Дикс : Лисовин

Тихий хрип испорченного радио где-то неподалёку.
Или оно лишь плохо ловит волну из-за удаленности от цивилизации?

Если вслушаться - то можно услышать писклявый женский голос, подвывающий какие-то незамысловатые куплеты. Но слов не разобрать.

Толян двинулся в сторону предполагаемого источника звука.

Ходить по заваленному до уровня второго этажа промышленным мусором леса - это вам не в тапки срать.
Когда седой был маленьким, он частенько играл здесь с друзьями в куртке, обшитой изнутри полиэтиленом, в крепких валенках из металлического ворса и дедовой тюбетейке с ремешками от мотоциклетного шлема. Вот тогда здесь мусора было гораздо меньше. Примерно по колено.

Правда и строительным его в то время нельзя было назвать - так, протухший суп с песком, мёртвые сцобаки, гнилые помидоры и проросшая картошка. Одним из самых ярких моментов, пережитых Наумом именно там, была потеря друга Витюни - который как-то по неосторожности провалился в кучу дерьма по самую глотку. Пока пацаны прибежали на его крик, пока вернулись домой, пока взяли тросы и канаты, топоры и батюги, дрели и свёрла, муку и сахар, носки и валенки, пока снова прискакали в лес, задыхаясь от быстрого бега и попеременке икая - из кучи уже виднелись лишь Витюнины уши.

Подцепив багром за волосы, ребята вытащили из кучи к себе обглоданный скальп и с визгом разбежались кто куда. А Толян сидел рядом с волосами до поздней ночи и плакал..

Итак, Наум вновь брёл по лесу, напоминающему лес весьма отдалённо. Больше это теперь напоминало городскую свалку, ощетинившуюся стволами деревьев.
Периодически, ему встречались залежи гнилых тополей - вот рассадник смерти где погибало наибольшее количество животных. Не дай бог кому-нибудь вступить в эту трясину - и стволы тут же поглотят тебя и всё твоё потомство вплоть до седьмого колена.

Как же образовалась такая грандиозная свалка строительного мусора, высотой в два этажа? Да ещё и на протяжении десятков гектар, по всему лесу? Обратимся к истории Даун Тауна.

Обращаться особо некуда, потому что городскую библиотеку спалили в прошлом году пьяные бомжи, а из воспоминаний осталась лишь попытка власть предержащих тамошних долбоёбов реконструировать северный микрорайон умершего города.
Здания, построенные в эпоху Сталина, подлежали массовому сносу, тут и там рокотал грохот работы подрывников, город охватили вихри строительной пыли, ровным слоем покрывшие всю городскую площадь. Некоторые квадратные мужики в те дни задохнулись от голода и отсутствия внимания к своей персоне. А всего-то надо было им марлевые повязки на рты натянуть..

Кучерявый обошёл трясину тополей, диаметром с километр, которая охала и вздыхала разными голосами, раздвинул мягкие мутировавшие тряпошные деревья и выглянул на открывшийся взору пятачок.

Полянка была очень странная, если не сказать больше - чересчур уж чистая, поросшая яркой и сочной зелёной травкой, выпуклая блядь как в каком-то сраном мультфильме!
Посреди полянки стояло радио.
Небольшая коробочка чёрного цвета, с динамиком и антенной.

Дела обстояли так, что рядом с коробочкой лежал на боку пузатый лисовин.
Наум удивленно приоткрыл рот и поднял бровь. Правый его глаз медленно поехал вправо.

Лисовин имел роскошный рыжий кроличачий хвост, полосатые боксёрские трусы и длинный хитрющий нос, оканчивающийся подозрительно чёрной пипкой.
Глаза его плавно ходили из стороны в сторону, пока наконец не остановились на Науме.
Лисовин ловко подмигнул круглым чёрным глазом.

- Ох.. - хрюкнул Наум и поспешно закрыл ветки тряпашных кустов.
- Фух..

В его краях увидеть почивавшего лисовина служило знаком к тому, что бывать большой удаче.
Типа вот как словишь-словишь щас птицу щастья за хвост - и не будешь горевать все свои оставшиеся.

Седой принялся оглядываться в поисках птицы - где её ловить-то?

- По сообщениям западного информ-бюро..
Хриплая музыка затихла и из зарослей раздался резкий мужской голос.

Гадкое любопытство разобрало Наума как детский анальный конструктор и он снова полез в заросли тряпошной ботвы. По радио вещал голос советского диктора, объявлявший о победе русских войск над фашистской Германией. Все фашистские жители уже были вздёрнуты на столбах, все не-фашистские распущены по домам.

"как же они определяли фашистских жителей?" - задумался кучерявый.
Лисовин тем не менее одел морковные тапки с острыми носками и лохматой ботвой, болтающейся за пятками и делал оздоровляющую утреннюю гимнастику.

Седой зашуршал подбородком о высунувшийся из кустов рашпиль и - гадство! - снова привлёк к себе его внимание. Лисовин замер, раскинув лапы в стороны и уставился на Наума.
Глаза его попеременке моргали.

- Ну нафик.. - засобирался Наум, аккуратно заворачивая тряпошные ветки на место, но под ногами раздался хруст и он по пояс ушёл в кучу мусора.

"вот дерьмо"

За кустами послышалось шлёпанье морковных тапок.
- Ыыыыы! - кудрявый принялся ворочаться, но чуть было полностью не провалился на нижний ярус завалов строительного дерьма. Вот оттуда-то точно никто живым не возвращался. Там жили голодные бомжи из оппозиции. Хотя они похоже и не догадывались о том, что в власти в Даун Тауне давно уж нет. Против кого оппозиционировать-то?

В то время пока Толян, подобно ложке в стакане со спущёнкой - уходил под землю, ему с перепугу даже послышалось как бормочут спящие бомжи на нижнем уровне. Но вдруг, крепкую угольно-чёрную лапку подал тот самый Лисовин. Морковные тапки находились прямо у носа Наума и седой с трудом удержался от того, чтобы не откусить кусочек морквы.

Лисовин оказался не на шутку силён, ловко вынул седого как анальную пробку из.. уха и принёс под мышкой к себе на полянку. По радио с треском и хрипением играла заунывная миксованная лезгинка, сквозь которую слышался хрип и пердёж соседней радиостанции.

Лисовин плюхнулся на сидушку от ЗиЛа и пригласил сесть Наума.
Кучерявый немного потоптался для приличия, затем всё же сел на травку, сложил ножки калачиком и уставился туда, куда указывал напутственный перст Лисовина.

А перед ними была ужасная картина, от которой седого жёстко передёрнуло.
Толстяк Ильеша, пропавший без вести неделю назад, висел на кустах, подвешенный за жир и потихоньку превращался в глючного сахарного петушка. Его пухлые ноги уже полностью одеревенели, порозовели и теперь неспеша приобретали прозрачность. Ильеша сам был увлечен рассасыванием карамельной ветки, торчащей из тряпашного дерева. Под ногами на земле стоял таз, в который стекали избытки сахара.

- Вот дерьмо! - воскликнул Наум не удержавшись, за что получил от Лисовина затрещину.
- Вот дерьмо.. - повторил он уже значительно тише.

Лисовин сделал радио погромче и они принялись дальше созерцать засахаривающегося толстяка. Сгущались сумерки, являя взгляду неопытного путника бездонное звёздное небо. А радио скрипело и подвывало, ловя поистине невероятные искажения реальностей, столь жёстко сплетённых между собой на пересечении границы реального мира и абсурдной, пугающей паранойи..

14/05/2009
(с) Дикс www.thedowntown.ru