uldus : просто сюзанна

Этот рассказ не имеет ничего общего с живыми персоналиями. Любые сходства с любыми Сюзаннами совершенно случайны.
Хотя….

Просто Сюзанна.
Сюзанна – белая как сперма кожа, розовые малюсенькие соски, вздутые половые губы. Сюзанна не любит секс, но излучает похоть.
Сюзане лучше было никогда сюда не приходить.

Светлая копна волос рассыпалась полукругом, наподобие кокошника. Голова склонилась набок, глаза полуприкрыты. Она лежала на опушке и наслаждалась жаром солнца, запахом леса. Широкий кафтан скрывает крутые бедра, круглый животик, мягкие полушария грудей, которые венчали соски-палочки. Объективно она была воплощением невинности и чистоты. Но любая особь мужского пола при виде ее чувствовала необъяснимое возбуждение – от букашки до представителей рода человеческого. Вот и сейчас она всего лишь грелась на солнце, а кузнечик, севший ей на ухо, совершал поступательные движения. Лишь раз в десятилетие рождаются девушки подобные ей – богини похоти, посланники секса с одноименной планеты, плоды извращений, отродья на родине, в мире людей они обладали тем, о чем мечтает каждый – сверхсексуальностью. Парадокс в том, что не смотря на это, мозг ее был весьма примитивен. А может, наоборот, как раз по данной причине она было несносно глупа. Сама Сюзанна никогда не испытывала ни возбуждения, ни страсти, ни привязанности. К тому же она была, как уже была сказано, тупа, как корова ее бабушки и точно также хлопала глазами. Но никто – никто! – этого не замечал.
Все началось с ее «рождения». Ее действительно нашли в капусте, наверно единственную за много-много лет, не смотря на всеобщее заблуждение. Дед Дудка пошел подрочить на рассвет - тогда ему было 60. И вдруг, когда фонтан спермы сверкающими брызгами блестел на солнце, его взгляд, завороженный внезапной красотой среди очевидного уродства ситуации, упал на конец так называемой «радуги». А летела его сперма, предварительно совершив дугу, аккурат в рот Сюзане. Еще младенцем она пучила свои прелестные глаза и открывала рот в форме буквы «о». Вот в эту дырочку сперма и попадала. Дудка улыбнулся, затем зашелся в смехе – и тут-то семя оросило все лицо младенца. Тогда взбалмошный старик присунул ей в рот – что было возможно, так как причиндал деда даже гордым словом пенис назвать стыдно. Стухшая сосиска и не более. Так как с бабкой по молодости они часто практиковали фистинг, но старость, геморрой и узловатые шершавые от тяжелой работы руки бабки были уже непригодны для таких шалостей, они уже давно позабыли про их излюбленный способ «разогреться». Он засунул белоснежную руку невинного младенца себе в зад. Боже, какое же было это наслаждение! Для начала пришлось смочить слюной свою давно заросшую грибами задницу, но потом все пошло словно по маслу. Самое интересное, что Сюзанна не плакала, не орала, а сохраняла все то же дибиловатое выражение лица. И лишь капельки Дудкиной спермы иногда стекали с ее носа. Дед, весь красный, потный и обессиленный, закончив свое дело, присел и закурил приму. Тут то в его маразматической башке и возникла мысль притащить Сюзанну к бабке. Дитя не орет и не плачет – странно – но, несомненно, прелестно. Можно будет сколько угодно над ней извращаться, а ведь дай боже, она вырастет немой и никто об этом так и не узнает. Плюс лишние руки в хозяйстве.
Но самое главное – за годы воздержания Дудка, никогда не отличавшийся ярким воображением, успел навыдумывать множество невоплощенных в жизнь извращенных затей. Протухшее тело бабки не вызывало ничего, кроме рвотного рефлекса, а ведь по молодости они такое творили. Дудка не был болен психически, но фантазии его по мере старения становились все более жестокими и необычными. Огонь постоянно горел и в бабкиной елде. Они любили друг друга, и каждую ночь рассказывали друг дружке о своих тайных фантазиях. Даже самые страшные, мерзкие, отвратительные из них не вызывали ужаса стариков. Они были заговорщиками. Два старых пердуна – извращенцы в мыслях, праведники на деле. Их любила и уважала вся деревня. Но Сюзане суждено было взбаламутить это забытое богом место. Слава ее не прогремит на весь мир, но навсегда изменит жизни десятков людей. Однако жители деревни похоронят эту тайну с собой. Впрочем, не будем забегать вперед.
Бабку кстати звали Злата. В то утро она насторожилась, когда Дудка отлучился так надолго. Она знала, что он уходит вздрочнуть на рассвете, а вовсе не искать дрова, но никогда дедок не задерживался так долго. Она не волновалась, вряд ли что могло с ним случиться, но явно была обескуражена. А когда Злата была обескуражена, она засовывала в рот свою длинную усохшую сиську, и сосала коричневый сосок, сидя у окна своей избушки со взглядом, устремленным в пустоту. В молодости ее необычные сиськи на африканский манер, длинные, но стоячие, волновали всех. Девки ей ужасно завидовали, а мужики готовы были переспать, просто из интереса пощупать эти упругие батоны. Ревнивые жены однажды смешали мед с волосами, остриженными со своих лобков, которые до того они не мыли специально неделю, и, подловив как-то ее одну вечером у ручья, заставили все это сожрать. Блевотина текла из носа, глаза слезились – это было ужасное и единственное унижение в ее жизни. После этого она переспала со всеми мужиками в деревне старше десяти лет, с которыми не спала. А остальных трахала по второму кругу. Больше к ней не приставали.
Дудка был одним из этих десятилетних мальчиков. Его благодарность за подаренный фееричный первый секс не ослабевала ни на минуту до конца жизни. Жили они, как говорится, душа в душу.
Вот так то и попала Сюзанна к старикам. Детей у них не народилось, так как по молодости они упоенно занимались сексом отнюдь не ради зачатия. Разные извращения, ролевые игры, садизм – все это мало способствовало зарождению новой жизни. Да они и не тужили. Присутствие посторонних, не будь они частью их продуманных забав, супругов лишь раздражало. Но не будем отвлекаться на этих безусловно интересных, но не главных персонажей сей прелестной повести.
Бабка приняла младенца с радостью. Дудкин рассказ о том, как девочка нашлась, не будем скрывать, ее раззадорил. В морщинистых глазах загорелся огонек. С тех пор не прошло и дня, как деды не придумывали все новые извращения и, разумеется, воплощали их в жизнь на беду маленькой прелестнице.
Уделим же внимание самым важным и значимым в жизни Сюзанны из них. Особая церемония предусматривалась в то время, как Сюзане исполнилось 8. По разумению старых пердунов, именно в этом возрасте Сюзане предстояло не только быть прямым участником их грубых пошлых представлений, оргий и игрищ, но и самой впервые испытать оргазм – блаженнейшее из блаженств, которым обладает род человеческий. В то время Сюзанна была прелестной девочкой с золотыми волосами до плеч, пухлым прелестным свежим ротиком, который, однако, успел уже насосаться вдоволь хуев, нализаться анусов и пезд и даже отведать говнеца, соплей и бог весть еще чего, и чистой белой кожей – самой белой во всей округе. Так вот Дудка и Злата задумали совершить целый обряд, который далее я подробно опишу, чтобы свой первый оргазм это юное создание запомнило на всю жизнь. Надо сказать, что Сюзанна к 8 годам уже поднаторела во всяческих извращениях, отнюдь не была девственна ни сзади, ни спереди, однако не ведала, что все вещи эти аморальны и постыдны. С другими жителями деревни контактировала она мало. Любой такой контакт всегда заканчивался одним и тем же. Ее имели. Молочница, кузнец, бомжара или пьяница – да что говорить, против ее необъяснимой притягательности не устоял ни один человек. И каждый, кто принуждал нашу прелестницу к сексу, всегда удивлялся ее покорности и безразличию. Однако удивлялись каждый по отдельности, ведь любому было стыдно признаться, что он возжелал, да еще и воплотил свое странное желание в жизнь, такую кроху. Так что слава ее пока по округе не разошлась. Но иного обращения, дева и не знала, воспринимала все как должное. Ничто не вызывало ее отвращения. Так что представьте себе, что надрочить деду было для нее таким же обычным делом, как для нас выпить чашку кофе с утреца, ну позволить ему кушать свои какашки, писать бабке в рот или снестись с лошадью для нее было все равно, что для нас пойти на прием к гинекологу, - вроде и неприятно, а надо. Так вот в знаменательный день «крещения» Сюзанны, старики решили ублажить крошку по полной. Горячка услады должна была задействовать все органы чувств девочки. В избушке повсюду поставили сирень, зажгли свечи – то происходило глубокой ночью, по комнате набросали подушек. Дело началось с массажа. Девицу для начала распарили в настоящей русской бане. Затем искупали в парном молоке, потом расслабленное нежное тело долго массировали. Сюзанна немного прихуела от такого королевского обращения, но ничего не заподозрила. Ее терли и мяли, постепенно перейдя к массажу клитора. Так как для дефлорации вялый Дудкин стручок явно не подходил, то решили использовать пупырчатый огромный огурец собственного же производства. Раздвинув прелестные лепестки половых губ старики аккуратно и со всей нежностью сделали свое грязное дело. Но как они ни старались, наглая деваха оставалась равнодушной к их ласкам. То был для стариков невиданным обломом, уж они-то считали себя профи в деле секса. Хотя все выше перечисленные процедуры недурно раззадорили семейство Кожаных, провал данной миссии поверг их в полнейшую прострацию. Семя ненавести к предмету наслаждения и сладостных утех посеялось в их душах, хотя до того они считали малютку просто невиданной находкой – в буквальном смысле этого слова.
Это семя прорастало по мере взросления девочки, так как ни Злата, ни Дудка не могли не замечать, как на девочку смотрели остальные жители деревни, и бог знает почему, это их жутко бесило.
Как уже было обозначено, Кожаные оказались в весьма непростой ситуации. С одной стороны, такое чудо, да на старости лет – это тебе не хухры мухры! Представьте, что вы безногий инвалид, который нашел в огороде ноги, приставил их так, для хохмы, к туловищу, а они мало того, что приросли, так еще и носят вас по белу свету с удовольствием! Сильные, упругие, каких и раньше-то у вас не было… Сколько раз вы мечтали, как танцуете с первой бабой на деревне, бежите по полю, да и мало ли еще чего! Вот Сюзанна для стариков и была такими ногами. Но эта вся потеха с одной стороны. С другой же, проглядывались совсем неожиданные детали. Нет худа без добра, конечно… Но и младенцы в капусте не каждый день находятся, да еще – вон оно как! – сверхсексуальные посланцы с других планет. Но вот тебе загвоздочка, девочка-то бесчувственна. Никаких тебе охов-вздохов. Мало того, никакой брезгливости! Это уж совсем наглость. Над такой и не поиздеваешься, а деды-то наши были известные мазохисты. К тому же случилось ужасное. Дудка и Злата неизбежно прознали, что Сюзанкой-то их в тайне пользуются и другие жители деревни. А уж, когда выяснилось, что другие – это все кому ни попадя, тут такое началось!
А произошло сие неприятное открытие вот как. Совершенно случайно, как и все в нашем грешном мире. Исчадие любви спокойно доило корову во дворе, дед ушел «рубить дрова» на рассвете (той благостной привычке он не изменил ни разу, не смотря на то, что в его сексуальное меню добавилось множество новых блюд), бабка шубуршилась в избе, там дел всегда выше крыши. А сосед, знаваший про то, что Дудка регулярно отлучается с утра, а Злата занята по дому, каждый день с нетерпением ждал сего момента, что бы с-напрыгу-с-наскоку быстренько оприходовать наше бедное дитя в малиннике, что имелся во дворе у нашей дружной семейки. И пока сосед Потап старался скорее кончить, дабы боялся гнева соседей, елозил и елозил на Сюзане, которая в свою очередь, сложив, как всегда, губки буковкой «о», думала о том, как не по нраву ей этот малинник, так как в приступах ярости, или еще для чего, Злата затаскивала ее именно в него и мурыжила (била, а не то, что вы подумали) там беляночку до полусмерти. Так вот пока то да се, дед уже возвращался с привычного ритуала несомненно раньше, чем следовало. А все почему? А все потому, что в жалкую его финтифлюшку укусила пчела, как только он вытащил этот коричневый сморчок из штанов. Что нашло это вдруг на пчелу- непонятно. Но факт оставался фактом, и дед на всех порах спешил домой, истошно воя. Жало-то он конечно уже вытащил – не вчера родился – но боль пульсировала в его члене, в котором за 10 лет до того уже долго ничего не пульсировало. Да, как наш смышленый читатель может догадаться, Сюзане было тогда ровнехонько 10 лет от роду. Но тут вот какое дело. Вроде бы истошный вой деда должен был по логике вещей спугнуть Потапа, послужить предупредительной сиреной. Но вот незадача – Потап кончал именно что в тот самый момент. И ему, как простому смертному, было все равно, даже если бы к нему подошла корова и отложила лепешку прямо на голову. А наше дитятко тупое не смекнуло, что Дудка такому раскладу дел не обрадуется! И плевать ему станет на свой несчастный ужаленный стручок. В самом деле, глупость – вещь чрезвычайно опасная! Люди, стерегитесь глупых людей, как добрых, так и злых, не известно еще, какой вариант хужее. Так вот, дед возвращался по полю, с заднего двора, где и находился малинник. Тут же, заметив такое неприглядное дело, он навис над ними, рот перекосило, слюна капает на маковку Потапа, который летает в раю и ничего не подозревает. Вонючая желчная слюна это тебе не коровья лепеха, и все же. Нерасторопен был Потап, ох как нерасторопен на беду. Глаза в глаза смотрела Сюзанна Дудке. Дуреха запомнила тот взгляд навсегда ибо впоследствии стала впервые свидетельницей убийства. Кроху не пронимали старикацкие ужасы и страсти, однако, поди ж ты, смерть слегка затронула что-то, шлепнулась в живот неприятным осадком. Долго она еще там сидела безвылазно. А Потапа тихо-мирно-незаметно закопали рядом все с тем же малинником.
А все это к чему? К тому, в каком положении оказались Кожаные. Вобщем, с какой стороны не подступайся, от любви до ненависти один шаг, так что к 15 сюзаниным годам они ее ненавидели. Ненавидели необходимость беспрестанно за ней следить. Ненавидели себя за беспомощность, так как знали, что, несмотря на все их старания, дитя при каждом случае имели. А ведь она их, их золотая рыбка! Какое же это сказочное богатство, если им хоть и редко, но вся деревня пользуется! И вроде бы Сюзана – не сундук с золотом, не растащишь, не иссякает ее чудодейственный источник наслаждений. А Кожаным жалко. Честно говоря, даже до слез.
Но старики были мудры, как и положено быть старикам. Печальная гибель Потапа намекнула, что если парочка и впредь позволит себе выплескивать злобу, то не миновать беде. К месту будет сказано, и весьма кстати для наших старичков, Сюзанна-таки выросла немой. Это значительно облегчало им жизнь. Но не решало главной проблемы.
А юная девушка между тем росла довольно веселой и смешливой, что вызывало явное недоумение Кожаных.
Вот как-то раз инопланетная отроковица мыла пол в избе. А бабешка тем временем подскользнулась, рухнула на пол и звонко перданула. Девица не могла не зайтись в смехе, и думаю, вы ее поймете. Но также она знала, что бабке-то не до смеха будет. А когда нам смешнее всего? Когда смеяться не положено. От уморы капля мочи предательски выступила на прекрасном клиторе Сюзанны, точеная фигурка сотрясалась, личико покраснело. Пришибленной бабке было больно и даже стыдновато, но Сюзанины смешки подтолкнули часто подавляемое чувство ненависти Златы и та изрыгнула его на бедную деву. Вмиг с девчонки слетел симпатичный кафтан. Тонкие ноздри старухи тут же обнаружили, а язык уничтожил капельку мочи. На шершавую пятерню были насажены нежные пизда и анус девочки, затем уже в эти же отнюдь не нежные места бабки были грубо засунуты белые словно лепестки лилии руки Сюзаны по локоть. Деваха уже знала, что по духу старухе и весьма умело массировала гнилые внутренности. Вовремя подоспел и дед. Увидав сей разврат, он, не мешкаясь, присоединился. И вот уже странная семейка представляла собой непонятный клубок. Все смешалось- люди, кони… Ах,нет, на сей раз обошлось без коней… Вобщем, золотистой прядью девицыных волос дед щекотал некогда обожаемые им необычные коричневые соски бабульки, Сюзанины губы словно насос обрабатывали уродливый член дедуна. Злата ловила кайф от фистинга, а Дудка периодически орошал женщин мочей (чтобы слизала Сюзанна) или спермой(чтобы слизала старушка дряблая его). Классный был денек!
А вот суровой зимушкой эти дикие люди любили наслаждаться следующей картиной. Эстетика в своем роде была не чужда Кожаным. Они выкладывали Сюзечку на снег: кожа цвета спермы сливалась со снегом так, что создавалось впечатление, что во дворе у них лижит лишь два розовых соска и черная пиздень. Так могли они созерцать прелестницу сидя на крылечке часами. Но только ночью и при свете луны – чужие глаза им были ни к чему. После странного исчезновении Потапа деревня относилась к Кожаным настороженно, хотя по-прежнему уважала. То были романтические ночи. И не знай вы, насколько порочны и аморальны сии супруги, наверняка пустили бы слезу, увидав двоих прижавшихся друг к другу стариков, сидящих на крылечке своей добротной избы и наблюдающих за падающим снегом. Каждый раз, когда снежинка падала аккурат на сосочек-палочку, они тихонько улыбались, едва заметно сжимая друг другу руки. Правда, такое великолепие омрачалось тем, что Сюзанну приходилось каждый раз после того отпаривать в бане. Ненавидеть-то они ее ненавидели, но по-прежнему ценили. Говорю же, мудрые вобщем, старичочки. А наше прекрасное дитя ни разу и не заболела. Велика сила хорошей русской баньки!
С березовыми веничками, кстати, Кожаные тоже умели обращаться весьма своеобразно. Для начала они, будучи в парилке, натирали ими свои вонючие тела, затем обхаживали ими беляночку. Потом очень торжественно дед пускал на веник струю, так чтобы клубы пара окутывали лицо отроковицы. Убедившись, что и девчушка, и веник насквозь пропитаны их невыносимой вонью, старики раздербанивали ветки, напихивали их во всевозможные дырки совершенного тела Сюзанны. А потом начиналось азартное соревнование. Кто быстрее без рук, при помощи одного лишь языка все это дело из красавицы извлечет. Победитель на всю ночь получал девчонку в свое распоряжение, но редко пользовался этой привилегией, милостиво позволяя другому присоединиться. Не будем забывать, что эти двое старых пердуна души друг в друге не чаяли.
Теперь вы ознакомились с некоторыми событиями разнообразной жизни Сюзанны. Но секс по мере того, как старики старели, случался все реже и реже, ведь жизнь в деревне сама по себе отнимает много сил. И вот когда сладкие и грязные потехи из нормы жизни превратились в редкие ее эпизоды, произошло то, что неизбежно должно было произойти.
Если старики сдавали позиции, то деревенька все больше и больше входила во вкус. А что в таких случаях обычно происходит? Истории - такие, как в молодости бабки. Но одно дело необычные титьки, и совсем другое – сверхсексуальая совершенная дева. Тут масштаб иной.
Жила в окрестностях баба страшная-престрашная, и накрашенная и ненакрашенная. Такие мысли посещали ее обычно под вечер: когда ты жирная то и мыться неохота…а писька-то чешется.. как бы черви опять не завелись…Вовка опять будет злой…Короче, отвратная была баба Дуня. И Вовка-то у нее был - даже гордым словом урод назвать трудно. Прыщ на прыще сидит и прыщу помахивает, тощий, маленький. Тьфу, а не мужик, а все ж ее, какой-никакой. Прознала баба Дуся, что Вовка Сюзанну обиходует. Да что говорить, порой сама Дуся не гнушалась полизать ее прелестные сосочки, примкнуть вонючим ртом к бутону половых губ. Но Вовка совсем с ума сошел. Дурачок был Вовка, и вместо того, чтобы скрывать свои ужасные деяния, как остальные жители деревни, он то и дело говорил о Сюзане, восхищался ею – Сюзана то, Сюзана это. Вобщем, сначала Дусю это просто раздражало, а затем вследствие собственной ущербности, она решила девицу умертвить. Осуществить свой гнусный план Дусе было непросто, так как Сюзана оставалась одна крайне редко – старики по-прежнему ее оберегали, как могли. Но однажды Дуся все же напала на бедную деваху. В тот самый момент, когда та спокойно нежилась на опушке, а кузнечик трахал ее в ухо. Коварная мстительница мечтала, как срежет словно лук с грядки, Сюзанины сосочки, а потом сожрет их у бедной беляночки на глазах. Мечтала она и том, как искусает вкровь свежие словно булки пекаря ягодицы и раскидает это прекрасное мясо по полю…Вобщем, ужасные нравы сей деревни вы уже знаете и сами можете представить, что она себе там намечтала!.. Но как только Дуся занесла ножик над блаженным дитем, небеса разверзгнулись и с них снизошла огромная пизда с чернющими волосищими. Они, словно змеи, удушили страшную Дусю, и даже такие мерзкие волосозмеи скривили рот, привидев эту страхолюдину. Пиздень была так огромна, что узрела ее вся деревня. И молвила великая пизда:
- О гнусные людишки! Вы дар небес получили и тут же его развратили! Иметь вам в пяти поколениях баб с сиськой на голове будто шапкой и мужей с хуем вместа носа! Будьте вы прокляты!
И поглотила пизда Сюзанну, и вознеслась она на небеса.