Шизоff : про еблю. не на конкурз

я, говорит, ебацца хочу страшно, аж бэбахи трясуцца вовнутрях и бёдра ходуном ходют. ну и ладно, отвечаю, токо сначала вотки купим ноль-семь, а то по трезваку я стеснителен, мелкопис, вялотекущ, хотя и быстрокончлив. вобщем, пошли ёбнем, а потом в люлю.
купили не нормальных литра полтора, а шесть штук петрова в аллюминии - дело было лет пятнадцать назад, какой токо хуерги в ларьках не толкали, - и пришли к ней домой. одну банку маме презентовали, штоб ослепла, оглохла, и ваще ушла нахуй к сводной сестре в другой город. она с нами ёбнула, усы вытерла, благословила нас и ушла, завернувшись в оренбургскую шаль с кистями.
ну и мы сели на свободной жилплощади. водка-гавно штопесдец, а закусывать нечем. решили, после первых по сто, што я занюхивать буду, как положено в таких случаях водится, волосами. а она засасывать и зализывать. так вот, неторопливо и чинно, ещё по банке приговорили. она глотнёт, соснёт, я глотну, ткнусь шнопаком в суетливый затылок, занюхаю. опять же для здоровья полезно, пресс.
короче, как по триста въебали, то и закусывать расхотелось. становись, говорю, раком, а я тебя не просто, а даже в зад. она левайсы с жирных лях натужно стягивает, а лицо всё покраснело, то-ли от возмущения, то ли от смущения, ибо ляхи не вылезают, а прямо дело - выдавливаются, как ливер, бля, если ногой наступить. и ещё, сука, увещевает: что вы все, мол, как дети - в жопу да в жопу? нехорошо сие, говорит, по скотски, сразу-то в жопу....
а я выпил и заупрямился. тебе, говорю, суку толстую, кроме как в жопу - западло, ибо остальной твой интим зарос убористой шерстью, ты как йети, блять, и песда твоя,как меха у гармоники, разве что отпотели и все в соплях. надулась, бля, но в жопу дала. хорошо так срослось, с хрустом и подвыванием. разве што на прощанье фукнула жидким, мыцца пришлось.
потом за тархуном ходили, и три топора тоже взяли.
а ебались, кажецца, ещё неделю, всяко проказничили. и боком и с подскоком и между сись и вподмышку, помню колкие были.
потом мама пришла и меня попросили уйти нахуй.
вот что обидно, што мама мне руку пожала, а эта блять даже до двери не проводила, ходить не могу, говорит, вся серёдка развальцована и челюсть нижняя отпадает.
крепко помню обидился на олю, её олей звали, ушёл во внешнюю тьму.... к ирке. я когда уходил, у её мамы на комоде гайку с камешком подрезал, а ирка за такую гайку не то, што в жопу, а в ухо даст, это я точно знал.

и точно, дала бы. но я, помнится, из гуманности в ухо не стал.
а в глаз кончил.