Викторыч : Горчит

Когда то была только сладость, сласть была. Теперь всё чаще горечь разливается по жилам. Не обида, нет. Никто не виноват. Так складывается жизнь, блять. Се ля ви, нахуй.
Виновника, конечно, можно найти. В каждый конкретный момент он есть. Но потом выясняется, что походу виноват ты сам. Как это не прискорбно. От этого и горечь.
Она портит своим прогорклым вкусом все встречи, все поцелуи женщин, к губам которых удается приблизиться. Бывает, что и объятья накатят, без всяких намёков: раскрой и проникай. А тебе может, хочется сбежать, уклониться, но заставляешь себя. Близость решает, ибо всегда есть неопределённость во времени. Мужику случай упускать нельзя. Потом втягиваешься в привычную игру тел и вздохов.
Тянет, йобтыть, к этому «гамадрильчику в юбке». Закопаться, зарыться в кудри, отыскать в завитушках пару маленьких пельмешек-ушек. Облизать их, пожевать слегонца, чтоб заверещала, съёжилась. Тогда запустить руки в этот повизгивающий комок. Найти холмики, припухлости, булки. Помять, потискать, пощупать и почувствовать, как твердеют под пальцами горошины сосков. Вытащить всё это на поверхность: куснуть, лизнуть, отсосать. Практически одновременно стаскивая, расшнуровывая, распуская защитные панцири и шкурки, ухватить, наконец, руками тёплый зад. Замесить ягодицы. Приподнять, повалить. Продолжая терзать, просунуть ладонь в кудрявый заповедник, взлохматить золотое руно, в жменю взять, заграбастать мясистый лобок, стиснуть сочную мякоть.
Она визжит, сопротивляется, разжигает задор. И тогда ты раздвигаешь тугие ляжки, подкладываешь под попку подушку и вот она в полном раскрыве перед тобой, пиздятинка с губами одними, вторыми… Главное блюдо любовной трапезы. Вку-ус – специфический!
Как бы не превозносили платонику душевных взлётов, но если ты заряжен любовным электричеством, если напряжение достигло определённых пределов…
Однако трапезничать нужно уметь не торопясь, со смаком, с оттяжкой, чтобы насытиться до отвала, до стона, до ора, до йобтвоюмать, до матьтвоюйоб, до разъебатьтвоюпромежность, до разпроебатьхуяккуку!!!
Короче, просовывать в пиздятину всё, что можно просунуть, всё что стоит, всё что торчит, всё что топорщится, всего себя уебатьнахуйвпиздень, блять, нахуювертетьебя, залупарасшмандовошить и уебашить, достучаться до конца, до дна, до предела-пиздеца. А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!! У-у-у-у-у-у-у!!! Ну, всё.
Всё.
Нахуй.
Опустошился.
Слил.
И то, что ещё минуту назад влекло и манило, пропускаешь равнодушным сквозным взглядом. Всё ушло, пропало, даже горечь.
Нет, совсем неплохо приручить такого «гамадрильчика» возле себя, сделать ручным, послушным на какое-то время. Пусть себе щебечет про тряпки-косметику-парфюм, про Зинку-Соньку-Томку-Натку-Свету, про точтоктототамсказалпротупроэту.
Можно одеть золотую цепочку на шейку, чтоб не удрала. Можно колечко на пальчик, на ушко, на сосочек, на пупочек, в нос. Пусть себе. Поиграет, потешится.
Если капризничает, можно перетерпеть. Если делает глупости, можно улыбнуться и, когда надо властной рукою придержать. За то ведь рядом, согреет, если чё, накормит, воды подаст.
Опять же, сиськи какие… Закачаешься.
А если просто мордашку погладить, космы взлохматить, всмотреться. Ведь сквозь них, нет-нет, да и проглянет осмысленный взгляд. И ты уже слышишь какие-то слова…
И ты опять тянешься, целуешь её губы, но почему-то горчит.