RevenanT : безвоздуха

безвоздуха

Вот дверь захлопнулась за ними, и он остался стоять посреди коридора. Бессознательно и меланхолично покачивая головой в забытьи, словно соглашаясь с изрекающим прописные истины мудрецом, он принялся разглядывать своё отражение в зеркале.
Близко посаженные карие глаза, большой французский нос, за который его прозвали Шнобелем, жидкие бесцветные волосы, похожие скорее на равномерно расплесканный по голове суп с вермишелью, длинные и тонкие руки с ухоженными пальцами, острые коленки и расплывчатые пятна горчичного цвета на ногах…
Они спросили его, откуда синяки, а он соврал, что упал с велосипеда, когда скатывался с горы. Они знали, что он врёт. Велосипеда у него никогда не было, а горной местности в округе – это около тридцати квадратных километров - не наблюдалось. Но они пропустили его фразы мимо ушей, понимая, что каждый должен разбираться со своими проблемами сам. И теперь, когда они уехали, он стоял посреди коридора и рассматривал себя так, будто это был вовсе не он. Фигура, волосы, задумчивое выражение лица и грустные глаза, как у бродячей собаки: эти мелочи; то, что он привык видеть изо дня в день, указывало на то, что всё хорошо и замечательно – так как было месяц назад. А месяц назад всё и впрямь было великолепно. Андрей с товарищами, которые называли себя бандой Чистоплюев, даже не смотрели в его сторону, девочка, с которой он сидел за партой, строила ему глазки, и он тонул в их безбрежном океане. И даже водитель автобуса, управляющий здоровенной махиной, регулярно доставлявшей его к школе, здоровался с ним, несмотря на то, что за день через его рейсы проходили целые толпы людей, и он ни на кого не обращал внимания.
Всё изменилось в тот день, когда он решил отлучиться с урока Арифметики по малой нужде. Ему нравился пустынный коридор школы. Он любил прохаживаться по нему, когда все остальные дети впитывали знания в пыльных затхлых кабинетах. Возможно потому, что тишина в такие моменты ничем не нарушалась, а воздух становился особенно чистым… сладким на вкус. Он с удовольствием дышал полной грудью, понимая, что этим днём его больше не выпустят из класса до самого конца занятий. И поэтому природным нектаром насладиться в этот день уже не посчастливится. Дома – воздух спёртый, а открывать окна ему не хотелось, потому что картина, встававшая за мутными разводами стёкол, заставляла невольного зрителя внимать десяткам гигантских мусорных бачков и грудам хаотично разбросанных отходов. Улицы же современного города, в котором он жил, наводнили тысячи автомобилей, загрязнявших атмосферу. И поэтому он, радостный, шёл по школьному коридору и дышал полной грудью. Но вот он наконец добрался до туалета и принялся отворять дверцу. Он делал это так медленно, словно совсем не хотел достигать конечного пункта – туалетного чрева - будто желал только одного: продлить своё пребывание в коридоре; оттянуть момент возвращения в душный класс.
Перед тем как войти в туалет он ещё немного подышал свежейшим воздухом. Неладное он почувствовал сразу. Ему почудились стоны и глухой стук, будто упал мешок с картошкой. Однажды он слышал, как мужчина в белом халате – это был не врач, врачи не курят толстые и короткие сигары, стоящие, наверное, половину их жалованья – сказал им о чрезмерно буйном воображении, при котором могут возникать всякие странные звуки и даже – визуальные галлюцинации. Он не помнил, вставали ли перед ним ложные картинки, и общался ли он с несуществующими людьми, но сейчас он вспомнил слова человека в белом и решил, что всё услышанное – лишь иллюзия.
Туалет, как нутро подводной лодки, делился на несколько отсеков. Они были соединены деревянными дверьми-переборками, висящими лишь на энтузиазме муниципальных работников. Первый отсек – закрытая на ключ подсобка, где Лариса Ивановна, студентка Педагогического вуза, подготавливалась к вечерней и утренней уборкам. Во втором шумели никогда не закрывающиеся краны умывальников, а в третьем – простаивали три писсуара и две кабинки. Оттуда как раз и раздавался странный шум. Теперь же он увидел фигуры мальчиков и даже разглядел лицо одного из них. Это был Андрей, возглавлявший банду Чистоплюев. Мальчик улыбнулся ему и спросил, что он здесь делает. Он промямлил что-то неопределённое в ответ, и Андрей указал на кабинку.
- Не стесняйся, Сашенька. Чувствуй себя как дома.
Ребята, стоявшие по бокам от него, заржали. А он понял, что уйти просто так нельзя. Необходимо сделать всё, что задумал. А потом ретироваться. Иначе Чистоплюи подумают, что он трус и тогда прохода от них ждать не придётся. Саша сделал несколько шагов вперёд, а затем вступил в третий отсек. И увидел того, кто лежал на полу. Мальчика звали Сергей. Он учился в параллельном классе. Сергей был очень умным, и начитанным, но думал только о себе, и никогда не делился жвачкой «Orbit» со своими сверстниками. Саша знал, что Сергей по национальности еврей, и видел, каким взглядом провожают его товарищи и некоторые учителя. Саша не понимал, почему все так к нему относятся, и по мере возможностей всегда пытался защищать Сергея. Но когда Саша зашёл в кабинку и осторожно прикрыл дверцу, то понял: самое идиотское, что он только может совершить сейчас - вступиться за Сергея.
- Вставай, Мойша, - сказал Андрей. Саша услышал ещё один удар, а затем сдавленный стон Сергея.
- Ребята… - прошептал Сергей так тихо и натужно, что Саше подумалось – на него уселись сразу все Чистоплюи.
- Какие же мы тебе ребята? – спросил Андрей почти обижено и ударил его.
- Слушай… - начал говорить мальчик, который не упускал и единой возможности выслужиться перед Андреем. Как только Саша видел этого пацана – в его воображении сразу возникали волчьи глаза и звериный оскал. – А что, если поссать на него?
- Точно! Поссать! – Подхватили остальные Чистоплюи, и Саша услышал копошение. Он понял, что все они расстёгивают ширинки и готовятся осуществить задуманное. Тогда он решил, что медлить нельзя. Если они сделают это с Сергеем, то, возможно, с кем-то ещё. Например, с ним. Саша отворил дверь кабинки так резко, что она стукнулась о соседнюю и отвлекла Чистоплюев.
- Не хочешь присоединиться, Шнобель? – спросил Андрей и засмеялся вместе с остальными.
- Не трогай его, - прошептал Саша и стиснул зубы. Ему хотелось закричать, но он понимал, что кричать нельзя. Он боялся только одного – что ноги сами понесут его прочь из туалета и тогда можно будет забыть о суверенитете личного острова на школьном архипелаге.
- Чё ты сказал? – сияющее от радости лицо Андрея сменилось выражением недоумения. Он прищурил глаза и посмотрел на Сашу так, если бы они оба были амбициозными актёрами, но Сашу пригласили в большое кино первым.
Саша плохо помнил, что случилось дальше. Он ничего не ответил Андрею, потому что это было бессмысленно. А мост, по которому можно было перебежать на другой берег и вернуть время назад, обрушился под давлением происходящего. Саша собрал всю силу, какая у него была, в кулак и ударил под дых. Андрей осел на колено, но перед этим он непонимающе уставился на Сашу. Саша понимал, что такого от него никто не ожидал. Но осознавал он и то, что на каждое действие существует противодействие, которое рано или поздно настигнет его. После того, как Андрей упал, Саша не стал убегать. Он просто стоял и наблюдал за тем, как Чистоплюи окружают его и готовятся к драке. Саша успел закрыть лицо руками и отразил первые два удара, но затем ощутил чью-то подошву на своей спине, взмахнул руками, как раненая птица – крыльями, и повалился рядом с Сергеем. Чистоплюи принялись пинать его ногами, но Саша не чувствовал боли, он только смотрел на Сергея и слышал, как тот шепчет ему: «спасибо». Они пинали его по ногам, и он понимал, что скрыть синяки от них не получится. Когда Чистоплюи устали, то решили затащить Сашу в чулан. Последний урок подходил к концу, а уборщица принималась за свою работу через несколько минут после звонка. Они знали, что он боится тёмных замкнутых помещений и открыли дверь. Саша не знал, откуда у них ключи, но его это и не интересовало. Когда они закрыли дверь чулана, он неслышно заплакал. Слёзы текли по его щекам и беззвучно падали на полупустые банки из-под хлорки. Он уселся и закрыл глаза от страха. А затем он услышал помимо текущей из кранов воды, как четверо Чистоплюев справляют малую нужду на Сергея. Теперь Саша понял, что акция протеста - лишняя, нужно было всего лишь промолчать и пойти на урок, где его дожидалась девочка с глазами-океанами. Саша сидел совершенно один в окружении веников, метел и устоявшегося хлорного запаха. Он знал, что через десять минут должна будет придти уборщица и вызволить его, но эти жалкие минуты растянулись на бездны часов, дней. Десять минут это целых шестьсот секунд. Они размножились в сознании до тысяч или даже миллионов лет; сам этот чулан возрос в его глазах до размеров Вселенной и надавливался многотонным прессом… с тех пор прошёл месяц.
Сейчас он стоял посреди коридора и смотрел на входную дверь, прокручивая в памяти эпизоды заточения и беспрерывных побоев. Он вспомнил, как две недели назад мальчик Серёжа, умный начитанный парень, который ни с кем и никогда не делился жвачкой «Orbit» бросился под товарный поезд сообщением Москва – Киев; как его родители каждый день приходили в школу и требовали от директора, чтобы тот нашёл людей, повинных в самоубийстве сына. На что директор пожимал плечами и говорил: «Пути Господни неисповедимы. Нам остаётся только молиться». Все знали, что директор атеист, но родители Сергея были слишком заняты своим горем, чтобы держать на него зло.
Когда Саша услышал, как лифт, в котором спускались они, остановился на первом этаже, его глаза покрылись молочной пеной, и он отправился в зал. Они коллекционировали средневековое оружие. Мечи, щиты с пёстрыми гербами и геральдикой, инкрустированные драгоценными камнями луки – всё это висело на стенах комнаты для гостей. Он забрался на драпированный тёмной кожей диван и приблизился к полке, на которой лежал острейший меч, который они выкупили на аукционе в Дамаске за бешеную сумму. Одной рукой Саша обхватил рукоять, а пальцами второй провёл по лезвию. Саша почувствовал тепло и стекающую по запястью кровь. Саша спрыгнул на пол и обхватил рукоять двумя руками. Он несколько раз прокрутил меч в воздухе, как это делали эпические герои в фэнтезийных фильмах, и приставил лезвие к животу. Саша в последний раз посмотрел на часы, сглотнул, попытался вдохнуть полной грудью, но воздух не дошёл до носа, а растворился на полпути. Или встретил неведомое препятствие и не смог проникнуть в лёгкие. Саша ещё никогда в жизни так не пугался; Саше показалось, что мир ушёл из-под его ног и теперь он, лишённый привилегии дышать, витает где-то в матовом покрывале космоса – тотальном безвоздушье пространства. Меч выпал из его рук и ударился о персидский ковёр с глухим треском. Саша схватился за горло, словно начал задыхаться, и попытался вобрать полные лёгкие кислорода ещё раз. Но у него не получилось. Саша услышал, как что-то скребётся сзади. Он обернулся, и кто-то запищал ему в ухо. Шум был похож на непрерывающийся взрыв снаряда. Будто кто-то записал момент разрыва мины и поставил на цикличное воспроизведение. Саша зажал уши, но от этого шум только усилился. Саша упал на колени, и ему показалось, что под ним ничего нет. Стены справа и слева исчезли – Саша понял это по образовавшемуся сквозняку, который затянул его в воронку. Кто-то начал трясти его за плечо – подушки пальцев были липкими и противными, как болотная жижа, он открыл глаза, но не увидел ничего кроме темноты. Он хотел испугаться, но г-н Страх не позволил ему сделать и этого. И тогда он закричал. Но голос у него совсем пропал, либо Саша просто не слышал себя. Ему казалось, что голосовые связки напрягаются, а изо рта раздаются какие-то звуки, но никакого подтверждения этому он не находил. Сашу крутануло несколько раз, а затем отнесло влево, и тогда он упал на твёрдый пол. Он открыл глаза и увидел под собой серый бетон.
- Здравствуй, - сказал кто-то.
Саша поднял голову и увидел перед собой два кресла драпированных чёрной кожей. Такой был обнесён диван в зале его квартиры.
- Здравствуй, - повторил тот, что сидел слева.
- Здравствуйте… - сказал Саша. Голос его был приглушённым, словно он говорил в кружку.
- Кто ты? – спросил тот, что сидел справа.
- Я… - начал было Саша, но левый махнул рукой.
- Кто ты? Отвечай словом.
- Меня…
- Кто ты? – спросил тот, что сидел справа.
- Саша, - выдохнул он. Ему хотелось встать, но ноги онемели. Саша не мог точно сказать, остались ли у него ноги или они пропали вместе с квартирой.
- А мы воздух, - сказал левый.
- Точнее, я воздух, а он мой коллега – безвоздушье, - сказал правый.
- Мы одного поля ягоды.
- Я… - хотел было Саша сказать что-то, но левый снова его перебил.
- Не говори ничего. Ты Саша. Я безвоздушье. Его зовут – воздух. И мы собрались здесь не для праздных бесед. Мы хотим предложить тебе сделку.
- Сделку? – спросил Саша беззвучно.
- Сделку, - сказал правый.
- Сделка будет заключаться в том, что ты отдашь нам свою способность дышать, а мы возведём твою жизнь на новый уровень.
- Я… - начал было Саша, но правый перебил его.
- Думать надо было раньше. До того, как ты спас заведомо мёртвого человека.
- Заведомо мёртвого – хорошо сказано.
- Спасибо, коллега.
- Где… - попытался Саша сказать что-то, но воздух перебил его.
- Ты нигде. В своей комнате. Ты лежишь мёртвый.
- У тебя получилось убить себя.
- И сейчас мы пытаемся спасти твою жизнь.
- Спасти жизнь, - кивнул левый.
- Спасти твою жизнь.
Саша не понял ни условий сделки, ни того, что от него требовалось, но когда воздух спросил его, согласен ли он, Саша кивнул.
- Вот и славно, - сказал правый.
- Вот именно, - подчеркнул левый.
Саша перестал видеть драпированные кресла и серый бетон, а затем потерял способность слышать и чувствовать. Сознанье ушло, и он погрузился в сон.
- Точно! Поссать! – Подхватили остальные Чистоплюи, и Саша услышал копошение. Он понял, что все они расстёгивают ширинки и готовятся осуществить задуманное. Тогда он решил, что медлить нельзя. Если они сделают такое с Сергеем сейчас, то, возможно, перепадёт и ему. Саша отворил дверь кабинки. Чистоплюи отвлеклись.
- Не хочешь присоединиться, Шнобель? – спросил Андрей и засмеялся вместе с остальными.
- Нет, Андрей, я обещал на минутку выйти… - сказал Саша и глупо улыбнулся.
- Ну и пошёл отсюда тогда, - сказал Андрей и начал справлять малую нужду на плачущего Сергея.
- Пошёл отсюда, Шнобель! – повторили Чистоплюи хором и последовали примеру своего капитана.
Саша сполоснул руки и на негнущихся ногах вышел в коридор. Когда он открыл дверь класса, учитель уже раздавал листочки с вопросами к самостоятельной работе. Саша присел за парту к девочке с глазами-океанами, взял в руки карандаш и посмотрел на неё. Она взглянула на него странно, не так как всегда, и отвернулась. В её взгляде больше не было ни радости, ни восхищения.
- Что случилось? – спросил он.
- Ничего особенного – прошипела она.
- Я не понимаю… - сказал он шёпотом, чтобы не услышал преподаватель.
- Ты стал как все, - сказала она с отвращением и принялась решать самостоятельную работу. – И не смотри на меня больше.
Саша шёл домой, и, к своему удивлению, не чувствовал углекислый газ, который распыляли едущие по городу автомобили. Саша дождался своего автобуса, зашёл внутрь и несколько секунд стоял в дверях. Водитель даже не посмотрел на него.
- Здравствуйте… - сказал Саша, но водитель только закрыл двери автобуса и надавил педаль газа.
Саша пришёл домой и даже не успел снять обувь, когда они подошли к нему. Они спросили, всё ли в порядке. Он ответил, что всё за-ме-ча-тель-но. Затем он прошёл на кухню, раскрыл окно и принялся любоваться открывшимся видом. Дивные мусорные баки и прекрасные творческие достижения разумных людей: чёрные пакеты с мусором, упаковки от тампонов, пустые пакетики из-под чипсов, - будоражили его воображение, и он чувствовал, что никогда не любил свой город так сильно, как сейчас.