Cоня Маркс-Бруевич : Божественная комедия (римейк)

Бодрая старушка бодро кропает нежные вирши, бесконечные саги, - обвязав голову шарфом, трудится упорно, по кирпичику воздвигая пыльное сооружение, заселённое призраками, выложенное по углам пожелтевшими реликвиями с запахами резеды и корвалола, переложенное увядшими маргаритками, - она не останавливается ни на миг, принуждая себя думать о высоком в обыденные и даже низменные моменты, - ей страшно остаться наедине со своим телом, душой, никому не нужной давно прожитой жизнью.

И ты, сидящий в фильтрованной тишине у мигающего экрана, - ничем не лучше, - ты давно и безвозвратно пуст, - ты не бываешь счастлив, - только покоен или возбуждён, - тело твоё требует пищи, а душа – подпитки, - и ты кушаешь, кушаешь, цепляясь за воспоминания, удачно имитируя восторженный блеск глаз и юношескую влюблённость, - настолько искусно, что тот или та, на кого направлена твоя имитация, почти не догадываются об этом, - если только сами не являются прекрасно сохранившимися экспонатами из музея мадам Тюссо, - и только иногда, свернувшись сиротливо в тишине ночи, поджав холодные колени к груди, давясь спазмами, ты зовешь маму или кого-нибудь, - маленький мальчик, идущий по тёмному коридору, такой неуязвимый на снимках, поучающий всех и вся; - либо ты, уволенная в запас Муза, с застывшей улыбкой стареющей примадонны и вечно юным изгибом губ, и ты, пробующий голос, - со щенячьего визга переходящий в остервенелый лай, - отвешивающий комплименты, щёлкающий каблуками, легко подменяющий патоку обильными нечистотами, - и ты, - феерический любовник, предлагающий себя всеми возможными способами, - именующий себя эльфом, - на деле уставший козлоногий сатир, выстукивающий морзянку, давно и бесперебойно заменяющую плотскую любовь и просто любовь, - уже не один десяток лет рыскающий в поиске Единственной возлюбленной, - бесплотной эльфессы с плодородным чревом, изощрённой фантазией и яркой выраженной склонностью к садомазохизму, - и ты, пресыщенная львица, проталкивающая в жадный зев желанную добычу, и ты, - нежная девственница, рыдающая над письмами сатира, - и вы, юные любовники, обречённые на бесконечное плавание, - еще не осознавшие, что слово изречённое есть ложь, и всякое воспетое чувство уже не принадлежит поющему, - и вы, наблюдающие за чужим псевдосчастьем из псевдоукрытий, - обитатели стеклянного зверинца, и наблюдающие за наблюдателями, - устало нажимаете на off, возвращаясь из путешествия, - впрочем, ненадолго, - чтобы утром нажать на on, - продолжая бесконечную игру с этим грёбаным уставшим человечеством, - бесконечную Божественную комедию, разыгрываемую по правилам и без, - упоительно-жестокую и влекущую, - изображая танцующих за ширмой марионеток в бумажном театре теней.