Илья Волгов : `Последний полёт

Племя голодает, вожак Лео негодует, а я в закутке Родной Складки скармливаю своей Люси последний кусок волоса аж на сотую грамма. Интересно, заначки и у соплеменников имеются? Не исключено. Один чёрт, остатки в кладовых на нуле практически и неминуемо. Ходят слухи, пущенные смелым почтальоном из другого мира, что у соседей всё нормально – коричневые поля ненужной хозяевам пищи и тихая благодать старческого мира. Довелось же нам попасть к этим Большим… жратвы мало, охотятся так, будто жизнь всю им до невозможности изувечили, ещё звуки эти до страха громкие, из соседнего Района, там молодой Большой обитает. Похренам ему на всё, Камикадзе Мелкие сказали. Сидит себе, перед Ящиком, тыркает в панельку какую-то, да по Палке, через плечо перекинутой, стукает. А звуки-то, звуки… чувствителен вид наш до услышанного и так через чур, а евонные мелодии и сквозь стену бетона пробирают до конца уса прямо.

Пустота в пузе моём прозрачном, как ни крути. До завтра и помереть - в два мига пополам. А эти-то, главное, остальные-то, на себя одного откладывали, пожевать, авось, есть чего. Холостяцкая жизнь безоблачная, да с волосами к тому же. Женщину не откармливать им. Жаловаться грех, это бесспорно, люблю Люси я свою, но жрёт, падла – в месяц шубы не хватит. Лео тоже хорош, негодовать он ворчит как следует, а сам в весе не теряет, сквозь пузо видно – подносят. Вожак, блин, хули тут. Да чего я ворчу?? Крылья в лапы – и в соседний Район. Молодого как раз нету, остальные двое Больших на даче. Ох, не понять мне любви этой крикливой Большой к свежему воздуху да растениям всяким… к Нафталину мои рассуждения, снова сейчас забуду, чего хотел, у меня бывает с голодухой этой. Пора лететь, Люси только чмокну… да не ной, дорогая! Вернусь – довольная останешься, волосков на пару месяцев для пустых желудков всего племени притащить постараюсь, не будет через двадцать минут твоего блестящего – к самому Лео примкнёшь без проблем, он на тебя давно глаз положил, вон какие чешуйки на крыльях отрастила. А вас, баб, знаю я. Ладно, доедай за меня (и без меня) последнюю кроху, погнал я…

Три секунды – полёт нормальный. Поддувает в зад слегонца, форточки постоянно открыты, воздух, значит, любят. Не понять Большим прелестей затхлого шкафа, глупым. Хреновы повороты… так, один, второй, последний. Ага-а-а, вот и Район Молодого, дверь не заперта по обыкновению, раздолбай, хе-хе… так, вот и ящик этот, картинки невнятные расположены, вон Палка на стене висит… а вот и шкафчик, блестящий весь, да не запертый – подарок прямо. Ух и рад мной останется Лео! Да и остальные тоже… Чего тут? Шапка. Ондатровая никак? Ну, потянет. При нынешнем положении и рыба – рак, или как там «эти» говорят. Хорош, набрал, сколько зажать между тощих своих лап смог, живы будем. В обратный пора. Присел бы на дорожку, да сидеть особо-то и нечем.

Три секунды – полёт нормальный. Тяжеловато, ясен фрак, однако оно того стоит. Тьху, блин. Щелчки какие-то за вторым поворотом. Может, послышалось? Чёрта с три, Молодой вернулся. Удача моя всегда радует, спасибо. Набираем высоту, что при нагло взятом, но обстоятельно наложенном грузе весьма нелегко даётся, ибо масса есть… да что за корка апельсиновая! Опять от основного задумываюсь, мать ети! Сверху лучше видно. Вернулся, да не один. Тварь какая-то писклявая на плече расположилась. Глазищи – ВО! И все серые, как накидка та, месяц уж назад как доели. Сама Тварь – и то под цвет собственных злодейских глаз. На меня чего-то вылупилась, гадость гадкая! Не нравится она мне, ой как неприятен экземпляр сей. Надо было таки присесть. Ладно, нынче цель – Родная Складка и племя, остальное - огрызки. Посмотри-ка – встречают! Люси, курва, проболталась! С гордостью небось, храбрец, мол, мужик то! Ага, спасибо, Лео, старался я… да не толкайтесь, на всех волоса хватит!..
***
Время летит, как обезумевший Мелкий Камикадзе на сгнившее яблоко. А месяцы топают и топают, несчётные месяцы те. А чего считать, ежели волоса ондатрового в достатке? Правильно, нечего считать. А вот когда достаток к концу подходит, начинаешь думать даже не головой. Желудок думать за тебя начинает. Если что, мы-то с Люси до недавнего времени голодом не болели, я себе побольше с последнего полёта отложил, право имею. А вот ребятки… несколько соплеменников после моего дерзкого полёта решили, что всё возможней, чем кажется. И, несмотря на мои предупреждения о серой Твари, цели которой не ясны, но при этом, как ни парадоксально, предельно подозрительны, конвоем в три тельца отправились за волосом в соседний Район. Не возвращались сутки. Я уж сам было собрался на разведку слетать, разузнать, чего такого с парнями приключилось. Но прибыл домой Альберт. Весь до неузнаваемости побитый, со сломанными лапками и треснутыми крыльями. Рассказал, что Эдвард и Джекван пали под атакой азартного серого существа с жёлтыми, как само Солнце, глазами. И что, будто бы, оно по стенам прыгает, как… на этом речь его оборвалась, и жизнь мирская. Лео в тот момент многозначительно посмотрел на меня, важно отвернулся и двинул восвояси. Тоже мне, вожак.

Делать нечего. Последняя надежда на меня. Люси конючит за еду, словно женитьбы просит - наши запасы ведь тоже к концу ещё вчера подошли. На всё воля потолочная, сгинуть в Нафталин при бое куда почётней, нежели с голодухи, да ещё и с бабой в охапке помереть. Тьху ты, бля, крылатая, сейчас хоть отцепись, край на душе, в полёте – опасность. Ничего-ничего, и без меня сможете, а ты… знаешь что ты, ты не к Лео этому занудному иди, а к Морису. Он вроде тоже парень не дурак, только крылья неровные. Да передай от меня: не вернусь – пускай план строит, момент поджидает, да на большой высоте при открытом Главном Ходе вереницей на скорости в другой Мир, к старикам. Там будет вам житуха и процветание. Да, и парень родится – в мою честь назови. А честь у меня должна быть при любом исходе неслабой. Ну, пора, хватит тут. Лео даже привет не передавай, нахрен его, тряпку.

Фу, всё. Родная Складка, бывай. Даст потолок, возвращусь. Та-а-а-ак… ну вот он, сиюминутный энтузиазм. Мелкого вроде нету, насколько вижу, да и музыки не слышно, а остальные двое вроде дома, о чём не задумался. Большой Мужик спит много, ему параллельны все мои манёвры. Большой Громкой не видно, но чувствую – где-то есть. Ещё какое-то чувство преследует. Запах не как всегда, заставляет понервничать. Первый поворот, второй… БАЦ! ТВАРЬ! Еле увернулся! Чёртов шарф, вот это вымахал! Глаза и правда не серые – желтющие, как и говорил Альберт! На писклю мелкую стал не похож, оглобля! Набрать высоту, срочно, максимум, самый максимум! Ох и прыгает же по стенке, и как удаётся? На максимальной высоте не достать, это радует. Под потолком я самым. В пропасть такую вылазку, вернусь, уберу Лео с места вожака – будем план готовить для переезда. Двигаюсь по чуть обратно… дверь открылась! Кухонная! Во она, Большая Громкая! Но меня не видит… Тварь уставилась же, как на мишень. Но только не это, святая корка, чёртова моя удача… СКВОЗНЯК!!! Сносит! И ведь вниз, к самому чудищу! Люси, считайте меня геро…
***
- Да етить твою мать! Откуда они только берутся! Всё уже перекопала вроде бы… Роланд, ма-а-а-льчик мой, поймал моль? Который уже? Молоде-е-е-ц, котенька мой, красавец, охотник! Нашёл бы ты, где гады обитают. И как же везёт крысам, за то, что их у нас нет! Молодец, охотничек мой! Папа спит, да? Ну иди я тебе молочка налью, раз он спит…