Шырвинтъ* : Коллайдер

Взяли меня на даче, куда я уехал за душевным спокойствием из суеты душного города с целью; сняться с трехдевного запоя и подзарядиться энергией от молодых дубков и тонких рябинок – моих тотемных друидских растений.

Зачем-то дали по морде, завязали глаза и, кинув в багажник легкового автомобиля, доставили на Лубянку. Зачем им понадобилось завязывать мне глаза? Это обстоятельство вызывало легкое недоумение. Я и так понял, что это Лубянка, когда пропахшую дизельным топливом тряпку размотали с моей головы, что дало возможность, выглянув из окна кабинета на улицу, определить свое местоположение.

- Здравствуйте, Максим Андреевич, меня зовут подполковник Артемко. Я буду вашим куратором, - представился вошедший в кабинет субъект плохо запоминающейся наружности с припухшими бледно поросячьими глазами на сморщенном от профессиональных забот усталом лице.

Артемко присел за стол, поежился и приложил мне ко лбу мельхиоровую ложку. Ложку примагнитило. Приятный холодок в районе «третьего глаза», на доли секунды снял тяжелые похмельные ощущения, и моя кислая улыбка обманчиво навела работника спецслужб на возможное установление взаимопонимания с невинно принятым мной. Артемко довольно крякнул.

Ложка быстро нагрелась, отнюдь не вызвав к собеседнику теплых чувств с моей стороны. В ту минуту почему-то подумалось о холодном утюге.
- Ну, наконец-то, мы и встретились, - радостно заявил Артемко, - курите, - распахнув старинный портсигар, предложил он угоститься белой сигаретой с золоченым ободком.

- Не курю, начальник, ты же знаешь, - ответил я, закладывая две сигареты себе за уши, и усилием воли, скидывая горячую ложку на малахитовый письменный прибор с чернильницей в виде Дзержинского. – А вот выпить не откажусь.

- Я тебе, блять, дам выпить, - сказал Артемко. И тут же дал. По голове. Я упал со стула и сильно ударился головой о пол. Сигареты выпали из-за ушей и закатились под шкаф, под которым давно не убирали. Там лежало много сигарет из Артемкиного портсигара, и наводило на мысли, что хозяин кабинета человек не очень дружелюбный. Я протянул руку и собрал все курево до которого смог дотянуться.

- Извините, Максим Андреевич, это я так из-за Феликса расстроился. Вы ему бороду ложкой откололи, а вещица ведь ценная. Раритет. Юрия Владимировича подарок. Теперь клеить надо. – Петренко, - гаркнул на весь кабинет начальник.

- Че, товарищ подполковник, - спросил подчиненный, высунув голову в дверной зазор.
- Вот тебе двадцать рублей, - сказал подполковник, - сбегай в ларек, купи «суперклея» тюбик. А то видишь, беда – бороду Феликсу Эдмундовичу оторвало. Одна нога здесь, другая там. Выполняй.
- Слушаюсь, - ответил Петренко. Он схватил деньги и, щелкнув каблуками, быстро умчался выполнять задание.

- На чем мы с вами остановились? – спросил Артемко, уныло разглядывая в профиль безбородого основоположника пролетарского диктата.

- Выпить бы, неплохо, - напомнил я, распихивая по карманам извлеченные из-под шкафа сигареты и усаживаясь обратно на стул с отсутствующим видом.

- Вот клей, - в кабинет вбежал запыхавшийся Петренко и протянул подполковнику тюбик клея.
- Ай, маладца, быстро-то как, - обрадовался Артемко и ловкими движениями вскрыл тюбик и вернул малахитовому Феликсу естественную бородатость, подперев ее снизу патроном от ПМ. – Вот тебе следующее задание, - сказал начальник, протягивая подчиненному двести рублей, - сбегай в штучный отдел, купи бутылку мадеры. Только не бери урожай 2003 года, оно кроет жестко и башню рвет. 2002-ой бери, от него не так тяжело. Выполняй!

- Слушаюсь, - ответил Петренко и присел на стул у стены, - только отдышусь немного.
- Выполняй, воин. Времени в обрез. На пенсии отдохнешь. А то я тебя быстро в форму одену и на вахту поставлю пропуска проверять. Ишь, распоясались на оперативной работе. Шагом марш, - заорал Артемко и опять, зачем-то, врезал мне кулаком по голове.

На этот раз, упавши со стула, я нашарил под шкафом несколько закатившихся туда канцелярских кнопок и приладил их к себе на лоб острием наружу. Еще раз этот сатрап меня ударит – постараюсь подставить лоб, в злорадном предвкушении чужой боли предположил я. Теперь я похож на ежика, правда колючек маловато.

- Зачем вы меня все время бьете, - спросил я Артемко, почесывая голову, - чего вам от меня нужно?
- Здесь вопросы задаю я, - ответил подполковник и занес надо мной руку для очередных побоев, но увидев у меня на лбу кнопки, осекся и извлек из сейфа боксерские перчатки. Надев их, он совершил несколько разминочных движений перед зеркалом и нанес два хука мне в живот.

Вот гад, опять падая на пол, подумал я, успевая нанести Артемко удар головой в колено и показывая ему тем самым, что я не тоже не лыком шит. Уже лежа на полу, я попробовал применить свои сверхспособности и придушить чекиста его же собственным оберегом. Часто случалось, что многие наполовину верующие люди носили у себя под галстуком крест на цепочке, и придушить их как гарротой их же собственной вещью, никогда не составляло для меня особого труда, хотя и приходилось это делать нечасто. Манипуляции с цепью не произвели на Артемко никакого воздействия, лишний раз, подтвердив мои убеждения, что среди сотрудников спецслужб верующих в Бога людей не бывает.

- А-а-а-а, больно же, - закричал подполковник и запрыгал на одной ноге, прижимая раненую себе к груди, попутно доставая из колена кнопки неестественно белыми фарфоровыми зубами.

- Вот, принес, - ставя бутылку на стол, сказал Петренко, спасший меня своим внезапным появлением от дальнейших издевательств. – Давайте лучше я его, разрешите, товарищ подполковник, - обратился к начальнику порученец и занес надо мной стул.

- Погоди, хватит пока. Посади его лучше на стул и помоги мне снять перчатки, - выплевывая обратно под шкаф мелкое канцелярское железо, распорядился Артемко и протянул навстречу Петренко руки. Петренко снял начальнику перчатки, помог усесться за стол, откупорил мадеру и, достав из сейфа три стакана, поставил их на стол.

- А третий стакан зачем? - удивился Артемко, - спрячь, и пошел вон отсюда.
Петренко с сожалением вздохнул, и уже не проявляя почтительности щелканьем каблуков, вразвалочку вышел из кабинета.

- Ты знаешь, что я могу с тобой сделать? - спросил чекист, разливая мадеру по стаканам; себе чуть-чуть, а мне до краев.
- И что же такого, что может меня испугать? - поинтересовался я, опустошив стакан. Когда я выпью, то мало чего боюсь.
- Зря вы так, Максим Андреевич, мы многое можем сделать, чтобы заставить вас работать. Взять, например, в заложники вашу жену и ребенка, взорвать вашу машину, отравить собаку. Да и мало ли чего еще…
- Во-первых, этим вы меня совсем не расстроите. А даже наоборот. Если вы избавите меня от жены и дочки, а еще и тещи, до кучи, то я буду этому обстоятельству несказанно рад. Машины у меня нет, и собаки тоже. И вообще, мне кажется, что вы меня путаете с моим братом близнецом Максимом, который вам чем-то крупно насолил. Иначе как объяснить то, что вы меня постоянно бьете. Ведь я ничего плохого вам не сделал, и вообще не при делах. Максим – тот может напакостить, верю, ну, а я то тут с какого боку?. Налейте лучше еще винаа, - кивнув на бутылку мадеры и придвинув к Артемову стакан, - попросил я.

- Петренко, - опять рявкнул в сторону двери подполковник, - ты кого доставил, грозно поинтересовался он, когда недовольная физиономия подчиненного показалась из-за двери.
- Так, это самое, кого приказали. Самойлова Максима Андреевича, 58 года рождения, урожденного в Великих Луках… - отчитался Петренко.
- Пшел вон, идиот, - приказал Артемко. Петренко захлопнул дверь, не успев вовремя убрать голову и слегка прищемив себе уши. Из-за двери послышались тихие нецензурные высказывания.

- Видишь, Андреич, с кем приходится работать, - укоризненно покачав головой, посетовал чекист. Вечно у него так; то голову сам себе в двери прищемит, то на руку сядет, то привезет не того, кого надо. Ох уж эта преемственность. Не доведет она до добра. Наберут родственничков скудоумных, а настоящие профессионалы по банкам все разбежались, – Тебя как по имени? – спросил чекист.
- Андрей, - ответил я, покосившись на остатки портвейна.
- О, как! Андрей Андреевич, стало быть. Как Громыко! На, помяни, хорошего человека, - Артемко вылил мне в стакан остатки мадеры и ногой закатил пустую бутылку под шкаф, - а где брат то? – поинтересовался чекист, угощая меня, теперь уже кубинской «Койбой» из деревянного ящичка красноватого оттенка.
- Можно две? - поинтересовался я, пытаясь взять из ящика вторую сигару.
- Одной хватит. Дорогие слишком, - пожадничал Артемко, - так где, говоришь, братец твой, стало быть, скрывается? – продолжил он допрос.
- Не знаю, - честно признался я, - в последней «смске», полученной месяц назад, говорилось, что он находится в Турции на отдыхе, но я бы, не советовал верить этой информации. Он может находиться, где угодно. Вечно он врет. Его еще мать за вранье, ремнем наказывала. Да и чего в Турции можно больше месяца делать, сами посудите… Не ведаю я где он.

- Ладно. Ушел, значит, Максим. Ушел, стервец… Ну, ничего, будем тебя использовать, Андрей Андреич. Да не волнуйся ты так, ишь, как кнопки в лоб втянул. Расслабься, а то следы останутся круглые. Бабы в метро смеяться будут, - посоветовал Артемко, указывая мне на лоб.

Я расслабился. Канцелярские принадлежности упали на коробку с сигарами.
- Петренко, - прокричал чекист, уверенным движением смахивая кнопки под шкаф.
- Здесь, я – просунулся в дверь помощник.
- Пшел вон, - ласково улыбаясь, отослал его назад Артемко. Дверь захлопнулась, - видишь, - теперь уже обращаясь ко мне, сказал чекист, - уши не прищемил. Когда с ним ласково, тогда никакого членовредительства. Да и с любым человеком так. Доброе слово, оно и кошке приятно. Зря я тебя, это, по мордасам. Ты извини, Андреич. Нервничаем все, задание под угрозой. Сорвался, вот, на старые методы. Больше бить тебя не буду. Раз ты не Максим.

- Ну и что, собственно, от меня требуется, - слегка расслабившись, поинтересовался я.

Артемко забрал у меня из рук «Койбу», обрезал кончик гильотинкой с, изображенным на ней Берией, прикурил от длинной кедровой спички и изложил суть дела.

Как оказалось, с давних пор Лубянка располагала сведениями о наших с братом магнетических способностях, а если быть более точным - умением примагничивать и удерживать на себе всевозможные металлические предметы; брат в большей степени, я в меньшей. Поэтому, первым в разработку был взят Максим, который, со свойственным ему дофенизмом, поклал с прибором на все посулы и, последующие за ними, угрозы спецслужб. Тем самым, брат сильно вывел подполковника Артемко из себя, уехав отдыхать в Турцию, где его след и затерялся. Следовательно, выполнить задание Родины предстояло мне. Другого кандидата у Родины не нашлось. Родину я любил, по этому не колеблясь дал согласие. Первая вводная информация была ясна. Далее, Артемко изложил суть поставленной задачи.

- Короче, суть в следующем, дорогой ты наш Андрей Андреевич, - нахмурив брови, начал свой рассказ чекист. – Пришла пора рвать когти с этой планеты. Да что там с планеты, из галактики. Для этого наши враги вырыли в земле кольцеобразный туннель длиной в двадцать верст, начинили его магнитами, и скоро будут по этой самой херовине, разгонять протоны, с целью получить в центре черную дыру. В эту самую дыру они и хотят свалить со всеми своими бабками, брилликами и интеллектуальным, как они сами считают, генофондом – типа там, бушами всякими, берлусконями и группой «Токио отель». Мы этого допустить, сам понимаешь, Андреич, не можем.

Запуск этой адской машины назначен на 21 октября. По туннелю будут разгонять элементарные частицы, с целью найти одну новую, еще не найденную, которая называется бозон Хиггса. Так вот, наша задача состоит в том, чтобы эту частицу успеть попятить, пока западные ученые этого не просекли. Проникнуть в тоннель тебе помогут наши диггеры, визовую поддержку мы тебе обеспечим, а дальше уж сам. По обстоятельствам действуй. Проявить себя эта частица может только на большой скорости, и как только она это сделает подмагнитишь ее к себе, словишь, упакуешь в специальный контейнер и до дому. Нам этот бозон, ох как самим нужен! Понял?

- Не все, - ответил я, - как я определю скорость бозона, при которой его нужно схватить.
- Петренко, - крикнул чекист.
- Че надо, - высунув голову из коридора, спросил адъютант.
- Поди сюда, - пригласил его к окошку Артемко. Раздвинув белые занавески, и указав пальцем куда-то вниз, он отдал следующий приказ. – Видишь, вон менты стоят на «девятке»? Бегом к ним, буцефал, реквизируй радар. А то мы тут одну техническую деталь упустили. Одна нога здесь, другая там.

Через несколько минут в дверь постучали.
- Разрешите войти, товарищ, подполковник? – на пороге образовался Петренко вместе милиционером ГИБДД, постоянно вырывающие друг у друга из рук радар.
- А этого клоуна, ты зачем сюда приволок? – поинтересовался хозяин кабинета.
- Так он, это, радар отдавать не хочет, - в растерянности разведя руками, объяснил Петренко и выпустил из свои рук прибор, который жадный гаишник тут же спрятал у себя за спиной.
- Ну, так напиши ему расписку, что вернем, - распорядился Артемко.
- Расписку он не хочет, - угрюмо сообщил Петренко.
- А чего он хочет? – начал злиться подполковник.
- Ясно чего они все менты хотят. Денег, - разъяснил адъютант.
- Да я вас, сволочей в подвале сгною. Радар на стол, и вон на хер из кабинета, мудозвоны! – доставая из ящика стола пистолет и взводя курок, закричал Артемко, - бегом марш отсюда!

Петренко с милиционером побелели лицами, синхронно щелкнули обувью, развернулись кругом и выбежали из кабинета, больно стукнувшись в дверях, друг о дружку лбами. – Вот видишь, что получается, когда по-хорошему не понимают, - уже обращаясь ко мне, прокомментировал Артемко, - лбами стукнулись. А ведь могли и по-доброму радар отдать.
- Петренко, - опуская курок и ставя пистолет на предохранитель, опять позвал подчиненного подполковник.
- Чего, - почесывая просунутую в дверь голову, спросил тот.
- Ты, там, у мента своего спроси, батарейки в радаре нормальные? – отдал приказ Артемко.
- Нормальные, - после недолгой возни за дверьми, последовал ответ.

- Держи реквизит. Головой отвечаешь, - протянул мне радар чекист. – Паспорт вот тоже держи, правда он на имя Максима, но это ничего не меняет – вы ведь как две половинки одной жопы, - сказал Артемко и громко засмеялся над своей глупой шуткой. – Вот «шенгенка» на полгода, - продолжил он, открывая страницу с приклеенной визой. Вот кредитка. Денег я, правда, не знаю, сколько там, но точно что-то осталось после командировки нашего сотрудника. Пароли к ней сзади написаны. Много не трать… ну пожрать там, пива попить… особо не зажируешь. – Вот, собственно, и все, дорогой ты наш, Андрей Андреевич. Давай присядем на дорожку. Вылет через два часа из Домодедово. В Гренобле тебя встретят.

Пока я молча сидел «на дорожку», Артемко не молчал. Он спел куплет из песни про березовый сок и ненаглядную певунью, потом резко, хлопнув себя ладонями по коленям, встал, пожал мне руку, пустил слезу, обнял и попытался поцеловать в губы. Я резко воспротивился его инициативам, усилим магнетических способностей сильно вдавив его заколку для галстука с изображенным на ней Крючковым в могучую грудную клетку подполковника. Он быстро закатал свои губы назад, закашлялся, и, почесав в грудях, проводил к дверям, где отдал в распоряжение Петренко – сопроводить меня в аэропорт. Больше мы с Артемко не виделись.

После выполнения задания, я вообще ни с кем из старых знакомых, кроме Максима не виделся. Хватило на мою жизнь идиотов, не позавидуешь.

Само задание прошло для меня успешно. А что там считает Артемко, меня мало волнует. В коллайдер я проник в день пуска. Дождался разгона бозона, правда, радар не пригодился. Гаишный прибор вышел из строя за пару минут до запуска адской машины. Я ощутил частицу сам, всем своим нутром, и в тот самый момент, когда я, предварительно подтянув ее к себе и ухватил рукой, меня заволокло в какой-то черный туннель…

Теперь я живу в пентхаузе на берегу океана в доме с золотыми перилами. Вокруг меня доброжелательные люди, говорящие на незнакомых, но очень понятных языках и, как не странно, они меня тоже понимают. Причем все окружающие меня люди близнецы. Иногда, когда мне надоедает писать романы и бить баклуши, я спускаюсь вниз, где в живописной марине стоит «Вендетта» - моя 32 футовая яхта с прекрасными мореходными характеристиками, и, в компании двух двадцатилетних близняшек, цвета кофе с молоком; Маши и Даши, отправляюсь в гости к Максиму на остров, что в пятидесяти милях на юго-восток от моего жилища. Кстати, как он оказался рядом по соседству, я брата не спрашивал. Это история его судьбы, которую он сам рассказывать не желает.

Маша ловко управляется с парусами и румпелем, а Даша, шерудит кастрюлями на камбузе, готовя ужин из только что выловленной из океанских глубин похожей на тунца рыбины. Я лежу на миделе и смотрю в синее небо, по которому, вращаясь в противоположных направлениях, медленно движутся оранжевое и зеленое светила. Каждый день, ровно в 13-00 по местному меридианному времени они встречаются в зените, образуя там прекрасные переливающиеся ореолы, чем-то напоминающие северное сияние. Сияние, которым не устаешь любоваться никогда. Через некоторое время небесные тела расходятся в разные стороны и спустя некоторое время, скрываются по разным сторонам горизонта, окрашивая их в каждый в свой цвет.

Как раз в это время мы швартуемся в бухте Максимкиного острова. Вместе с ним нам машут с берега две его подружки; Лина и Дина – тоже близнецы, правда, уже немного другого – желтоватого оттенка, что не имеет здесь никакого значения. Я часто думал, почему то место, где мы сейчас живем настолько дуально по своей природе, что тут даже два солнца. И вся эта внешняя двойственность, настолько едина по своей духовной сути, что даже не хочется верить в то, что есть где-то места, где еще принято делить мир на черное и белое, постоянно тормозя перед выбором и противореча самому себе даже в мелочах.

Однажды, выпивая с Максимом у меня наверху, мы пришли к выводу, что все это потому, что мы нашли убежище в галактике Близнецов, вырвавшись из той черной дыры, в которой прошла вся наша молодость, и можно даже сказать, жизнь.

Сначала, правда, нас смущал тот факт, что у Маши и Даши по три сиськи и квадратные ушки, да и не только у них, а и у всех остальных женщин тоже. Эта тройственность никак не вязалась с однояйцевой полярностью всего сущего на этой планете, но со временем и этот факт перестал напрягать из-за своей никчемности. В той черной дыре, откуда мы с Максимкой благополучно унесли ноги, поводов для беспокойств было гораздо больше.

Есть, правда, одна вещь, которая сейчас меня напрягает гораздо больше, чем анатомическое особенности местных женщин. Все остальное, кроме бюста, устроено у них точно так же, как и у аналогов из чернодырной галактики. Меня больше волнует то, что порой, когда лежа на кокпите, я смотрю в небо, мою голову иногда, как магнитом, во время смены галсов притягивает к титановому гику «Вендетты», навевая грустные воспоминания о прошлом. Надо будет попросить Машу, заменить гик на деревянный.

10. 08. 2008. (с) ШЪI