Виктор С. : starting-point

Городская тишина отличается от тишины обычной. В ней присутствует множество звуков, и все они появляются с разной периодичностью. Городская тишина определяется частотой их появления. Если, лишь изредка, где-то вдалеке раздавался вой сирены, или несколько голосов, да постоянно туда-сюда сновали машины, это считалось городской тишиной.
Вот имена такая городская тишина была развеяна мощным грохотом. Этот звук раздался со стороны Химического завода города Никропольска. После этого, ничего уже не было как прежде. И лишь одному человеку, этот столб огня, и последовавшая взрывная волна, которой он не почувствовал так как был далеко, принесла неимоверное облегчение.

* * * * * * *
Федор сидел перед монитором. Он что-то читал. Новости. Местные новости, в основном, посвященные открытию нового химического завода.
Он находился в двухкомнатной квартире, спальня, и кабинет. Это квартира его девушки.
Федор прочел все, что хоть как-то касалось темы химзавода, затем закрыл все окна, выключил монитор. Из спальни раздался женский голос, звучал он так, будто говорившей засунули в рот кляп. Так оно и было, в принципе. Федор взял с рядом стоящего стола поднос. На нем стояла тарелка супа, лежала ложка, маленькие маникюрные ножницы и стилет с длинным, обоюдоострым лезвием.
Он медленно, не спеша, двинулся в сторону спальни. Вся эта процедура не доставляла ему особого удовольствия. Снова крики, взгляд с ненавистью, а потом с мольбой, дерганье, отказ от пищи. В прошлый раз она перевернула тарелку. И он оставил её без еды на целый день. Сейчас она такого не сделает, голодна.

Он толкнул дверь. За ней односпальная кровать. На ней, его девушка. Её глаза, мокрые от слез, во рту кляп, поверх которого веревка, обмотанная вокруг головы. При виде его, она начала дергаться, а кровать, будучи не очень увесистой, слегка подпрыгивать.
Федор знал, что соседи снизу переехали, и вообще, всю эту сталинскую пятиэтажку переселяют, так что таким звукам никто внимания бы не уделил. Но предосторожность соблюдать стоило. Преодолев расстояние до кровати, он схватился за изголовье, тем самым, прекратив канонаду. Девушка посмотрела на него взглядом, преисполненным ярости, поняв, что он раскусил её план. Федор медленно поставил поднос на деревянную тумбочку и, взял с него нож.
Когда девушка увидела нож, то из её очей моментально исчезла ярость, или какая-нибудь решительность. В них заблестел страх. Животный страх, при котором человек теряет чувство присутствия, столбенеет, и не может пошевелить челном.
Федор, спокойно, нахмурив брови, осмотрел нож, и, с неожиданной резкостью, с размаха, воткнул его в тумбочку. Тарелка с супом, и ложка со звоном подпрыгнули, а девушка вздрогнула, и, непроизвольно вжалась головой в подушку, заворожено смотря на блестящее лезвие. Когда Федор потянулся к кляпу, она моментально перевела взгляд на него, и начала вертеть головой, не давая снять оный.
- Спокойно! С... Спокойно! - Он схватил её за голову двумя руками, и, тряхнув пару раз, посмотрел ей в глаза. - Спокойно. - Уже тихо, и медленно проговорил он, - я сниму кляп. Тебе надо поесть. Поняла? - Она кивнула. - Если будешь вертеть головой, принесу бельевую веревку, обвяжу её вокруг кровати, и засуну под неё твою голову. Вообще двигаться не сможешь. Ясно? - Кивок как подтверждение. - Вот и хорошо. Ах, да, и не кричать!

Он снял кляп, затем развязал веревку, и высвободил правую кисть. Потом поставил тарелку на кровать рядом с ней, и дал ей ложку. Все это время, она, словно пребывая в легком трансе, смотрела на нож. Как только в её руке оказалась ложка, то девушка сразу забыла об оружии, и принялась есть. Полная, глубокая тарелка ушла за пять минут.
- Поскольку ты лежишь, я не кормлю тебя много. Если будешь дергаться, и пытаться ослабить веревки, устанешь и проголодаешься, а кормить тебя дополнительно я не намерен. Ты мне стройная нужна. - С улыбкой добавил он.
- Отпусти меня... - Прошептала она. - Я же ничего тебе не сделала. Ну, пожалуйста.
На её глазах блестели слезы. В такие моменты он проклинал себя, сложившееся положение, и сны. Но потом, понимая, что все идет к логическому концу, и, естественно ей, после этого, будет только лучше, парень брал себя в руки, и продолжал вести себя так, как было нужно. Для неё, для него.
- Не могу сейчас, но позже... - Его прервал приступ рыданий. Тихих и сдавленных. Похоже, разрыдаться в голос ей мешал нож. Эффект, ради которого он взял его собой, был достигнут. Тем временем, он продолжал:
- Не плач. Я не убью тебя. Не буду бить, насиловать... - он задумался на секунду, подбирая эпитеты. - Вообще, максимальные ранения, которые ты здесь получишь, это раздражения от веревок. - Он увидел, как страх чуть отступил, и на её лице проступило слабое подобие улыбки. Во всяком случае, правый уголок рта дрогнул, и пополз вверх, а девушка перестала плакать, и начала всхлипывая, утирать свободной рукой слезы. - Вот, другое дело. Не плач. Все будет хорошо. Считай, что мне нужен твой интернет.
Он поднялся, и потянулся к ней.
Стой! - Запротестовала девушка. - Зачем?! Не надо!
Но он все же надел кляп. Потом привязал руку обратно, взял с тумбочки поднос, и направился прочь.

Он оделся. Сводил её в туалет. Привязал обратно, и направился на улицу. Федор не знал толком, куда направиться, но уж точно, это будет в его районе, и подальше от эпицентра. Парень сел на скоростной трамвай (в Никропольске не было метро, были трамваи, которые ходили по верху, спускаясь в подземелье только на нескольких станциях) С собой он взял проездной, сто рублей, и набор листовок. Их он распечатал дома у Светы (так звали его девушку) и, теперь был преисполнен намерения, расклеить их, хотя бы, в нескольких вагонах, главное, на разных маршрутах. В вагоне, как всегда по субботам, было мало народа.
Пару на спинки сидений одну, в почти пустом вагоне, на дверь. Так он провел несколько часов. Вскоре, бумажки кончились и, заняв одно из свободных мест у окна, парень задремал.

* * * * * *
Проезжая мимо станции, с таким красноречивым названием, как: «Химический завод», он вскочил. Для него эти слова были как гром. Но, похоже, выйти ему суждено только через две минуты пути, так как двери уже закрылись, и трамвай продолжил движение.
Промышленная зона. Хитросплетение труб, блочных зданий, проводов и еще, Бог знает, каких вещей. Изначально, в этой местности располагались сразу три завода. Но, с перестройкой, два закрылись, а этот снабжал всю липецкую область, и поэтому кое-как смог выжить. Теперь, дым шел из его труб. Боже, как похож... От такой мысли у него даже слегка защемило сердце. Естественно, ибо он и был в его сне.

* * * * * *
Тела будто нет. Он не чувствует его. Но об этом сейчас не надо думать. С неба падает снег. Зима, рождественская зима. Красиво, одно слово. Снег покрыл деревья, землю, крыши домов, части сточных труб, машины. Он будто находится в помещении. Снег снаружи, он не летает у него перед глазами, и более того, он не чувствует холода. Впереди ровный пейзаж пятиэтажек, из скопления, которых торчат высотные здания. На горизонте, почти, что в середине, возвышаются две трубы, и длинное, блочное здание. Из труб валит дым. Какой-то черный, не прозрачный.
В окнах домов, что находились поблизости, горят огни, где-то просто мелькает синеватое свечение. Похоже, это работает телевизор.
Вдруг, вдали, раздается грохот. И прямо на горизонте, поднимается столб огня, медленно превращающийся в гриб. По мере того, как растет столб огня, над городом, прямо оттуда, откуда он появился, распространяется зеленоватый дым. Он медленно покрывает улицы, и тут, из всех подворотен, из подъездов появляются люди. Все держаться за грудную клетку, пытаются прокашляться, но, им это не удается. Один за другим, люди, силуэты которых слегка размыты, падают на землю, пару раз издавая надрывистый кашель.
Потом, по какой-то непонятной причине, все машины, покоившиеся под сугробами, все, как один, включают сигнализацию. Под вой сирен, люди перестают дергаться. Где-то вдалеке слышны визг шин, звуки разбивающегося стекла, и бьющихся машин. Вдруг, один из участков дыма, меняет направление, и тонкой змеей направляется к Федору. Но парень не может сдвинуться с места. Вскоре, дым уже перед его лицом, и у него самого появляется лик. Это череп, только вместо пустых глазниц, можно увидеть еле различимые глазные яблоки. Череп раскрывает свою пасть, с неестественно длинными зубами, и совершает рывок. На этом сон заканчивается, и, Федор, как правило, просыпается.
Первый раз, когда ему все это приснилось, он не предал значения увиденному. Второй раз был слегка удивлен тем, что сон повторился, так как такое у него было впервые. Третий раз вызвал у него серьезную тревогу, так как, то место, которое парень видел во сне, прежде ему лицезреть не доводилось. Четвертый и пятый разы, которые случились в один день, вызвали у него панику, и беспокойство за свое психическое здоровье.
Тогда он встал рано, в полшестого, и позже, когда вернулся домой, вновь упал без сил на кровать, дабы поспать часок другой. Проспал он три часа, и за это время успел увидеть тот же сон.

В один из дней, ему суждено было повстречать объект своих кошмаров.
С утра, он должен был доехать до дома одного из своих новых друзей, с которым он познакомился месяц назад, на новом месте учебы. Там закатывалась, по словам оного друга, грандиозная вечеринка, и Федор был в числе приглашенных. Ему надо было как-то отвлечься от мыслей о реалистичности сна, поэтому он принял приглашение.
Как и ожидалось, вся шумная компания являлась ни чем иным, как горсткой одногруппников. Вот там-то он и познакомился со Светой.
Но об этом позже! До этого он сидел в полуосвещенном вагоне трамвая, и опершись лбом на оконное стекло, всматривался в мелькающие пейзажи.
И тут, он увидел скопление труб, и множество блочных зданий. А потом то, что он видел уже много раз. Тот самый завод. Федор проводил его взглядом, полным ужаса. Он даже слегка поднялся с сидения, и его сосед, решив, что тот выходит, отодвинулся и поджал ноги.
Но парень не собирался выходить, хотя желание было несоизмеримо. Он сел на место, и молча, стараясь не смотреть в окно, на так взбудораживший его предмет, проехал так две станции.

Таким образом прошел месяц, потом еще один. Федор понял, что его избрали. Избрали что бы он, после того, как на земле никого не останется, продолжил человеческий род. Но он один, и ему нужна девушка, Ева. Тут то парень и вспомнил о Свете, и, позже, никогда не выпускал её из головы.
Девушка сама приехала из Ельца, и обучалась в том же университете что и он. Родители у неё были достаточно богаты, что бы снять ей двухкомнатную квартиру. Иногда к ней заглядывал отец, проезжая Никропольск, по дороге к точке командирования, но эта встреча не длилась больше одного дня.
Сначала Федор приходил к ней домой, как в гости, но вскоре, он проводил у неё почти целый день. И вот, зимой, когда её отец получил отпуск, и, оставив ей достаточно денег, укатил с матерью за границу, Федор осуществил свой план.
Судя по сну, все произойдет зимой. Важен сам факт того, что снег, такой крупный и обильный, выпадает только в Январе. Так что, один месяц девушке было суждено провести привязанной к кровати. Ничего, она мне будет благодарна...

* * * * * *
Он вышел из вагона, и вдохнул полной грудью морозный январский воздух. Вокруг, семенящей походкой, сновали люди. Федор медленно осмотрелся, и, сунув руки в карманы штанов, побрел к дому. В одном из дворов, ему встретился участковый милиционер. Он смерилего оценивающим взглядом, и, сунув папку, которую он нес в руке, под мышку, показал парню жестом подойти к нему.
- Да.
- Документы.
- Сейчас... - Федор достал из внутреннего кармана куртки свой паспорт, и вручил его милиционеру. Тот, нашел нужную страницу с фотографией, сравнил фото с оригиналом и, прочтя пару строк, вернул документ владельцу.
- Что так поздно ходишь? Ты знаешь, что я могу забрать тебя в отделение?
- До десяти еще десять минут, а я как раз иду домой. - Чуть стушевавшись, проговорил парень.
- Нет, уже десять ноль одна! - Проканстотировал милиционер, смотря на циферблат наручных часов. - Ну-ка, пойдем со мной! - Он схватил парня за плече.
- Нет, вы не понимаете! - Федора охватила паника, и прочно засела внутри. - Мне нужно домой!
До этого, ему не было холодно, но, как только он понял, что может встретить апокалипсис в тюрьме, то паника будто остановила его сердце. В груди все похолодело, пальцы ног и рук онемели. Одним движением руки, он сбросил с плеча ладонь милиционера, и кинулся прочь. Началась неуклюжая погоня по снегу.
Он убегал не от милиционера, а от неминуемой гибели. Он уже представлял, как через горло, ноздри, уши, ему в легкие проникает газ, и, как песок оседает на легочных стенках. Милиционер бежал, и бежал хорошо. Расстояние между служителем правопорядка и парнем стремительно сокращалось. Снег играл роль ловушки. Асфальт перед домом был проложен не ровно, и в нем давно уже образовались ухабы. Пару раз Федор чуть не упал, зацепившись носком ботинка за край маленькой ямки.
Устав бегать за парнем, мент, на ходу, ударил его с размаха кожаной папкой по голове. Этого было достаточно, что бы у последнего зашла нога за ногу, и он повалился на снег.
Утираясь, и отплевываясь белыми комьями, Федор поднялся на колени, и тут же, его схватил за локоть участковый. Хватка была крепкая, не ослабить. Резким рывком, он поставил парня на ноги, и повел прочь.

* * * * * *
Участковый что-то бормотал себе под нос, но не проронил ни слова в адрес парня. Кроме скупых: «На лево», «На право», «Стой». Войдя в одну из подворотен, Федор вдруг с ужасом узнал двор. Как старая картинка поверх новой, путем наложения, его воспоминания из сновидений, легли поверх пейзажа, который он увидел здесь. Мент уже тащил его за собой, он же, как сомнамбула, плелся за ним, еле-еле переставляя ноги. И вот, он посмотрел вправо, и увидел впереди ровный пейзаж пятиэтажек, из скопления, которых торчат высотные здания. На горизонте, почти, что в середине, возвышаются две трубы, и длинное, блочное здание. Из труб валит дым. Какой-то черный, не прозрачный.
В окнах домов, что находились поблизости, горят огни, где-то просто мелькает синеватое свечение. Похоже, это работает телевизор.
Вдруг, вдали, раздался грохот. И прямо на горизонте, начал подниматься столб огня, медленно превращающийся в гриб. Почти что с торжеством, Федор высвободил свой локоть из руки участкового, который не сводил взгляда с завораживающего зрелища.
ОН кинулся прочь. По его подсчетам, мент вел его все ближе и ближе к дому Светы. Если поспешить, газ, или Бог знает что, не успеет распространиться до этой местности. Его голова в панике кипела. Жар все нарастал, но останавливаться парень был не намерен. Он завернул за угол здания, и побежал в обратную сторону, огибая строение полукругом. И тут, когда он уже достиг другого угла, оттуда выбежал мент. Каким-то образом, он догадался, куда побежал парень, и просто обогнул дом с другой стороны. Федор попытался остановиться, но, забуксовал на скользком снегу, и чуть не упал. Участковый схватил его за отворот куртки, и вновь потащил за собой.
Федор начал бешено озираться вокруг.
И тут, ему на глаза попалась кобура. Сделав вид, будто он предпринимает попытку высвободиться, парень незаметно расстегнул её, и, выхватив ствол, наставил его на милиционера. Ствол с кобурой связывал кожаный шнур, поэтому парень прокричал:
- Отпустите меня!
Мент поднял вверх руки, на его лице изобразился страх и беспокойство:
- Отдай ствол парень, не дури!
- Вы не понимаете! - он плохо контролировал себя. - Всему конец! Вы же видели! Я должен идти! Я... Я Адам!
- Но... это не повод меня УБИВАТЬ! - Последнее слово мент прокричал, и, повернувшись к парню боком, попытался уйти с траектории выстрела. Но, на снегу особо не попрыгаешь, и, Федор с испуга нажал на курок.

Он не стал удостоверяться, жив ли мент или нет. Понимая, что времени не осталось, он кинулся к своему укрытию.
К голове вновь подступил жар, и, казалось, мозги просто варятся в собственном соку. Не обращая на это внимания, парень прибавил ходу. Он пробежал пару дворов, и вышел на дорогу, по которой, можно было прямиком дойти до дома. Точнее, добежать. Скоро конец света, а у него еще не все готово! Например, что он скажет Света, когда она спросит о её родителях?! Или... Он не успел додумать, так как в его горле запершило. Может это от бега? Да нет, вот к его ногам подступили клубы зеленого дыма, вот он забивается ему в ноздри, в горло, и как песок, оседает на стенках легких. Он упал как подкошенный. Его начало трясти, изо рта пошла пена.
Потом его сознание погрузилось во тьму.

Эпилог

В КПЗ № 9 города Никропольска, в самом углу комнаты, на полу, поджав колени к груди, и обхватив ноги руками, сидел парень. Он смотрел прямо перед собой. И сколько бы его не опрашивали следователи, сколько бы не плакали перед ним родители, он повторял две фразы: «Я Адам» и «Я не успел».