Юра Некурин : Сочинение Пети Умалишева

Привет всем, ребята-озверята и девочки-пипевочки. Меня зовут Петя. Мне всего 17, но мама говорит, что я уже большой и взрослый. Я скоро вырасту и буду как папа - лифтёром. Мне нравица катаца на лифте и пИсать на чужие двери. Лифт очень быстрый и спокойно меня довозит до первого этажа, если какой-нибудь гад побить меня хочет, я ему показываю фигу с языком и убегаю. Иногда мне нравится бить по дверям лифта, когда там кто-то едет. Я закатываюсь от смеха и потею как сосулька, когда она мокрая. А ещё мы с друзьями любим поиграть в метро. Там на перроне высматриваем женщину с большими грушами, нет, не старую, ну такую - лет тридцать восемь и с сумками, ну или тетю Лену из Спокойной ночи малыши. Подходим к ней со спины и ждём. Подъезжает поезд и Генка визжит от радости подпрыгивая как очкастый медвежонок. Женщина заходит в вагон и разворачивается, а мы после слов машинюги -Двери закрываются! – хватаем её за груши и жмем со всей силы аш прикусывая губы, чтобы ей стало больно, а нам приятно. Женщина вскрикивает, взвизгивает и пятится назад, падая на какого-нибудь дядю, которому я показываю фигу и язык, и мы довольные – убегаем по эскалатору по домам.
Когда я вырасту, я не буду жениться. Папа говорит, что все женщины твари и им нужны только деньги и длинный хер. Деньги я заработаю лифтёром, а что такое длинный хер, я ещё пока не понял. У меня будет длинный хер и деньги, я буду пить пиво с друзьями и смотреть футбол – это я точна знаю. Пиво я люблю, но мама ругает и папу и меня. Завидев бутылку, она вырывает её у меня, но не выкидывает, потому что мама хитрая. Я закатываю глаза, будто не вижу, или прячусь в ладошки, а мама в это время пьёт моё пиво и лыбится как дура. Я рад за маму.
По утрам мама готовит Гогаль-Могаль. Мама мне каждое утро его готовит. А если не готовит, я корчусь и показываю ей фигу с языком.
Однажды я стащил у отца телефон и закрылся в ванной. Нашёл какую-то Лариску и позванил. На том проводе мне сказали, что я сегодня занята, я ответил, что подожду, и я ждал как дурак, пока папа не проснулся на работу и не постучался в ванную. Он дал мне по ушам и отправил спать. Я нажаловался маме, и папа вечером получил по почкам от мамы бабушкиным утюгом.
Бабушка умерла, а утюг оставила. Мама говорит, что бабушке он уже не нужен, а я маме говорю, что ты всё врёшь, ей нужны и утюг и я, и моя соседка Светка.
- Она нас любила, правда любила! – кричу я ей и корчусь, показывая фигу с языком.
Когда я был с ней в детском садике, Светка звала меня к девочкам в туалет и показывала свою писю. Пися у неё была бледная, а внутри опухшая красная – ну как у курицы, которую мама варит в супе.
Раньше, когда мне стукнуло 5 лет, я прятался за занавеску и какал в штаны. Мама меня била по голове книгами, молотком, руками и ругалась. У меня текла кровь из головы, но я не болел почему-то. Папа тогда жил у соседки т. Вали. Когда мама уезжала в гости т. Валя забирала меня к себе, там то я и познакомился со Светкой. Тётя Валя была толстая женщина с усами и очень сильная. Она брала моего папу на плечо и относила в ванную мыть.
Как-то раз мы со Светкой остались одни дома. Поиграли во врача. Потом попили чай. Я пил чай с баранками, а Светке я как врач прописал большие таблетки. В аптечке не было больших таблеток, я нашёл их в шкафу. Светке они очень понравились, но потом она, почему-то, заплакала. А я от злости взял ножницы и перерезал провода от телевизора, напрасно думая, что её испугал телепузик. Меня вдруг кто-то резко оттолкнул… и хлопнул по ушам. Патом свиснул, гад! Проснулся я в белой комнате, а рядом со мной сидела бабушка. Бабушка забрала меня из больницы к себе в деревню.
У бабушки было хорошо. Всё лето я пил молоко и ходил на речку с ребятами. Мы кидались коровьими какашками в машины с моста, когда все убегали, меня догонял хозяин машины и пинал пока я не отключусь. А я не отключался, просто мне было не больно. Он сам убегал от меня, когда я начинал корчиться и показывал фигу с языком. Он брался за голову и бежал прочь с криками- ОООООООООООО – держась за голову!
В субботу к нам рано утром пришёл дядя милицонер и заругал меня. Я заплакал. Бабушка ему показала какую-то бумашку и он ушёл. Больше я его не видел. Меня в деревне старики прозвали Пятух - живадёр. Участковый приходил из-за курицы, которую я ощипал, а потом отпустил. Она бегает вон там на дворе у околицы. Мне было жалко на неё смотреть – на улице было жарко и я думал ей тоже жарко. Я поймал её, очистил от перьев и отпустил. Мне кажется, ей понравилось. Она даже поцеловала меня в лоб, откусив родинку. Мне было не больно, даже приятно.
А Генка это мой лучший друг, мы играли у меня дома, а когда пришла мама Генка сказал ей – тётя-дура иди, убери казявки. Он насрал в раковину – это мы так пошутили.
Сейчас у меня всё хорошо, я получил белый билет и могу ходить куда хочу, но мама всё равно говорит, что я ещё маленький.