resёга : ИЗДЕРЖКИ РЕФЛЕКСИИ

1.
Доктор Джакобс почесал макушку и пробурчал что-то невнятное.
-Простите, что вы сказали?- переспросил Торснет.
Доктор Джакобс посмотрел в окно испуганно, и снова начал тираду о том, что он делает все, что возможно, но…
Торснет не дослушал его, он еще раз подошел к Огесту, похлопал его по плечу и с отрывистым вздохом произнес,- Прости, друг, я сделал все что мог… Прощай…
2.
Огест вскинул винтовку и привстал на колено. Он уже определил, где скрывался пуштун с калашниковым. Огест мгновенно схватил объект в оптический прицел и как раз вовремя. Пуштун бросился бежать внутрь поселка.
- Не успеешь,- прошипел Огест и положил палец на курок.
Но тут он услышал отдаленный крик Торснета:
-Оставь! В укрытие!
Рука солдата вздрогнула, пуля ушла куда-то в глиняную стену.
«Черт!- подумал Огест, перезаряжая винтовку,- Он все еще считает меня салагой. Ему неважно вижу я цель или нет, главное окружить меня заботой. Мол отлежись лучше за камнем, без тебя справимся. Не в этот раз, Торснет!». Солдат снова нацелил винтовку.
И тут же с него снесло каску.
Огест ничего не понял, но на всякий случай упал на землю.
«Я слышал металлический звук,- пришла к нему мысль,- следовательно, каску сбило что-то железное… Пуля!!! (Огеста передернуло). Но пуштун убегал, значит, стрелял не он. В поселке есть снайпер. Привет, коллега. Посмотрим кто из нас более ловкий. Однако, где же где моя каска? Простреленная голова мне ни к чему. И почему я дурак не закрепил ее, теперь вот ищи, а где она?».
Каски в радиусе видимости не было, напрашивалась мысль, что она упала за камень, который Огест использовал как укрытие. Но тогда получалось, что стреляли сзади.
«Да нет,- отогнал мрачные мысли от себя вояка,- Просто пуля сдвинула каску назад, подкладка отпружинила ото лба и каска улетела вперед. Да. Так и было.
Бред, бредовее бреда! Так быть не могло. Даже для фантастического боевика это невидаль. Должно быть снайпер все же сзади. А из этого следует… А что из этого следует? Что я олух лежу не с той стороны камня и тренирую логические способности. Вот арабы будут потешаться над смышленым трупом, который до всего дошел логическим путем фиг знает для чего».
Однако, в следующее мгновение ирония покинула солдата. Огест вдруг кожей почувствовал, что в него сейчас будут стрелять, почувствовал, как пуля пройдет сквозь тело, а может застрянет внутри.
«Дурак! Идиот! Придурок! Пока я размышлял, прошло минут пять. Снайпер, конечно уже не только перезарядил винтовку, но и предельно точно прицелился. Надо быстро перевернуться. Не успею! Вот бы оказаться по ту сторону камня! Да нет, это целый акробатический этюд. Отпрыгнуть! Дурак, нельзя прыгнуть если лежишь. Другого укрытия нет? Вроде нет. Да где ему взяться!?
Поздно! Это кабздец, торба! Хоть бы он целился не в голову, тогда я успею отползти за камень, пока будет перезаряжать… Он будет целиться в голову! Это и так ясно! Прыгнуть за каской! Бред!!! Закрыться рукой. Пробьет руку, это же больно! Какая разница. Помолиться… отче наш… нет, я еще что-нибудь успею… Глупо, столько времени впустую.
Посмотрю ему в глаза, это последнее, что остается».
Огест окинул взглядом сколько мог, и вдруг… увидел снайпера. На горе возле глиняного домика копошилась маленькая фигурка. Араб перезаряжал винтовку, но как-то медленно, как очень уставший человек.
В мозгу Огеста снова начали толпиться мысли, одна хуже другой, среди них он выхватил, на первый взгляд совсем бредовую идею – выстрелить первым.
Взвесив все за и против, он решил, что идея не такая уж и бредовая.
Огест поднялся на колено, поднял винтовку. Он сразу же увидел араба в оптический прицел. Исламист уже закончил перезаряжать ружье и взглянул в сторону Огеста, очевидно, собираясь сориентироваться, куда ему нужно стрелять.
Огест увидел глаза араба.
3.
- Это было просто гениально,- возбужденно заговорил Торснет, когда Огест ушел,- Такое можно увидеть лишь раз в жизни. Вы только представьте, какая выдержка. С него сбивают каску, а ему хоть бы хны. Он, как ни в чем не бывало, поворачивается… и с ходу, не целясь! Только слышно как араб, наверняка с удивленным лицом, падает со скалы, лишь камни грохочут. И все. Замертво. Такого снайпера как Огест еще поискать…
- Ври, ври, да не завирайся,- перебил Торснета Эплбом.- Человек не может за мгновение не только определить район, откуда стреляли, но еще и не целясь снять снайпера. Поверь моему опыту, в такие моменты не успевают сообразить, что с ними случилось, а этот еще говорит, что он размышлял, думал он… ха-ха.
- Огест может немного и приукрашивает, но Торснет сказал чистую правду,- Вступился за товарища Ле Рунье.
- Я же вам говорю,- замахал руками Торснет,- я успел прокричать «Оставь. Ложись в укрытие», а пока я думал, что кричать дальше, снайпер был мертв.
- А что,- спокойно произнес Ле Рунье,- Может быть Огест и не фантазирует, может, он действительно успел оценить ситуацию, прицелиться и снять исламиста. Я читал в одной брошюрке, что в критические моменты восприятие времени меняется, и то, что показалось нам минутой, для Огеста растянулось на пол часа.
- Тебе не в армию нужно было идти, а в Гарвард, философские трактаты писать,- скептически заметил Эплбом.
- Давайте дадим ему новую кличку,- крикнул кто-то из солдат,- Ле Энштейн!!!
Вся компания покатилась со смеху.
Из палатки вернулся Огест с чайником, повесил его над костром:
- О чем смеетесь? Моя история кажется вам смешной?
- Нет, лишь немного сильно приукрашенной,- ответил Эплбом.
- Он хочет сказать, неправдоподобной, но боится тебя обидеть,- пояснил Ле Рунье.
- Считайте как вам будет угодно,- мрачно произнес Огест,- В принципе это не важно.
- Как это не важно,- подпрыгнул Торснет,- Это как второе твое рождение! Нужно непременно отпраздновать, немедленно отпраздновать!
Огест стал еще мрачнее:
- Я вас очень прошу, не нужно праздновать.
Он резко встал и пошел в палатку.
- Что с ним? Он как будто и не рад, что отличился,- удивился Торснет.
- Ничего, это просто стресс,- пояснил Ле Рунье,- Не каждый день человек переживает подобное. Через пару дней он придет в себя и все будет нормально.
Пауза после слов Ле Рунье затянулась. Дальнейший разговор не клеился, солдаты допили чай и разошлись.
4.
Огест долго смотрел на свои раскрытые ладони. Толи пытался прочесть по ним судьбу, толи просто не мог поверить, что это его ладони.
Мария тихонько подошла к нему сзади и обняла.
- Что с тобой? Почему ты опять смотришь на руки? Что случилось? Ты как-то изменился, Огест.
- Это сложно объяснить,- ответил солдат,- Я убил человека.
- На войне?
- Да, на войне.
- Одного?
- Многих,- Огест закрыл лицо руками,- Но это не так важно, важно, что я убил именно этого человека.
- Мне не понятно,- чесно созналась Мария,- зачем было идти на эту войну, если ты не хотел убивать.
- Хотел,- еле слышно пролепетал Огест,- То есть не хотел убивать, сначала. Я хотел помочь в правом деле. А потом у меня появился азарт, я почувствовал войну, я стал солдатом. Но я убил его, зачем я его убил?
- Этот человек не был арабом?
- Он был арабом, или пуштуном, это не важно.
- Да что же такого особенного в этом человеке?
- Ничего. Я не знаю. Я запутался.
- Успокойся, Огест, война уже закончилась, стоит ли сокрушаться из-за того, кто давно мертв?
- Он мертв.- констатировал солдат.
Мария с изумлением увидела, что по щеке у него бежит слеза.
5.
Огест взял из пачки Торснета сигарету, как будто собрался курить, но потом вспомнил, что не курит и просто начал крутить ее между пальцами.
- Объясни мне, что произошло после твоей демобилизации?- наконец начал разговор Торснет,- Ты сел на иглу?
- Нет.
- Может, влез в долги?
- Нет.
- Ввязался в какую-то мафиозную группу?
- Нет.
- Тогда что? Почему Мария сказала мне, что ты не многим отличаешься от каменного изваяния? Почему вы расстались?
- Не знаю.
- Почему ты сторонишься общества? Ты ведь не затворник.
- Нет.
- Что значит «нет»?! Что значит «не знаю»?!- раздраженно вскрикнул Торснет,- Если ты не потрудишься мне хоть что-нибудь объяснить, то я заеду этим самым кулаком тебе в ухо, может, тогда получится хоть какой-то разговор!
- Я не могу забыть его глаза,- спокойно отвечал Огест.
- Чьи глаза?
- Глаза того человека, которого я убил.
- Ты убил кого-то, зачем? Что тут случилось после войны?
- Я убил его еще на войне.
- Что за бред. Кого ты мог там убить? О ком ты говоришь?- Торснет поднялся и начал ходить по комнате.
- Что же тут не понятного?- сказал Огест уже более возбужденно,- Я о том человеке, который сбил с меня каску, сидя у лачуги на горе.
Торснет недовольно поморщился:
- Что за бредовая идея? Ты жалеешь, что спас себе жизнь? Да он чуть не снес тебе башку, и неминуемо повторил бы попытку, если бы каким-то чудом ты не снял его первым.
- Ты не понимаешь, я увидел его глаза.
- Ну и что, братец, это война. Если не ты его, то он тебя. И тут не важно, как ты стреляешь, в спину, в лицо, в упор. Ты сделал то, что должен был сделать, ты показал высшее мастерство снайпера, что тут плохого?
- Это не так просто. Я убил человека. Его нельзя вернуть, извиниться перед ним. Он мертв.
- Ты стал ревностным христианином? Так пойди к священнику, он отпустит тебе грехи.
- Я был у священника, он отпустил мне все грехи.
Торснет не поверил своим ушам:
- Ты сдвинулся по фазе? Ты пошел избавляться от крови на руках?
- Да, я пошел. Но священник, он принимает сотни таких как я. Он повторяет заученную фразу. Он не ощущает того, что я ему говорю. Он не видел того, что видел я.
- Мир сходит с ума,- Торснет сел напротив Огеста,- Ну, ладно, представь, что я священник, излей мне душу, я сам убил не одного араба, я тебя пойму.
- Не поймешь. Я видел его глаза. Но я не видел в них агрессии, его движения, они были не уверенны. Потом я понял, что он не медлил, как мне сначала показалось, он спешил, очень спешил. Спешил, потому, что боялся. Он боялся меня. Когда я увидел его глаза, то, не знаю как, но я прочитал его мысли. Он панически боялся, но не за себя, а за жену с дочерью. Они сидели в глиняной лачуге, когда мы начали наступление. Услышав приближающиеся выстрелы он схватил ружье, которое забрал у одного из убитых в прошлом бою солдат, и пошел защищать свою семью, как мог. Он не был боевиком. Он был таким же как и мы человеком, нет, он был лучше. Он был лучше.
- Ты что, телепат? Откуда ты все это взял? Нельзя определить взглянув на человека, что у него в домике жена и дочь. Это из области фантастики, даже Ле Эйнштейн был бы того же мнения.
- Кто?
- Ле Рунье, земля ему пухом?
- Он умер?
- Ты совсем свихнулся,- Торснет закурил сигарету, и скурил половину ее с первой затяжки,- Ты так зациклился на арабе, что ничего вокруг не замечаешь. Через месяц после твоей демобилизации его замочили твои любимые исламисты.
- Они не мои любимые. Тот о ком я говорил не был боевиком. Но тебе этого не понять, ты не видел его глаза. Этот взгляд…- Огест задрожал.
- Знаешь что,- воскликнул Торснет,- тебе нужно просто уйти в запой, хоть один раз напиться до невменяемого состояния, когда не можешь отличить себя от свиньи, тогда все станет на свои места.
- Как все просто. Неужели ты думаешь, что когда я протрезвею, то все забуду. Совесть еще никто не смог утопить.
- Совесть – это паршивая болезнь, ее нужно лечить,- Торснет поднялся,- Вставай, пойдем в бар принимать лекарство.
Огест безвольно пошел за товарищем, даже не надев шляпы.
6.
- Здравствуйте, я – доктор Джакобс,- сказал щуплый старичок с кислым выражением лица. На что жалуетесь?
- Торснет,- представился посетитель,- А это мой товарищ Огест. Доктор, я искренне хочу ему помочь, но боюсь, что самому мне не справиться?
- Рассказывайте все по порядку. Я постараюсь сделать все, что от меня зависит.
- Огест – солдат, на войне он убил араба, а потом его зациклило: «Яне должен был его убивать». Он говорил об этом ежедневно, но я думал, что это стресс, что это пройдет. Однако позавчера он сказал… знаете, что он сказал: «Я долго думал, и понял, что когда я выстрелил, то умер не араб, а я, он же остался жить», вот что он сказал, доктор. Он и сейчас считает себя мертвым, я не знаю что делать.
- Интересно,- сказал доктор Джакобс,- Скажите-ка голубчик,- обратился он к Огесту,- Вас зовут Огест?
- Да,- безучастно отвечал тот.
- Вы – солдат?
- Да.
- Вы – человек?
- Да.
- Земля вертится?
- Да.
- Столица США – Пекин?
- Нет.
- Вы живы?
- Нет.
- Вы умерли?
- Да.
- Замечательно. Вот это так издержки рефлексии. Занимательный случай.
- Скажите, доктор,- подал голос Торснет,- Что с ним? Что можно сделать?
- Я думаю, что лучшее, что можно сделать - это положить его к нам в больничку на обследование, тогда, возможно, дело более прояснится. Вы не волнуйтесь, вы совершенно правильно сделали, что привели его сюда, пока что для него это лучший выход. Приходите через пару дней и я скажу как продвигаются дела.
А пока оформите необходимые бумаги, а потом обязательно возвращайтесь домой, примите микстурку, которую я Вам сейчас выпишу, и отдохните. Поверьте моему опыту, ваше состояние тоже Вызывает опасения. Для Вас сейчас главное успокоиться. Все образуется.
Когда за Торснетом закрылась дверь, доктор Джакобс совершенно внятно сказал, обращаясь очевидно к самому себе:
- Ты такое видел, Джозеф? У человека наконец прорезалась совесть, так он на почве этого сошел с ума. Куда катится мир?
Но не услышав никакого ответа психиатр закончил разговор и принялся заполнять какую-то документацию.

17.02.2008 г.