Зуч : ОФИС-КЛАБ, часть 4

Впрочем, чести ради, нельзя сказать, что работа приносила одни лишь неприятности. Были и любимые заказчики, и удачные проекты, что, кроме денег, грели самолюбие. Были и приятные сюрпризы.
Через неделю после принятия грязевых ванн, дверь офиса резко распахнулась, и на пороге возникло НЕЧТО. Приталенный длинный плащ, ярко-красный шелковый шарф через плечо и кожаная мини-юбка. Все вместе – дикий кич, но поданный с таким достоинством, что утрите слезы, я буду танцевать фокстрот!
Из-под мини-юбки росли НОГИ. Собственно, первое, что Артем увидел, и были именно ноги. И долго не мог оторвать глаз. Черт его знает, как природе удается сотворить подобное, но женские ножки не просчитать ни на одном компьютере, не разложить по правилам и теоремам геометрии, тут, как ни крути, пахнет высшей, небесной математикой, способной ввести в ступор любого академика. Каждый удачный раз - это немыслимое сочетание пропорций, линий, силуэта, точное соответствие толщины лодыжек, подьема, икр и гладких бедер, переходящих в попу и обратно. Можно скользить взглядом, не споткнувшись, как слаломист, можно зависнуть, подобно альпинисту, в одной точке и пускать слюну, но всякий раз их «золотое сечение» не поддается расшифровке, ибо нет похожих, компоненты всякий раз иные, а результат один – ты, как баран, дрочишь на «новые ворота».
Усильем воли он приподнял глаза и разглядел лицо. Ого, а тетке глубоко за тридцать, но держится спортивно, грудь, живот, и лишь россыпи морщинок вокруг глаз и шеи выдают ее. Молодца!
- Здравствуйте – тоном, не требующим ответного приветствия начала она – Я вас видела на выставке. Вы не единственные, но одни из тех, кто мне запомнился. Я представляю мощную компанию, можно сказать монополиста, обслуживающего все гражданские аэродромы навигационным оборудованием. Мне нужна ИДЕЯ! Для пафосного календаря. Даю вам сутки для раздумий. Родите – заказ ваш. Остальные не смогли.
- Не надо суток – сглотнув тугую слюну, сухо произнес Артем.
Он снова не мог оторвать взгляда от ее ляжек, одновременно высекая в голове искру из кремня затвердевшего либидо. Тетка усмехнулась и пошире распахнула плащ:
- А что, уже?
- Да – вдруг расслабился он, получив «ответ» - Наска!
- Не поняла?
- Наска. Плоскогорье Наска в Перу. Гигантские рисунки в каменной пустыне, видимые с высоты птичьего полета. По одной из версий – это навигационные знаки древних воздухоплавателей.
Дама помолчала. Затем улыбнулась и спросила:
- Цвет какой?
- Не понял?
- Цвет пустыни.
- Из тех фото, что я видел – золотой. На закате, наверно, красный…
Она закрыла глаза и снова задумалась. Весь офис хранил гробовое молчание. Потом резко взмахнула рукой:
- Покупаю. Заверните. Вот моя визитка. Через три дня жду вас в своем офисе с презентацией идеи для начальства. Это формальность, но необходимая. Календарь ваш, а там посмотрим что еще.
Посмотрела внимательно на Артема:
- Идея супер. Всем молчок. А Вы молодчик.
И усмехнувшись, вышла, столь же резко запахнув дверь. Все разом выдохнули.
- Вот за что я тебя, Тема, люблю и все прощаю – разулыбалась Жанна – Что есть в тебе искра божья…
- Да уж… Вопрос лишь, божья ли… - усмехнулся Тема.

Идея была принята начальством безоговорочно, как и обещала дама, которую, как выяснилось, звали Эльвира. Начальство свое, судя по всему, она вертела на вибраторе, за отсутствием члена.
Начались поиски тринадцати слайдов для календаря. Постепенно, обшарив Интернет и фотобанки, они вышли на искомое. Оказалось, что полноценной фотосессией с хорошим разрешением, качеством и выбором обладает лишь штатовский журнал «Нэшенел джеографик», что организовал туда несколько экспедиций. Остальные варианты не годились. Отправили письмо. Ответ поверг начальство и Эльвиру в замешательство. Журнальчик выставил цену в девятьсот баксов за картинку. Выходило почти двенадцать штук зеленых только за слайды. Идея всем нравилась, но чаши весов стали перевешиваться в сторону отказа.
Тема предложил вариант. Он вспомнил, что с месяц назад на «рекламной» пьянке познакомился с фотографом. Юра в свои пятьдесят был задубелым, прожженным фотокором, что полжизни провел в экстремальных экспедициях, снимая льды Заполярья, вулканы, тропики и пустыни. Вот и сейчас он только что вернулся с новозеландской регаты. Созвонились. Через пару дней Юра уж диктовал ему смету:
- Значит так, старичок. Поедем вдвоем. Не перебивай, обьясню. Пятёра нам на билеты туда-обратно. Две с полтиной будет стоить аренда местного вертолетика на неделю. Дешево, дешево, это ж Перу. Снимать я буду свесившись из него в обвязке, вот тут ты мне и пригодишься, менять пленки и заряжать фотоаппараты, да и вообще для страховки… Пятьсот на все остальное, хоть и Перу, но жить будем по-спартански, питаться кокаином… Где-то восемь набегает… Если суки упрутся, можем упасть до семи, тогда вертолетик на три дня и кокаин только понюхать… Давай, пока, старичок…

После новых переговоров «таможня» дала добро. Последним аргументом Темы было то, что они станут правообладателями уникальной фотосессии, которую можно будет выложить в интернете для продажи, хоть за те же девятьсот баксов. Эльвира ликовала:
- Поеду с вами за свои. Когда еще представиться. Буду вам еду готовить для экономии.

Тема засуетился с загранпаспортом, который был давно просрочен. Ходил возбужденный, через месяц был назначен вылет. Весь офис прикидывал, сколько кокса он сможет провести в жопе.
- Эх, меня бы туда – сетовал Николаша – Я бы кило точно протащил…

Через неделю позвонила мрачная Эльвира:
- Артем, все отменяется. Коммерческий засрал мозги генеральному, что овчинка выделки не стоит. К тому же нет гарантии, что слайды мы кому-то продадим… Я ему однажды не дала, просто мстит собака… Готовь новый вариант календаря. Это все.
Они давно уже были на «ты» и общались как старые приятели. Тема положил трубку и смачно выматерился. Потом засандалил толстую штакетину крепкой шмали и провел аутотренинг: «Старичок, ты словно мальчик… Что, ты не знал, что этим кончиться? Все ты знал, и нехуй губки надувать… Ты живешь в мире пидарасов, которые хотят понтовый календарь, забывая, что их душит беспонтовая жаба… В конце концов, клали мы на это Перу… Клали мы на все плоскогорье и возвышенности… Клали мы на все… Надо просто почаще вспоминать об этом. А то неожиданные иллюзии могут подкосить и без того расшатанную нервную систему. Давай, старичок, сегодня вечером винца и поебушки… А завтра на работу и новую идею… Вот так-то, молодец…»

Новая идея была проста и не имела никакого отношения к воздухоплаванию и навигации. Графика теминого знакомого художника из Пензы должна была быть оттиснута серебряной фольгой на дорогущей «жеванной» бумаге под папирус. «А и поебать» - радовался Тема.
Через неделю был готов макет. Вечером позвонила Эльвира и сказала, что заедет посмотреть. Тема быстренько спровадил дизайнера Наташу и остался в офисе один. Эльвира приехала в той самой мини-юбочке, в которой он ее увидел в первый раз. Из-под нее выглядывали кружевные края чулок. Из обьемной сумки она достала бутылку дорогущего коньяка, конфеты и лимон.
- Вот, решила тебе хоть как-то компенсировать облом – невинно улыбнулась она, сощурив влажные глаза.
На готовый макет даже не взглянула. Пила с ним наравне, закинув ногу на ногу и демонстрируя время от времени уменья Шерон Стоун. После третьего «случайного» просмотра розовых трусиков, «основной инстинкт» возобладал, Тема подошел и обнял ее, спустившись руками сразу до бедер, смял юбку, и обхватил упругую не по годам задницу. Она тут же впилась ему губами в шею. Секс был быстрый, бурный и с надрывом. После этого они поехали в ее сталинскую трешку на Автозаводской.

Так начался их роман, не роман, но регулярный секс. Эльвира оказалась натуральной нимфоманкой. Она хотела всегда, везде, в любое время, как заправский мужик, при этом сохраняя внешне вид невинности, чем еще больше распаляла. В ее домашнем арсенале была куча сексуального белья: пеньюары, боди, колготки, перевязи, пояса с подвязками и все типы лифов. Как только они приезжали к ней, она тут же переодевалась во все «домашнее», прикрывая это немыслимо короткими халатиками, кормила его под хорошее вино и увлекала в спальню с огромнейшей кроватью с балдахином. Там можно было пропасть на сутки и на двое, потому что секс был то, чему она отдавалась всей душой, не зная компромиссов. Никаких запретов не существовало. Никаких приоритетов тоже. Можно было все и всяко. Единственное, что заметил Тема, когда она окончательно входила в раж, то предпочитала, чтобы ее не просто трахали, а перли и месили, так чтоб она хрипела и мычала, раздирая простыню руками, хотя никогда не носила латекса и шпор с ботфортами, как и остальные атрибуты садо-мазо.
- Ты одержимая, Эля, ты одержимая – говорил он ей весь в поту после очередного марафона.
- Понимаешь, в чем подляна – отвечала она ему, выпуская струю дыма в потолок – У женщин вкус к сексу просыпается довольно поздно. В двадцать ты о нем больше думаешь, чем по-настоящему хочешь. Тело только просыпается, а познаешь ты его только после тридцати, когда уже век бабы на исходе.
- Как в анекдоте: «… пожалееееешь!»
- Ну да… А в мои сорок пять, когда на горизонте климакс, хочется отьебаться за всю и на всю оставшуюся жизнь…
- Сколько, сколько?! Сорок пять тебе?!
- Ну, а ты что думал? Баба ягодка опять.
- Ну, ни хрена себе Герасим! Да у тебя ж тело максимум тридцатилетней, а то еще моложе… – совершенно искренне восхищался Артем.
- Спасибо дорогой. А больше всего спасибо маме с папой, конституция. А потом, сиськи, губы – силикон. Минимум раз в два года – липоксация, бедра, жопа и живот…
- Насчет сисек я уж понял…
- А главное… Главное, ебаться надо ре-гу-ляр-но! – вновь приникая к нему, жарко дышала она в ухо.
Особой мастерицей она была по части минета. Просто Марья-искусница, предпочитая делать его не в начале, а после двух-трех оргазмов, когда кончить сложно. Тут она отыгрывалась по полной. Медленно ласкала головку, обхватив ее губами, постепенно заглатывая глубже, глубже и возвращаясь, то ускоряя движенья, то замедляя, подняв рукой кожу, просовывала язычок под крайнюю плоть и сладостно облизывала верхушку как мороженное, мягко оттягивала уздечку губами и скользила ими по стволу вниз до основания члена, и обратно, ослабляла хватку, когда чувствовала, что конец близок и снова изводила ласками, когда он становился вялым. Однажды, когда Артем не мог закончить, принесла чашку обжигающего чая, вызвав у него недоуменье. Делая короткие глотки, держала во рту, а, проглотив, тут же обхватывала его член разгоряченным ртом. Член попадал в горячую невесомость, более горячую и тесную, чем влагалище. Артем лежал даже не с улыбкой, а с оскалом дауна, закатив глаза.
- Вира, ты фантастическая блядина… - все, что он мог выговорить после вулканического семяизвержения.
- Да, знаю… Ты тоже ничего. Хотя мне нравятся хуи потолще, зато ты долго можешь.
- Первый раз встречаю женщину, что сама прется от минета.
- Бабы дуры. В большинстве своем делают, потому что «надо», даже не догадываясь, что от минета можно самой кончить… Я однажды своему бывшему делала полдня с перерывами на отдых. А потом полдня кончала. Губы горят, мою посуду, облизну их и кончаю…
- Ты самородок. Прирожденная тантристка.
- Ага, четыре тантриста и собака… В этом деле, Тема, партнер важен. С каждым встречным, поперечным не получится. Я тебя сразу просекла, когда ты в офисе мои ляжки лизал взглядом. У, думаю, это будет жарко… Спишь что ли? Вот засранец, а ебаться?..

Они уже встречались три месяца, почти ежедневно, когда Тема стал подуставать. Во-первых, она сьела почти все его личное время. Звонила уже в обед:
- Темочка, я уже двое трусиков сменила, как подумаю про вечер, и уже мокрая сижу на совещании, ни черта не соображаю…
- Угу, я сейчас тоже пойду, сменю. А то вспомнил, что сегодня вечер и обделался…
- Шутка не засчитана, малыш. Заеду за тобой после восьми. Чао…
Во-вторых, она невольно стала вводить его в круг своих знакомых и подруг, что не вызвало у него никакого энтузиазма, ввиду не только разницы в возрасте, но и разных приоритетов в жизни. Пару раз по пьяни она трахнула его на пару со своей замужней подругой, толстозадой Светой, после чего он чувствовал себя изнасилованным секс-рабом.
Столь же ненавязчиво она постепенно стала его контролировать, звоня по десять раз на дню, по-матерински журя, когда он уходил в загул с друзьями. Хоть и кляла себя в минуты откровений, что ведет себя, как глупая бабища, уж вроде проходила все и знает, что душить мужика тесным поводком – себе вредить, но удержаться выше сил.
Но самое главное было в том, что, кроме секса, их не связывало ничего. Интересы были слишком далеки. Он не испытывал к ней ни любви, ни нежности, ни привязанности. «Голая физиология» - рассуждал он на досуге: «Как, блядь, собака Павлова. Пизду увидел, хуй стоит. А теперь уж и стоит с трудом. Насмотрелся. Надо рвать. Рвать быстро и жестоко. По-другому здесь не катит, слишком опытная баба, найдет подход…» Последним аргументом стал приезд ее двадцатилетнего сына на побывку с учебы из Швейцарии. С ним Тема категорически не хотел знакомиться, хотя она и уверяла, что ничего не изменилось, сын ее умный, европейски образованный мужчина, спокойно относящийся к ее личной жизни.
Но оборвать вот так вот сразу было тяжело. По большому счету, плохого она ему ничего не сделала, да и чисто по-человечески было ее жаль. Не найдя решения, Темя малодушно ушел в запой на целую неделю, забив на все, получив по первое число от Жанны, спустив последнюю наличку в каком-то баре на Мясницкой и дойдя в итоге до тяжелой абстиненции. На восьмой день он позвонил Эльвире и прохрипел в трубу:
- Эля, приезжай, я подыхаю…
- Урод. Буду через два часа.

Так она впервые оказалась в его коммуналке в одном из переулков Сретенки. До ее приезда Артем сделал попытку подготовить мизансцену, раскопав в своих завалах пару женских трусиков и лифчик, забытых неизвестно кем. Раскидал их ненавязчиво по комнате, имитируя бурно прошедшие деньки. Посмотрел еще раз и скривился: «Какая-то дешевая инсценировка… Нахуй». И закинул в шкаф. Это все, на что у него хватило сил и воображенья.
В дверь постучал сосед Геннадий:
- Темыч, к тебе дама…
Тема лишь боднул тяжелой головой. В его затхлую двенадцатиметровую келью вошла Эльвира, распространяя аромат духов. Оглядевшись, сузила глаза. Артем с раскисшей мордой лежал на продавленной тахте. Срач был, казалось, даже на потолке. На полу стоял тазик с утренней блевотой.
- Капельника вызывать? – Эльвира была строга.
- Обойдемся…

Она стала доставать из двух пакетов соки, фрукты, еду и препараты для снятия отходняка. Потом резко распахнула окна, взяла тазик и вынесла его в туалет. Артем лишь молча наблюдал.
- Белье чистое есть?
- Там… в шкафу…
- Вставай, сменю.
«Вот и сработало» - вяло подумал он. Эльвира долго смотрела в раскрытые створки шкафа. Потом взяла белье с верхней полки и повернулась к нему. Лицо ее было спокойно. Бросила белье на тахту:
- Сам застелишь. Чего-нибудь еще?
- Эльвира… Я влюбился…
Она закурила. Артем молчал.
- И в кого?
- В женщину. В девушку. Хочу жениться.
- Не пизди. Чужой бабой здесь не пахнет. Труселя в шкафу скоро плесенью покроются от старости. Да и сердце мне бы подсказало. Так что, не пизди. Говори, что хотел сказать.
Артем приподнялся и сделал попытку закурить. Сделал две затяжки и тут же загасил. Тошнота не дремала.
- Не могу я, Эля, ебаться, как пулеметчик… Если больше ничего…
- А… Нам духовность подавай! ЛЮБОФ! Мы ишо романтических иллюзий не наелись…
- Да, блядь, не наелись… А пиздов наелись…
- Без полноценного секса, мой милый, ничего не будет. Никака любовь не устоит. Это фундамент. Базис. На нем можно все построить. А нет его, а только жалкое ковырянье дряблой писькой в холодной жопе, то и… все остальное рано или поздно рухнет.
- Марксизм-ленинизм преподаешь? Фундамент. Базис.
- Ну, я же материалистка. Это вы у нас поэты. Знаешь, Тема… Есть творцы, страдающие от недоебита. А ты ебарь, страдающий от того, что он недотворец. Ты уж как-нибудь определись…
- А я уже определился… Не надо ничего.
Оба замолчали. Глаза у Эльвиры покраснели, но она сдержалась. Теме стало отчаянно жалко ее. И себя. И все на свете сразу. Она решительно загасила окурок:
- А я фирму хотела свою открыть. Рекламную. Мне кредит беспроцентный дают на поллимона. Тебя партнером сделать. Жить вместе. Катался бы как сыр в масле. Мне ведь, в отличие от тебя многого уже не надо. Чуток бы своего, и ладно… Мудак ты, Тёма.
Она встала.
- Шляпа задымится, даже не звони. Я свою дверь один раз открываю. И закрываю тоже один раз. Прощай.
На пороге остановилась.
- Бизнес бизнесом. Заказы, что идут, доделаешь. Только в офис к нам не приезжай. Пусть ваша Жанна или там Хуянна приходят…
И ушла.

За окном, блядь, как всегда, смеркалось…