Cоня Маркс-Бруевич : Доремифасоль

ДО

- Девочка с персиками, - посмеивался учитель музыки, милейший Михаэль Оттович, - совсем ешё нестарый, лет тридцати, - с плотным барашком волос на квадратном черепе и маслянисто-меланхолическими глазами, - до-ре-ми-фа-соль, - ей не нравился блеск его глаз, а руки – с ухоженными длинными пальцами – нравились, - она замирала от скольжения тёплой ладони по колену, - от стыда, на дне которого густой волной колыхалось наслаждение, и вспыхивала – скулами, и нежной шеей, а он шутливо дёргал её за каштановую косичку..

Между «Лебедем» Сен-Санса и дорогой через сквер с невнятными забулдыгами пролетело несколько лет, - виолончель росла вместе с нею, из четвертушки незаметно превращаясь в половинку, - и одно плечо всегда было чуть ниже другого, - на месте милого шутника Михаэля Оттовича оказалась дама со сложным гримом на лошадином лице и платиновой неподвижной причёской, - ученики за глаза прозвали её "канифоль", - Тамара Адамовна сверлила её желчным взглядом и морщилась, - упираясь подбородком в гриф и широко разведя колени, девочка водила смычком по струнам, а за окном распускалось что-то бесстыдно-розовое, и кричали птицы, а в воздухе горечь смешивалась со сладостью, - неловко соскользнув с ограды в Ботаническом саду, она угодила прямо в его руки, - неумелые, с жёсткими мальчишескими пальцами, - грозовые раскаты «Led Zeppelin» со вкусом дешёвого портвейна и первой затяжки в подворотне соседнего дома, чугунная решётка старого сада и рёбра мокрой скамьи в деревянных занозах, и божья коровка, ползущая рядом со щекой по пятипалому кленовому листу.
Виолончель обиженно стояла в углу, а платиновая дама выговаривала по телефону скрипучим голосом в тональности фа-диез-минор, но впереди было лето, и затухающий костёр на Трухановом острове, и обгоревшие джинсы, и возвращение домой под утро, - с распухшими губами и следами от комариных укусов в самых неподходящих местах.

***

РЕ

Жизнь с красавцем-сербом утомила, - вначале похожая на нескончаемый праздник, - расшитый разноцветными нитями гобелен, он радовал глаз, но нити выгорали, расплетались, теряли цвет и плотность узора, - веселье стало нарочитым, крикливым, - они всё еще просыпались в одной постели, но танцевать уже не могли, - руки его, прежде такие внимательные, теперь оскорбляли её, - они бесцеремонно ложились на талию, бёдра, а глаза тем временем жили другой жизнью, - мы уже не танцуем вместе, - любила повторять она, вкладывая особый смысл в эти слова..

Она сбивалась с ритма, раздражалась, заметив однажды раз и навсегда, что своим неумеренным движением он уже не стремится оттенить и подчеркнуть её очарование, - он жадно ловил внимание окружающих, - черноволосый, смуглый, в ярко-синей рубашке и выгоревших джинсах, - грубо хватал её за запястья, прижимал к себе, - вращал и раскручивал, но это был уже не их танец.
Каждый танцевал своё.

Домой вернулись заполночь, возбуждённые, дыша алкоголем, - давай, давай, - Дражен нетерпеливо обхватил её сзади, - упираясь ладонями в стену, она соединилась с ним, подталкивая себя навстречу, повизгивая, - ей хотелось назвать его другим именем, и самой стать неузнанной, - ударь меня, закричала она, - ударь, - удар оказался неожиданно тяжёлым, - обхватив голову руками, она продолжала стонать, жалобно и требовательно, - раскачиваясь из стороны в сторону, - прежними они уже не могли любить друг друга, - никогда, никогда..

За стеной мирно спал сосед, - тот самый, сероглазый, - помня об этом, она вкладывала в свои крики чуть более обычного, и даже позволила подвести себя к распахнутому окну, - изогнувшись, царапая ногтями подоконник, выкрикивала в темноту нечто неутолённое, жадное, - болезненное возбуждение и горечь переплелись в ней колючим клубком.

*****

МИ

Почти одновременно захлопывались двери и щёлкали замки, - сладковатый привкус зубной пасты перебивал стойкий аромат кофе, - впрочем, пила она исключительно молотый, сваренный по всем правилам в медной турке на медленном огне, - он – ранодушно глотал, обжигаясь, обычный растворимый, - ложка на стакан плюс две сахару, чуть подкрашенный молоком, - её чашка со следами губной помады оставалась на кухонном столе до вечера, - его – была тщательно вымыта и поставлена донышком вверх на сушилку, - она была свободной женщиной почти без предрассудков, - он – клерком среднего звена с аккуратным пробором в неопределённого цвета волосах и опущенными уголками серых глаз с рыжими точками вокруг зрачка.

Уже в самом рисунке её губ мерещилась ему какая-то тайна, губы жили своей отдельной жизнью, растягивались, собирались в трубочку, образуя морщинки, - зачарованный, он не мог оторвать взгляда, и вдруг, будто устыдившись чего-то, отводил глаза..
В улыбке её сквозило обещание изматывающего раунда, в котором победительницей могла быть только она, - сдаюсь, сдаюсь, - взмахом светлых ресниц отвечал он - рыжие искорки вокруг зрачков плясали, - невидимые нити натягивались от её губ к его зрачкам, - диалог продолжался не более минуты, - пока не разъезжались дверцы лифта, - она вылетала первой, задевая плечом и обдав розовой волной волной каких-то ошеломительных духов, то ли Gucci то ли Herrera..

***

ФА

В этом поединке победителей быть не могло, - оргазмы она добывала как в рукопашном бою, тяжело дыша, ударялась об него сильным телом, - странно, он ощущал себя пленником, маленьким, безвольным, - щекотный восторг сменялся внезапной сонливостью, - прости, милая, - с неловким смешком уворачивался от кусающих поцелуев, пытался высвободить зажатые её бёдрами ноги, - засыпая, отчётливо видел большую белую рыбину, выброшенную волной на берег, - рыбина открывала рот и дышала мучительно, раздувая жабры, и билась хвостом о мокрый песок.

Во сне колено его касалось её расслабленного бедра, он подминал под себя разогретое тело, - такую, сонно-тяжёлую, потерявшую тягостную способность к анализу, сопоставлениям и выводам, он желал её, - сжимал ладонью рот, - пальцами касался языка, дёсен, зубов - вот тут несовпадений не случалось, - угол был выбран тот самый, - проникновение оказывалось неожиданно острым, иногда коротким и бурным, порой долгим и счастливо изматывающим, - сплетясь как корни деревьев обмякшими членами, они засыпали вновь, разъединяясь постепенно, подчиняясь печальной неизбежности, - стать чужими, - почти незнакомцами с разных планет, - он – с Юпитера или Марса, ну, а она, наверное, с Венеры..

Из охотника превратился в добычу, - беспорядочно слоняясь из угла в угол, натыкался на невесомые тряпочки, - остроконечные туфли выстроились в ряд, а в ванной комнате полочка прогибалась под разноцветными флаконами, - что ты морщишься? – пожимала она плечами, - подумать, - почти взмолился он в поисках желанного одиночества, - пепельница с торчащими окурками и распахнутое настежь окно казались символами чего-то навсегда ушедшего из его жизни..

***

СОЛЬ

С балкона потянуло сыростью и прелой листвой, - от подъезда вилась цепочка маленьких следов, - сгибаясь под тяжестью нелепо огромной виолончели по усыпанной гравием дорожке к скверу шла девочка с каштановой косичкой, - потирая ладонью левую сторону груди, он близоруко всматривался в темноту, - сомнений быть не могло, - Сен-Санс…кто-то водил смычком по его сердцу, - вверх-вниз, - хватит, - прошептал он и прикрыл балконную дверь.