X-Child : ...избави его вечныя муки...

...Я тихо покачиваюсь на деревянной скамейке. Водка в пластиковом стаканчике равномерно плещется в такт моему покачиванию. Сколько времени прошло, я не представляю. Еще не рассвело, значит, не так уж и много…

… и яко Благ и Человеколюбец, отпущаяй грехи, и потребляяй неправды, ослаби, остави и прости вся вольная его согрешения и невольная, избави его вечныя муки и огня геенскаго, и даруй ему причастие и наслаждение вечных Твоих благих, уготованных любящим Тя: аще бо и согреши, но не отступи от Тебе, и несумненно во Отца и Сына и Святаго Духа, Бога Тя в Троице славимаго, верова, и Единицу в Троице и Троицу во Единстве, православно даже до последняго своего издыхания исповеда…

Слова молитвы обволакивают сознание, не погружаясь в него, делаю маленький глоток, не могу заставить себя не смотреть на тебя… Наконец отвожу глаза, закрываю…

***

- Я тебя здесь не видел.
- А я вас видела…
- Странно, я бы запомнил.
- С чего вы взяли?
- Уверен. Ты здесь одна?
- Да не так что бы… Половину из присутствующих знаю.
- Ну… давай знакомиться…
- Давайте.
- И прекрати меня называть на вы!
- Хорошо. Как скаже…-шь. Чай буде.. -шь?
- Буду. Принесешь?
- Да, конечно… - иду за чаем, приношу, отдаю.
- А ты чего без чая?
- А я уже поеду.
- Как это?
- Ну, пора просто… до свидания.
Я точно знала, что ты провожаешь меня взглядом. А еще через два дня ты позвонил.

***

Машешь мокрой головой, улыбаешься:
- Ну что ты как зачарованная смотришь? Давай спать?
- Да, только я покурю…
- Хорошо, только недолго.
- Дай я тебе волосы вытру? – тяну руку, дотрагиваюсь до щеки.
- На – протягиваешь полотенце. Поднимаюсь на носочки, что бы достать, осторожно промокаю влажные волосы, спускаюсь по плечам, груди… Я уже забыла о сигаретах, а ты уже привлекаешь к себе…

***

Серой рекой стелется асфальт, разбитый разметкой на два течения, по обеим сторонам дороги леса и горы, а прямо передо мной широкая надежная спина. Иногда я тихонечко поглаживаю куртку, ощущая твое напряжение, но чаще верчусь на Голде, и фотографирую сзади едущую колонну. Ты начинаешь ворчать, что лучше бы я держалась, но в зеркале я вижу, что ты улыбаешься. Дорога и ветер несут тебе такое же наслаждение, что и мне. И уже ощутимо пахнет морем… Наконец успокаиваюсь, откидываюсь на спинку заднего сиденья, и опять поглаживаю твою спину. Забираюсь руками под куртку. Ты полуоборачиваешься, бурчишь… Так редко… все так редко… Шестьсот километров между нашими домами – это одновременно и мало, и много. Но это в той, другой жизни. А сейчас у нас впереди неделя. Целая неделя. И колонна впереди и сзади едущих мотоциклистов не в счет. Наши вещи в кофрах перемешаны, и это повод счастливо улыбаться… Начался дождь. Колонна остановилась, достают дождевики, у кого есть. Я свой не брала. Ты предлагаешь не мокнуть, и пересесть в машину. Вот еще. Пусть хоть снег идет, я тогда тем более буду засовывать руки тебе под куртку и греть их там… Шлем мешает плотно прижаться к твоей спине, но я очень стараюсь. Ты иногда отпускаешь одну руку с руля, и гладишь по ноге…

***

Всей толпой вышли из кафе, и сели на парапет. За ним, спуск к пляжу. Метров пятьдесят до моря. Весь пляж забит людьми. Мы только что приехали и успели лишь поесть. Вы сели рядком, щуритесь на солнце, смотрите на море, пьете из пластиковых бутылок вино. Я бегаю вокруг и фотографирую. Откуда-то появляется безобидный бомжик, начинающий выклянчивать «копеечку». «Копеечку» дали. Ему мало. Продолжает ходить перед вами, заглядывает в глаза. Кто-то из вас подзывает его к себе и громким, театральным шепотом говорит:
- Дед, не отсвечивай, мы на задании.
Бомжик исчезает.

***

Вечером в прибрежном ресторанчике мы с друзьями. Мужчины пьют коньяк, девушки шампанское. Вы уже постреляли в тире, и мы уже нагружены выигранными вами мягкими игрушками. Между столиков проходит женщина с цветами, навязчиво предлагает подарить «спутнице», но до нашего столика не доходит. Ты срываешься с места, идешь вслед за ней, она уже успела выйти.
- Девушка, постойте!
Женщина прижимает к себе корзину цветов, и убыстряет шаг. Начинаешь смеяться, догоняешь. Через пару минут приносишь всю корзину.
… очень жаль, что на следующий день их нельзя было взять с собой. Они так и остались стоять в нашем номере. Хотя, скорее всего их или сразу выбросили, или еще успели кому-нибудь перепродать…

***

- Шестьсот километров…это так далеко.
- Это близко. И потом, я же не завтра уезжаю…
Ты не куришь, и я перестала курить в комнате. Выхожу на балкон, закуриваю, поворачиваюсь. Ты полулежишь, облокотившись на подушку, постель смята… Молчим.
- И потом, ты всегда сама можешь приехать.
- И остаться?
- Если хочешь…
- Я не смогу.
- Я знаю.

***

Мы не жили на два города. Мы жили только у меня. Каждую минуту, каждую секунду… Раз в месяц, в два.

***

Мы сидим перед ноутбуком, ты показываешь свои стихи, рассказы. Я уже месяц тебе твержу о том, что надо найти издательство и выпустить книгу. Ты смеешься, говоришь, что у тебя еще вагон времени, и мы все успеем… мы…

***

С ночи хочется спать, монтаж уже закончен, озвучка тоже, гоню на мастер и бегом в предэфирку. Первая орбита уже через полчаса, опять не успеют оцифровать… Полдвенадцатого. Звонит телефон. Катерина.
- Алло, привет Кать, перезвони попозже.
- Але, Инк, ты как? А? Боже, как же страшно…
- Кать, что случилось?
- Ин, ты что, не знаешь?..
- Кать, не пугай меня, что случилось?
- Витя разбился.
Молчу.
- Ин, Инк? Не молчи!?
- Кать, я с ним с утра говорила… Когда? Как… ничего не понимаю…
- Я не знаю точно. В 10 утра, кажется. Тебе что, не звонили еще?
- Я… я не знаю… я в монтажке была… там не ловит телефон… Кать, прости, до свидания.
- Да, да… держись.

***

Зачем-то набираю твой номер. Абонент недоступен. Не временно. Навсегда.

***

- Алло, Леша?.. – и замолкаю. Просто не могу заставить себя сказать, спросить.
- Да, Ин. Я звонил, не дозвонился.
- Где, Леш, и как…
- В скорой. Но это агония уже была. Его под грузовик занесло. Приезжай.
- Да, утром буду…

***

- Чай с сахаром? Без? – я даже пытаюсь улыбаться. Механически поворачиваюсь, наливаю кипяток, бросаю пакетик чая.
- Кофе? С сахаром?- ложка растворимого кофе, кипяток, помешать. Чайника хватает на десять стаканов, прошу очередного подошедшего помочь налить воды из 10-литровой канистры. Очень много народу приехало проводить тебя, и всем надо налить чая.
- Инк, ты как?
- Вань, тебе тоже чаю?
- Инк, мне не надо, пойди, посиди в комнате, на тебе лица нет…
- А оно у меня должно быть? Чаю, кофе? – поворачиваюсь ко вновь подошедшему.
- Иди, правда, посиди, отдохни. Не спала ведь ночь. – Ваня отбирает у меня стакан и чайник, подталкивает к двери.
Захожу, закрываю плотно за собой дверь. Минуту стою, а потом сползаю по косяку на пол, до крови кусаю запястье, вою…

***

Я отдала в типографию то, что сумела найти. То, что успел отдать мне. А сейчас в моих руках книга, которую ты так хотел… Это мой подарок тебе на дату. На точку отсчета, когда тебя не стало.

А тогда, в том сентябре, я сидела, покачиваясь на деревянной скамейке, и крепко держала полупустой пластиковый стаканчик с водкой. Иногда отхлебывая и не чувствуя вкуса.
И заставляла себя отводить глаза от твоего воскового лица. И видно было только лицо и руки на груди…все остальное надежно и навсегда осталось укрыто… Длинное сильное тело, из которого ушло то, что делало тебя тобой.

И распевно читающие голоса обволакивали меня, заставляя прислушиваться…
… Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков, аминь. Аллилуиа, Аллилуиа, Аллилуиа, слава Тебе, Боже. Господи, помилуй. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков, аминь…
… Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежди живота вечнаго преставльшагося раба Твоего, брата нашего…