муха! Подойти ближе – не решаюсь, крышу сорвёт: вдруг и правда – пудель, не мираж. Смотрю на чудо, а оно, чудо, на самой верхушке. Во даёт! Собака!
И всё-таки приближаюсь, значит. Задираю голову. Стало быть, тупо смотрю и тупо удивляюсь – пуделёк такой, маленький, миленький, смотрит сверху на меня, дрожит. Высоты испугался, дурик.
- Слезай, - кричу, - иди ко мне, чудовище.
Он молчит, изучает. Кто я? (Знать бы самому – ответил.) Даже не скулит. Кабель, чокнутый!
Я закуриваю очередную сигарету. Чтобы нервы успокоить: не всегда увидишь собаку, лазящую по деревьям, да так ловко. Не иначе, как мутант. Собачий.
И тут из-за угла выходит женщина:
- Барсик! Киса моя! Куда взобрался, - восклицает она.
Опа!
Я уставился на женщину: или я дурак, или она шутит.
- Это же пёс, пудель, - говорю ей.
- Какой пёс, какая собака! – отвечает. – Это кот! Смотри, внимательно… Внук, изверг, только что моего перса, пушистика, лапочку, под пуделя подстриг. А он, котик, испугался, выскочил на улицу и с перепугу, бедненький, на дерево взобрался. Я этому внучи, маленькому негодяю, уши надеру!
- Так и с ума сойти можно, - говорю. – Передайте доброму мальчику, чтобы он, когда вырастит, парикмахером стал. Я к нему причёску приходить делать буду. Хорошо получается. Талант.
- Передам, - ответила женщина. И сама, как кошка, полезла на берёзу. За любимцем. Ещё одна. Метаморфоза. Бля!
Чертовщина! Не иначе.
В тот вечер я напился. Чтобы ничего такого не видеть. Более.
И ничего не увидел. Даже во сне. Перебрал.
Перевоплощения… В любом виде. Происходят.
Зреть лишь надо.
Сука!