Rustam : Мухо-осенняя меланхолия.

Муха между стёкол дохнет,
выход не нашла себе.
День, другой она засохнет,
вот итог её судьбе.

Был когда-то май, весна.
Мама мухи яйцеклетку,
в труп кошачий занесла,
позаботилась о детке.

Труп кошачий разлагался,
вскоре вылупился вскормыш.
В мир жестокий пробивался,
беззащитненький опарыш.

Он крепчал, питаясь кошкой.
Возмужал опарыш сильно.
Путь по жизненной дорожке,
оставлял говном обильно.

Из опарыша стал мухой,
пучеглазой и зелёной.
Труп кошачий дом родимый,
он покинул мухой вольной.

Он расправил крыльев складки
и метнулся ввысь на небо.
Весь полёт казался сладким
и чарующим моментом.

Видел свысока всю землю!
Реки, горы, лес, цветы.
Воробьём в лобешник треснут,
падал долго с высоты.

Еле оклемался, выжил!
Шок прошёл, стал вновь летать.
Снова вольной жизнью дышит.
Мух-бабёнок стал ебать.

На помойке уважаем.
Свежее говно ему!
В стае мух непререкаем.
За советом все к нему.

Кому словом, кому делом.
Всем поможет, подсобит.
Он своим авторитетом,
кого хочешь, убедит.

Жил, а старость незаметно
к мухе подкралась.
Стал он замечать моменты,
лучших дней жизнь пронеслась.

Осень наступила, холод.
Стая мух вся разлетелась.
Стало тяжко. Только голод
с одиночеством остались.

И вот муха та в окне,
Между стёкол подыхает.
Открыть и выпустить? Ну, нет!
Теперь в аду пусть полетает.

Мораль стиха понятна и проста.
Всё смешанно бывает дом и быт.
Однажды взмыв стрелою в облака,
Ты камнем падаешь в помойку и забыт.

Закрытый в створке окон бьёшься лбом
И кто-то за тебя решает быть или не быть.
Всё это будет в жизни, но потом.
И что нам остаётся? Только жить..