туго_затянул_яйцо_ключом : Отстойник №6, или один день слесаря четвертого разряда.

Было это давно и не правда. Но в городе N – ясен красен. Работал я, молодой да горячий, слесарем-ремонтником четвертого разряда в местном Водоканале. Как вода в кран попадает – всем оно, разумеется, до одного места. И то, что чистота этой самой водопроводной воды непомерный трудом человеческим достигается, тоже. И хочу я вам, дорогие мои фтыкатели, зенки- то поразувать . Чтобы знали вы, почем стакан водички из под крана.
Итак – краткий экскурс. Вода с реки прямиком поднимается по трубам тысяча двести в диаметре и попадает в некую емкость, как стакан, но только огромный очень и тридцатых годов постройки. Там она реально так отстаивается до достижения фактически кристальной чистоты. Далее по желобам, которые по кругу стоят, уходит на следующую систему очистки. И процесс этот вечен, в смысле не останавливаемый. Так-то оно все конечно зашибись, но грязь-то никуда не девается, а остается в этом самом отстойнике - на самом его дне. Следственно, грязь эту надо оттуда вымывать. Для этого раз в полгода отстойник сливают, и горы песка и всякого шлака с огромной реки там до пояса, а на самом деле гораздо выше. Ну и так как грязь, хоть обделайся, сама в сливную трубу не уходит: её надо подмывать из шлангов под диким напором с двух сторон. Для этого выделяется четыре ремонтника. Два сверху дежурят, подвязывают шланги и следят за подачей воды. Двое снизу гонят грязь к сливу. Потом меняются. Должен заметить, что летом, в принципе, ничего так – даже весело. А вот зимой, внизу когда находишься, яйца стынут. Никакие трусы с начесом под резиновым костюмом не помогают.
Бригада у нас была вообще беспрецедентная. Два токаря-многостаночника (точилы), десять слесарей-ремонтников (слесаря) и один сварщик (варила). Работы точилам и вариле хватало. Мы же – слесаря, в большинстве своем, шатались по огромной территории водоканальского хозяйства на электрокарах и ниболта по большому счету не крутили.
Но наступал период чистки отстойников и всё, хана румынам. Сразу кто на больничный, кто вообще в отпуск. Оставались только самые выдержанные. Чаще пьющие. Надо добавить, что утро у мужиков начиналось очень рано. Начало рабочего дня в 8-00. А ведь надо еще многое успеть перед работой. В любую погоду. Три боевых топора – из расчета одна бутылка на троих. Как это только они не называли: энерджайзер, заряд бодрости, утренний сидр, разминка, компот, поправиться, веселые старты. Смысл был один – к началу ежедневной планерки все были навеселе, радостно что-то и обсуждали и курили. Я же обычно опаздывал от 15 минут до бесконечности.
И вот, в одно прекрасное декабрьское утро, я заскочил в цех РМС где-то в половине девятого. План был такой – во что бы то ни стало, забиться куда-нибудь и отоспаться. Но передо мной уже во всей красе, с блестящими глазами, с примой в зубах, стояли мои коллеги. Валерий Федрыч – седоватый уже ловелас. Лексеич – огромный слесарь с сизым носом, только-только его шестидесятилетие отмечали. И Димон Иванов - сорокалетний бодрый синяк, который мог в принципе бы и лом согнуть, но чаще нагружал бицепсы стаканами и бутылками. Двинулись к очистным на электрокаре.
Разложили костюмы, веревки, взяли брус, заглушили воду, поставили фланец, завели трубы. Стали ждать пока вода опустится. Бутылку спрятали под запасным тросом в соседнем отстойнике. Ну и все по очереди туда ходили. Так слово за слово. Анекдот за анекдотом, сигарета за сигаретой. Под шумок сизый нос куда-то сдриснул. Я тоже въебал трехтопорного сидра, за компанию, и пошел задвижку одну в подвал перекрывать, а другую открывать на шланги. Ну, короче, привод-то не ручной ни разу, а труба немцы дрищут какая в диаметре – времени полно, и побежал я к знакомой лаборантке, Светке.
После ночи в объебосе и утреннего компота, словился мне чего-то сухостой лютый. В десять минут не фига не уложился. А дело-то все в подвале. Не попорешь это тело с запахом хлорочки. Ну я её раком развернул. Солидол с какой-то детали соскоблил, и очко ей обмазал. Так по маслу, в прямом смысле слова, коня-то с черного хода ей и вогнал. О, тут-то дело пошло. Она запыхтела, заерзала жопой. Аж затылком об лампочку стала биться от удовольствия. А тут откуда-то сверху Федрыч.
-Лексеич утонул походу.
- Каким рожном та? По моим подсчетам в отстойнике то воды уже нет.
-Он, в другом утонул – где догон схоронили.
Я глаза только выкатил. А Светка зараза, нет, чтоб затихариться, как перданет от такой информации. Но Федрычу было уже не до нас – глаза его заволокло испугом и отчаянием.
- Он посрать пошел, в воду – лень было до сортира идти, вообщем, жопу свесил, схватившись за ограждение. Так с этой периллой и занырнул, пока я за багром бегал – его уже и нет совсем. Каска плавает, говно плавает, а Лексеича нет нихуя.
Ну, под мухой начальство звать не стали. Светке рот солидолом заткнули. Решили отстойник очистить, протрезветь, а потом уже сообщить. Слезы у всех наворачиваются, а лезть то надо. Пришел начальник очистных – хохляцкая хитрая морда. Начал гнать про недокомплект рабочей бригады. А тут Валерия Федорыча по пенсионному так проперло, ну он этому хохлу низкорослому в ноги упал и все выложил. Тут-то все и забегали. Хохол сгонял за фонарем, который в воде светит, и спиртом - ебнул и занырнул, а мы его на веревке страхуем. Идея, по правде говоря, бредовая – глубина то двадцать метров у отстойника. Спустя пару часов решили и второй отстойник слить, и, походя, почистить. Мы туда, а там Лексеича-то и нет вовсе. Решили, что в грязи завяз. Под такую кутерьму, мы в две пары без страховок спустились, и начали вымывать песок и глину в сторону слива. А Лексеича все не было. Тут хохла осенило, что мы по пьяни отстойник перепутали, пошли в соседний и правда – каска и говно там плавают, по быстрому и его слили.
Под спиртом, в таком же авральном режиме, в 8 рук так сказать, его почистили. А Лексеича все не было.Сергей Палыч, начальник наш, прихромал, а мы такие все мокрые, глаза блестят, но два резервуары вычищены. А хохол нам грамоту выписал и даже медали какие-то за проделанную работу. На вопрос: где сизый нос, мы хором сказали в пизде – домой пошел иуда. Нам ничего не оставалось как наш - нужный отстойник слить, чтоб почистить. Я по привычке уже рванул в подвал, но, то ли потолки стали ниже, толи ноги в яйцах запутались –пизданулся башкой так, что вырубился наглушняк почти. Но по пути коленом все-таки кнопку слива воды в нужном отстойнике нажал – во что значит четвертый разряд!
Очнулся я от холода и от дикого крика Федрыча. «Димон, Димооооооооооон» - крик разносился по зданию очистных сооружений. Я ноги в руки, а там Федрыч стоит над отстойником, а внизу хохол. А Димона нет ни разу. Я сразу поинтересовался.
-Чего, Димон тоже посрать пошел?
-Да не, вроде здесь был.
-Так какого же вы рожна, вашу мать – вон же веревка торчит!
Короче, Димона вытащили из грязи и подвесили на середине высоты – ибо даже с Федрычем вытащить его грязного и в амуниции не могли. Нам на помощь вылез хохол. Треснул стакан лабораторного спирта, и мы принялись тащить. Чего-то хрустнуло по ходу движения, но мы его дотащили. Радостные принялись мы его обнимать и отряхивать. Я же сразу обратил внимание на вытаращенные глаза, а потом уже и на веревку, обмотанную вокруг шеи.
-Ебануцца, своими руками, товарища удушили.
Делать нечего – положили его рядом.
-Смех смехом – а пизда к верху мехом. Отстойник – надо домыть.
Я наверху остался за веревками следить и водой, ну и за спиртом приглядеть. А хохол с Федрычем внизу лазают. Слышу, орут чего-то, хохол по горлу бьет и орет, ну ясен красен – бухла спустить, ну я спустил. Они запрокинули, я только пузырь поднял, тут смотрю, опять чего-то орут. Я на свой лад врубился сразу. «Задвижку открой», видимо, – вылезать собираются – домыли почти, на остатки положили с прибором – не гостиная так сказать. Ну, я побежал, открыл задвижку, а по пути опять ту же лаборантку встретил я ей про погоду всё такое, а она мол, жопа болит, отстаньте гражданин.
Когда я вернулся, то отстойник был полон, а мужиков и след простыл. И Димона не было. И спирта. И в соседнем отстойнике каски с говном тоже не было. Я собрал все веревки, переноску скрутил, брус убрал, шланги поднял. И пошел к нам в РМС переодеваться - на часах два ночи уже - хоть поспать немного. В сушилку сунулся, а там сизый нос сука дрыхнет. Рука сорвалась от злости, и ебнула его разводным ключом – третий номер – пару раз. Я скинул костюм и завалился на стол. Нужно обязательно выспаться. Ведь завтра новый рабочий день.