Антоновский : Новые стансы Марине Басмановой

Когда Марине исполнилось 28 лет все её ёбари – ( 16 не так уж много ) умерли страшной смертью.
Сухие факты медицинских освидетельствований: от первого – Егора ( глупая смерть вылезал из застрявшего между этажами лифта, лифт поехал, голова уехала наверх, грудная клетка упала в шахту, нижняя часть тела осталась валяться на лестничной клетке ) до последнего ( это была может быть даже любовь, но у Стаса оказалось слабое сердце, не выдержавшее многочасовой душной пробки на выезде из города ) все были мертвы.

Версий, почему же так происходит не так уж много.
Дикое предположение, что таким образом покойный Иосиф Александрович Бродский, мстит за свои неудачи с Мариной Басмановой ( Марину действительно назвали в честь неё, в 70 – 80 она была другом всей Мариной семьи, экстравагантная, сильная женщина, оказала достаточно большое влияние на мать Марины.), какие то полуфэнтезийные разговоры о родовом проклятье, в конце концов просто влияние времени, в котором действительно умирает слишком много молодых людей, совершенно бессмысленно, теория вероятности, концентрат смерти, печать зла…

К 28 годам – ты чёрная старуха, вдова, без права долгой семейной жизни, дарящая любовь и как бонус к любви смерть, носитель вируса и чёрного мартиролога жертв, среди которых, простые парни, наркоманы, преуспевающие яппи, бедные студенты, и даже один следователь, расследовавший загадочную смерть 12-го и имевший неосторожность влюбиться.

С Маринкой это тему лучше не затрагивать. Иногда в минуты особой душевной близости она любит поплакаться мне об этом, но чаще остается жесткой и желчной, язвительной и смешливой, и в ней отлично видно насколько чёрный юмор хорошая маска, в которой можно закрыться от собственной тяжелой судьбы.

Я не верю, что Марина есть смерть во плоти.
В конце концов с ней легко можно и не трахаться. Это не сверх сложно . Велико искушение, знающего о печальном списке, но всё же это искушение не сильней того что испытываешь гуляя на краю крыши, заглядывая вниз или проходя тёмной ночью мимо опасной компании. Тех же кто погиб после связи с ней, скорее вела слепая судьба, которая таким же вот образом может послать безумного водителя на середине пустой дороги, или не вовремя остановившийся и так же не вовремя пошедший лифт. ( что и случалось )

Один раз я имел возможность избавить мир от Марины.
В тот раз она сидела на окне шестого этажа, и красилась, толкнуть её вниз, было лёгким делом, она бы даже не услышала как я подхожу к ней. И некоторое время я раздумывал стоит ли предотвратить ещё десяток смертей, ценой жизни подруги, но всё же голос разума, сообщал мне что нечего строить из себя здесь спасителя человечества, и что твой друг в конце концов каким бы он ни был, гораздо важней шагающих неизвестно где, неизвестно кого, и никакая мужская солидарность тут и в хуй не дула. Я попросил её быть поосторожней и отошёл от окна.

Она не любила ходить к ним на кладбище. Предпочитая пересматривать фотографии, те что сохранились, вглядываться в них, и снова прятать подальше. В сущности я не знаю, любила ли она кого-нибудь из них по настоящему. И могла ли любовь, как в красивой сказке, победить страшное проклятье и предотвратить смерть одного из несчастных, будущих.

Вопросы которые иногда возникали у меня: - Умрёт ли парень если Марина только сделает ему минет, или например только даст в жопу? Есть ли система в смертях или они росыпью бессвязности разбросаны на карте времени? Да и ещё масса других, подобных вопросов, вызывали лишь улыбку, и не требовали ответа.

В одной из книжек написано – что Новые Стансы к Августе Бродского, самый большой сборник в мировой литературе посвященный одной девушке ( Басмановой ), что представляется мне конечно же чушью ( там всего 60 стихотворений ), но я готов признать что это одно из сильнейших поклонений вечности любви. Время в новых стансах действительно течёт не правильно.

“Так долго вместе прожили, что вновь второе января пришлось на вторник” – 6 лет, по сути не так уж много, ( именно столько надо включая високосный год что бы день недели и дата повторились ) но какой вечностью веет от этого, опять вторника 2-го января, вечностью для которой достаточно и одной ночи, в которую уместиться целая жизнь, и в которой проснёшься вдовОй старухой.

Иногда Марине снятся сны. В этих снах все 16 покойников ебут её одновременно. Улыбается и сует ей в рот молоденький ( ему был 21, когда его изрезали в спальном районе, ночью ) Кирилл; ждёт своей очереди кучерявый Паша и смотрит пустыми глазами
( бедняга ослеп перед смертью ), надрачивая. Лица, лица, лица, лица –которых давно нет.
Безумная улыбка Коли, свернутая Димина шея, холодные руки, лишь нижняя часть тела Егора, и аритмия движений, та аритмия оргии во время которой у Марины и сложится самое страшное на свете стихотворение, каждый слог которого будет подобен фрикции, и архитектоники которого позавидовал бы и Бродский. Бродский дух которого ищет свою Марину Басманову, которая давно стала старухой, и возможно тоже похоронила уже всех своих ёбырей. И вечность здесь сложилась так… Все 16 – кончают ей на лицо во сне, и разбредаются по своим склепам.
И стих закончен.
В этой её жизни 2-е января ещё не раз придётся на вторник, и она будет праздновать его со всеми своими бывшими, теперь уже мёртвыми, храня их в себе.

Она проснётся и я поздравлю её с днём рожденья. Обосру и скажу что она совсем уже превращается в старуху. И она не обидеться. Мы выпьем. И я скажу ей: - Может действительно вызовем дух Бродского и попросим снять с тебя проклятье. Но она только улыбнётся и скажет: - Да ну нахуй, так им всем сукам и надо.
Скажет с тоской и болью.
И я поглажу её по голове.

А через пару дней когда ещё раз решу заглянуть к ней,( так всегда прихожу к ней сам не знаю зачем, что то тянет ) услышу из-за двери не двусмысленные крики, сяду на лестничной клетке и закурю. Всё больше и больше прислушиваясь к этим криком, я ясно различу какие страшные слова шепчут 16 покойников этому миру и тому кто сейчас под ней. Хотя может это мне только кажется.
Вскоре к ним присоединится 17-ый.

Тебе только 28 - Марина.

Дождь за окном цепляется из последних сил за подоконник.