НеПурген : Т.Е.Н.Р.

14:34  02-09-2008
"Красота!"- подумал Василий, выпучив зенки в желтый потолок с паутиной трещин и причудливым узором подтеков.
Однако, сие восклицание относилось не к потолку, а вовсе даже к тому, что подруга Васильевых суровых дней Алевтина свалила отдыхать на солнечное побережье.
"Все! Наконец-то эта мымра исчезла на целых две недели! - сладостно развалившись на двухместной кровати, думал Василий. - Никаких тебе приставаний, сюсей-пусей, соплей и слюней, никаких утренних душей и чаев, никакой мозгоебли, никаких пинков под утренний минет... Впрочем, и никаких минетов... А с другой стороны, - встерпенулся Василий, - а хули это никаких минетов? Минеты очень даже могут быть. И не только минеты. И пренебрегать этой возможностью не просто глупо, но архипреступно!"
Непризнанный гений соведзгова баскетбола Василий закинул длань наверх и выцепил между сопливых платков, учебных пособий по теории вероятности и двух ночников мобилу.
Выбор был сделан сразу в пользу Сашунчега. Потому что Сашунчег обладала длинными ногами, великолепной жопой и столь же великолепным отсутствием мозгов, что исключало мозгоеблю как явление. "Именно то, что нужно!" - и Василий принялся набирать непослушными после четырех-пяти (точнее он, разумеется, не считал) литров пива пальцами стандартный набор скабрезностей. Утверждение не заставило себя долго ждать - Сашунчег была давно и безответно в Василия влюблена. И это обещало перспективы экономии, ведь необязательно вести ее в кабак, при таких-то шикарных условиях.
И Василий погрузился в сладостно-пьяные грезы о шикарной Сашунчеговой жопе и о том, как он, вероятно, покрутит ее на хую...
..."Можешь начинать скучать, уебан!" - радостно набрала я, как только самолет начал набирать высоту. Ответа, рузумеется, не последовало. "Нажрался", - я мысленно презрительно сплюнула.
Но это же все мелочи жизни! Потому что впереди две недели без этого мудака. Никаких одеколонов "Мечта кальмара", никаких подколов, издевок, обязательных, как чай с пряниками, утренних поклон-поз, никаких притязаний на мою девственную попу и упреков в ее отсутствии...
Только солнце, море, пальмы и мачо в белых футболках...
При мысли о белых футболках слегка передернуло.
Нет, но ведь должен же в жизни случиццо хоть один мачо в белой футболке, пусть на пляже, по пьяне, с испугу и впопыхах...
Весь первый день ушел на распаковку чумоданов, беготню по отелю в поисках всего, что было угодно привередливой душе и знакомство с девичьей компанией, потому что опыт показывал - без компании ко мне могут клеиццо только дяди хорошо за сорок с размытыми сексуальными фантазиями, явно педофильски окрашенными.
Девочек я себе нашла таких, по которым сразу было видно - приехали они сюда не позагорать, а именно за мачо в футболках.
Ровный солярный загар, от которого в самых позитивных настроениях тошнило и колбасило, в состоянии моей тогдашней толерантности оставил равнодушным. Слегка поднапрягли разговоры о знакомых по глухой лишь наслышке модных брендах. Я сидела, молча теребила свои шортики от Апраксинъ кутюр за двести писят целковых и накачивалась спиртным. Свое веское слово вставить даже не пытаясь.
Я ждала мачо, которые должны были всенепременно набежать в больших количествах, за версту учуя этот солярно-стразово-бляццкий цветник.
Мачо заставили себя ждать до завтрашнего похмельного утра. За это время я успела до спазмом наглотаться морских огурцов, сгореть девственной попой и просрать треть денек. На что - я, естесна, не помню.
Появление мачо в некотором количестве настроило на мысли, что бездумные траты удастся малек компенсировать.
Все как один мачо были чисто выбриты во всех местах, дышали вездессущим кальмарным одеколоном, носили белые футболки и кожаные сандалики.
Что меня пипец не устраивало. Мужыг должен быть могуч, волосат и вонюч. И лучше потом, чем кальмаром. И если с не-могучестью я могу мириться, то с бритостью и "Акс-эффэктом" - ни за кокие коврижки.
Наконец-то среди лоснящихся от молочка для тела мужицких тел был замечен один выпадающий из ряда субъект. Во-первых, на ибальце, не отмеченном, впрочем, печатью интеллекта (что сплошь и рядом случается обманчивым), имелась кокая-никокая, но бороденка. И усы. А этого уже достаточно, чтобы заставить меня бить копытом. Во-вторых, вьюноша не источал аромат морепродуктов. В-третьих, он был одет не в белую футболку, а в голубую. Тоже не Бох весть кокой празднег, но на безрыбьи...
Оригинальность таинственного незнакомца (а через пять минут уже, как водится, знакомца) отметила, увы, не только я. Завидев томные взгляды, которыми мои знакомицы-соперницы закидывали усатого мачо, прикинув размеры их грудей и пр. прелелестей и свои шансы, я выбрала единственную верную тактику - "идите нахуй, я тут загораю!". А проигнорит - так хоть не обидно будет.
Он, конечно, не проигнорил. Мои кислые/задумчивые рожи (нужное подчеркнуть) не пропали втуне. До меня снизошли. Со мной заговорили. Со мной заигрывали.
Было скушно...
...Проснувшись поздно днем и рассматривая белобрысый затылок, доверчиво жмущийся к его плечу, Василий подумал, что все было не то, чтобы совсем зря, но как-то безрадостно. Не того эффекта ожидал Василий от старого проверенного Сашунчега. Технически, что называется, все было безупречно. Но как-то... Двухмерно, что ли... Чего-то мучительно не хватало.
"Так, друг мой верный, не хочешь ли ты сказать, что ибацо ты можешь с удовольствием только по любви? Так вот, дружочек, скажу я тебе, что это полная хуета и самовнушение, оно проходит при употреблении двух литров пива вовнутрь".
Нет, все дело в Сашке. Ее безмолвная, непритязательная любовь действует на нервы. Это бабы любят собирать себе штабеля безнадежно влюбленных. Нормальных мужиков это нервирует.
Все. Решено. В следующий раз - никаких дамочек с nadegdy.net. Только нормальные, легко идущие на контакт бабы. С нормальным желанием - чтоб их качественно выебали. И не более...
... - Тебе понравилось? - спросила Сашунчег, закрывая за ним дверь.
- Конечно, - ответил Вася. "Можно подумать, я мог бы ответить "нет"...
- Повторим как-нибудь?
- Всенепременно, - чмокнул он Сашу в щеку и вызвал лифт.
"Всенепременно, - вторично ответил Василий, - только не с тобой".
По непонятной причине было тошно...
...Это была Сашунчег. Я узнала ее по характерным ошибкам в употреблении "не-ни", отсутствию знаков препинания и... ладно, пизжю. Она просто уже не первый раз шлет мне письма щастья с красочными подробностями своей личной жизни. Игнорируя мои замечания о том, что меня мало интересует ее личная жизнь, независимо от того, связана ли она с моим любимым, любовником или просто хуем с горы, мне неизвестным.
"Опять" - уныло подумала я. Ни истерить, ни рыдать, ни упрекать кого бы то ни было (ну кроме дуры Сашунчега, естессна) не находилось желания. Тем более, что кривить душой - я сама сюда приехала поблядовать.
Правда, меня душила банальная зависть к Василию. Потому что у самой пока не клеилось. Ну никак.
Мачо-мэн со звучным именем Эдуард (не Иннокентий - и на том спасибо) сексуально не привлекал. Потому что не умею я хотеть человека, который не зацепил меня ни одним словом, ни одним жестом, ни одной нестандартной речевой ошибкой... Этот козел упорно не цеплял. Потому что с тех пор, как началась жанровая сценка "все подружки по парам", и Эдуард отделился от толпы своих белогрудых лоснящихся приятелей, он резко перестал выделяться. Все произносимые им фразы были настолько прилизанными, настолько ординарными и настолько не в ту степь, что с каждым словом глотки из моего бокала становились все больше, а паузы между ними - все короче.
Эдуард активно предлагал прогуляцо по ночному пляжу поглазеть на звезды. Звезд не хотелось. Хотелось ебацо, и то не очень. И точно не на пляжу.
Как раз в тот момент, когда Эдик расписывал великолепные панорамы, которые откроются нашему алчущему романтики взору на ночном пляжу ("И непременно в негляжу!" - добавила я про себя), щастье вдруг в тишине постучалось в телефон СМС-кой.
"Придецца ибацо, - уныло подумала я, - но видит Бох, я этого не хотела!"
Пора заканчивать этот цирк на колесах, е-мое.
- А потом мы пойдем поужинать. Тут есть отличная забегаловка...
- А может, сразу позавтракать? - взяла я быка за рога.
- В смысле?
"Блять".
- В прямом.
- То есть ты предлагаешь просто поебаццо? Без церемоний?
- Ты, сцуко, аццки проницательный товарисч.
- Мммм... Интересное предложение. Я даже готов обдумать его на досуге.
"Ну хоть что-то!"...
_______________________________________________________________________________
... "Пятая... Нет, шестая. Ладно, похуй. Как ее звать-то?!"...
... "Третьих звезд за семь дней я не выдержу. Равно как и второй за день бутылки со звездами"...
... "Типо Маши, но не Маша... Марина? Милла? Блять!"...
... "Господи! О Боже! За что!? Опять пляж? Опять негляж?"...
... "Ладно. Сосет она все равно неплохо"...
... "А целуется он ничего"...
... "Только бездушно как-то"...
... "Только полный имбецил"...
... "Заебало"...
... "А не нахуй ли?"...
_______________________________________________________________________________
Последние три дня я провела, лежа на пляже в чужой панамке. С тремя томами Достоевского в пыльных серых переплетах. В очках.
Рядом стояла табличка, на которой на всех известных мне языках (своем и матерном) было написано "Нахуй - это туда=>". Стрелочка, любовно выверенная по компасу, указывала аккурат на столицу нынешней сверхдержавы. К сожалению, мой тонкий, почти англицкий юмор оценил только один стремный юнош, но меня постигло жутчайшее разочарование после его фразы "А зачем это нахуй в Америку? У нас и своих хуев хватает!" После этого я сменила Достоевского на Кафку. Пропали все...
... Последние три дня Василий посвятил выходу из запоя и бляццтва. Он не пил, отключил телефон, убрался в комнате, постирал сопливые носки, поменял постельное белье и даже купил Алевтине ее сраного печенья, без которого она жить не может. Постирал занавески. Купил столик на место двух качающихся табуреток.
В последний день он все-таки включил телефон и, кляня себя на чем свет стоит, написал "Когда приедешь, склопендра?".
"Уже еду. Готовься принять медленную и мучительную смерть. Заебу".
_______________________________________________________________________________
...Она не просила встречать ее, но он все равно приперся, как идиот...
...Я вообще-то не просила встречать себя, на все-таки ждала, как дура...
_______________________________________________________________________________
- Ты может, ещё и соскучился? - спросила я, повиснув на мечте баскетбольного тренера.
- Сдурела что ли? - ответила мечта тренера, одной рукой приподнимая за многострадальную, девственную, обгоревшую, но вообще-то, по убеждениям мечты, несуществующую задницу.
- Показалось, слава Богу. Ну че, поедем ибацо?
- Кокая же ты все-таки дрянь.
- Я?!
- Я же скучал. По тебе. А не по твоей пизде. Чуешь разнецу?
- Я сейчас не чую даже своих ног. Поехали уже, а? Тока сначала ко мне, вещи завезем. А потом к тебе. Предаваться разврату. И умеренному пьянству.
...
- Ты думаешь, я скучала по твоей елде? Много чести твоей пипирке.
- Это ты что пипиркой называешь, а, пигалица сраная?!
- У тебя много вариантов? Я рассмотрю любые.
- Дура.
- М-гу. Знаешь, меня заебал кониак. Я хочу нормального питерского пива.
- Т.е. похожего на ослинную мочу?
- Именно.
- Я, кстате, печеньки твои любимые купил.
- К пиву што ле?
- Идиотка.
- Я скучала.
- В курсе.
...
- Ну что, кто-нибудь позарился на твои неприглядные кости?
- Нет, и не пытайся меня убедить, что твои залысины и двойной подбородок, а также плохо работающий хуй имели хоть какой-то успех.
...
- Знаешь, а ф пезду такие системы. Раздельное питание для лохов. В следующий раз едем вместе и ниибет.
- М-гу...
- А ты не отвлекайся. Соси.
- Тьфу, бля. Умеешь же сука, аппетит испортить.
- Ты что, забыла, кто тебя кормит?
- Укушу.
- Останешься без ужина и ебли, причем без ебли навек. И сама будешь виновата.
- Да сосу я, сосу.
...
- Суко, кто отдернул занавеску?..
- Кто, блять, дед Пихто. Сама и отдернула, когда курила.
- Задерни обратно, а?
- Сама иди и задерни.
- Ну... казлище... А, казлище? Задернешь?
Скрипнул. Задернул.
- С каких это пор ты луну не любишь, кстати. Ты ж всегда спокойно с ней спала.
- С некоторых. Луну и звезды. Терпеть не могу.
- Ну все, спи. Завтра сосать с утра.
- Урод.
- Да. Спокойной ночи.
...И звезды, как ни пытались, предстать пред алчущие романтики очи не могли.