Ходжа Насреддин : Глебович. Окончание

Месяц спустя.
Где-то в Средней Азии.

Я называю это место затерянным миром. Чтобы туда добраться нужно 2 часа ехать из Бухары по раздолбанной дороге в сторону туркменской границы.
Маршрут напоминает мне о том, что дороги традиционная проблема не только для России. Тем более, что обещанный Глебовичем джип, оказался «Дамасом», в который мы еле влезли, поломав при этом зеркало в салоне. Хорошо, что немцы приехали налегке без большого количества специнструментов. Начальство запросило сведения о наличии таких инструментов на станции и, получив список из около 20 наименований, решило отправить команду налегке. А то, не знаю, как бы мы уместились в этот псевдоджип.
- Смотрите, - природа как в Людвигсфельде. – говорит немцам Глебович, указывая на голую степь. Его голос напоминает мне о том, что вторая российская проблема также не является сугубо российской.
Впрочем, немцы воспринимают такое смелое сравнение с их лесистой местностью спокойно. Они уже немного познакомились с Глебовичем, а один из участников команды Марио был на той платформе.
Впрочем, они ещё многого не слышали.
О том, как Глебович служил на подводной лодке в Афганистане, о том, как Президент Каримов помогал ему доставать мебельный гарнитур, причём сам же его и грузил, о том, как Глебович побывал на секретном заводе под водой, и многое другое.
Итак, мы подъезжаем к станции. Уже видны факелы, жгущие попутный газ. Никто до сих пор не придумал, что с ним делать, поэтому, предпочитают просто сжигать.
Действительно, на краю цивилизации. Дальше некуда. Дальше, только Туркмения.
После ужина лидер команды Ральф хочет посмотреть на двигатель.
А можно взглянуть на ваши инструменты?
- Инструменты? – в голосе Глебовича чувствуется некая растерянность. А моё сердце как-то недобро ёкает.
- Инструменты? – ещё раз переспрашивает он. Конечно, можно. Голос Глебовича немного дрожит.
Мы заходим на склад.
- Вот, инструменты. Мы оглядываем кучу разбросанных по всем углам плоскогубцев, отвёрток, гаечных ключей, напильников и прочих нехитрых приспособлений.
- Нет, я имею ввиду, специнструменты. Из списка. И Ральф достаёт список. Вот, вы, ведь, нам прислали список ваших инструментов. Где они?
Теперь понятно. Пиздец, блядь, у них ничего нет. Ёбаный в рот! Что сейчас будет?
Мне искренне жаль Глебовича. Он вызывает по рации начальника станции. Но, это не поможет. Начальник станции сейчас, как соломинка для утопающего.
Соломинка – начальник станции Буранов, маленький чёрный человек. Чёрный частично от выпитого алкоголя, частично от жестокого местного солнца.
- Сулейман-ака, где инструменты? И Глебович показывает список. С таким видом, как будто предъявляет доказательства в суде.
- Какой список?
- Вы писали этот список?
- Александр Глебович, я же Вам сказал, когда Вы ехали в Германию, нет у нас ни хуя никаких инструментов.
Они больше не слушают друг друга. Из всей их истеричной дискуссии ясно одно: список инструментов, которые есть, оказался списком инструментов, которых нет. А это значит, что оба горемыки получат пиздюлей, а немцы уедут обратно.
Ральф предлагает звонить в Германию. Наивный Ральф. Отсюда никуда нельзя позвонить, братан. Это край цивилизации. Чтобы куда-то позвонить надо обратно 2 часа пиздовать в Бухару. А сейчас уже 12 часов ночи.
Утро вечера мудренее решаем мы. И едем в Бухару с рассвета. На подъезде к городу сотовый начинает работать.
- Внимание, внимание, говорит Германия. Берлин слушает. Берлин в шоке. Берлин в трансе. Берлин хуеет. Берлин никак не может понять, как, то, что есть, может оказаться тем, чего нет. Что делать? Принимается решение поставить недостающие инструменты. Мы не хотим возвращаться в затерянный мир и пока идут инструменты всю неделю кайфуем в Бухаре.
Инструменты прибыли, а за ними приезжаем и мы. Прибыло всё, что необходимо. Однако, вместо двух ящиков, в накладной написано три, но так, как количество инструментов соответствует накладной ясно, что это опечатка.
Всё идёт нормально, если не считать Глебовича, который то и дело пытается помешать работе своими советами. Но, у нас негласный договор с начальником станции. Как только появляется Глебович, начальник отвлекает его разными расспросами.
Вот, он снова, идёт сюда. А где Сулейман-ака? Пропал куда-то.
- Вот, написал сейчас рапорт в таможню насчёт кражи третьего ящика. Будем разбираться.
- Какой на хуй третий ящик? Я, ведь Вам сказал нет никакого ящика. Всё, что есть в накладной, есть в двух ящиках.
- Почему же тогда написали три ящика? Непорядок.
- Александр Глебович, представим на секунду, что Вы правы и немцы действительно прислали три ящика вместо двух. Так, кайфа ради, поприкалываться, а заодно и заплатить за всё. Допустим, что это так. Допустим, что некий сумасшедший вор решил украсть третий ящик. Два ящика с инструментами на 100 тысяч баксов его почему-то не привлекли, а вот, третий пустой почему-то заинтересовал. Допустим, что это так. Но, зачем его искать этот третий ящик. Украли и хуй с ним. Ну, найдёте вы его, дальше, что? Что там? Доски и гвозди.
Переубедить его мне не удалось.
Через три месяца Глебовича уволили. На его столе я заметил какую-то его докладную записку, на которой была написана резолюция генерального директора:
ХВАТИТ МОЛОТЬ ЧУШЬ! КАК МНЕ НАДОЕЛИ ВАШИ ВЫКРУТАСЫ!
Он практически спился. Его почти бросила жена. Его выгоняли то с одной работы, то с другой. Но, полтора года назад, он бросил пить и я узнал, что он устроился работать в далеко не самую последнюю нефтегазовую компанию, действующую в стране. Так, что всё нормально. Хэппи-энд.