Унтер-офицерская вдова : Только не здесь.

Малый скандал возник из-за ничего. Просто Серый с вечера оставил грязную пепельницу. Просто Маша, мстительно орудуя феном, раздраженно сказала:
- Серж, а слабо хоть раз в жизни вымыть чертову дрянь? - она называла мужа Сержем, потому что была уязвлена тем, что серыми в этой стране зовут ещё и зайцев.
Просто Серый не промолчал, а игранул желваками, сплюнул остатки сна вместе с зубной пастой и ответил:
- Да я бы, Марусечка, может, и помыл бы... Если бы это хоть чем-то помогло общей антисанитарийной обстановке... - и многозначительно указал рукой на нечистый пол, заляпанное белым зеркало и неопрятные потеки на шероховатых бортах ванны.
- Да пошел ты! - предсказуемо прореагировала Маша и выскочила на лоджию, хлопнув хорошенько дверью. К своему удивлению, на соседском балконе она обнаружила не садовода-любителя Наину Игоревну с секатором и лейкой, а неизвестную гражданку. Неизвестная гражданка была в стильном брючном костюме цвета старого золота, и красиво затягивалась тонкой сигаретой. Кого-то она Маше напоминала. Отдаленно. И была, как ни удивительно, скорее приятна убежденной мизантропке.
- Привет, Маш, - поздоровалась она и предложила - помирилась бы с мужем, что ли... Прямо сейчас. Новую партию табличек заказали ещё вчера...
Маша озадаченно молчала, пытаясь осмыслить услышанное. Неужели они так орали с Сержем? Она быстро взглянула, что делает негодяй муж, позорящий ее перед соседями. Муж шуровал в холодильнике. Кто бы сомневался. Маша повернулась обратно. Неизвестная гражданка с наиноигоревского балкона уже пропала. "Когда дым рассеялся, - вспомнила Маша, - Грушницкого на площадке уже не было..." Классику она уважала.

***
Шурка выскочил в коммунальный коридор, таща за собой сумку, пустую пятилитровую баклажку и ещё длинный кофр с удочками. Напротив коммунального телефона он затормозил. Очевидно, для разнообразия видов там располагался не кокетливый старикан Егорываныч, не осознавший алкоголик Бориска и не мать-одиночка Эльвира Набиулевна, а довольно-таки симпатичный молодой человек.
- Ну что, Александр, - осведомился он, хвастливо оправляя тесные джинсы, - никак на рыбалку собрался?
- Типа да, - нестроптиво согласился Шурка, - брательник внизу ждет...Припозднились чуток, бля, - доброжелательно пояснил он незнакомцу, - да ничего, мы с ночевкой. Вечером наверстаем... Нутром чую.
- Я бы на нутро не очень рассчитывал, - посерьезнел симпатичный молодой человек, - таблички уже доставлены...почти.
Твоюмать! - спохватился, не дослушав, Шурка, - твоюмать, я ж блядский шуруповерт забыл!..
Шурка рванул обратно в комнату. Брат нежно любил свой шуруповерт, и уже многократно интересовался его судьбой.
Выметнувшись обратно, симпатичного молодого человека в узких джинсах Шурка у телефона не нашел. С отвращением представил, что бедняга, по-видимому, упражняется с матерью-одиночкой Эльвирой Набиулевной, и торопливо вышел из дома. Брат не терпел, когда опаздывают.

***

- Мама, - озаботился я, - а вот лично тебя никак не трогает, что отец третью неделю отказывается вставать с постели?
- У него кризис среднего возраста, - без всякого выражения ответила мать, третьим слоем выкрашивая короткие прямые ресницы, - переоценка ценностей. Оставь его.
Я, имея в виду сыновний долг, нехотя зашел в родительскую комнату, где в позе зародыша лицом к стене скрючился отец. Под одеялом.
- Папа, - позвал я.
- Я неудачник, сын, - неразборчиво пробубнил он, кусая стену, - гребаный неудачник, и жизнь моя не стоит, если разобраться, ничего. У меня не было даже и минуты славы, обещанной этим идиотом с раскрашенными рожами... Как его?! - неожиданно возбудился отец, - Как?!
- Энди Уорхолл, папа, - успокоил старика я, - Энди Уорхолл, а ты, к примеру, завтракал?
- В жопу завтрак, - убежденно ответил отец.
- Яйцо всмятку? - продолжал соблазнять я, зная о его необъяснимом пристрастии к яйцам непременно всмятку.
- Ннну не знаааю, - капризно протянул он из-под ватного одеяла, - нне знаю... Трудно приготовить яйцо всмятку так, как положено... Сомневаюсь... Сможешь ли ты...Неопытный кулинар...
Скачками я понесся к плите. С изумлением встретил в темноватой прихожей респектабельного мужчину в костюме-тройке, поправляющего широкий узел модного галстука.
- Доброе утро, - строго произнес он, - постоянные опоздания на работу, уверяю Вас, закончатся очень и очень плохо! Чтоб Вы знали: масляная краска имеется по определению. Сейчас как раз откупоривают новую банку. Синюю, не люблю синий цвет, - отвлекся мужчина, - такой тревожный...

***
"Долг за кабельное ТВ," - вспомнила Маша и свернула в большой Торговый Центр, где на первом этаже уютно располагались автоматы для оплаты наличными.
"Братка, тормозни на пару сек, - попросил Шурка, - деньги на мобиле кончились, прикинь? Только вчера полтос загонял..."
"Заплатить за конторский интернет, - подумал я, - прямо сейчас... Не дай Бог отключат... Шеф сожрет с дерьмом..."
Поворот вращающихся дверей. Один. Второй. Третий.
В грудь Машу что-то толкнуло, очень сильно, а через секунду - ещё раз, и она упала. Навзничь. А Шурку в спину - тоже толкнуло, очень сильно, а через секунду - ещё раз. Он упал. Лицом вниз. А потом что-то громыхнуло. Многократно. Отразилось небольшим эхо в торговом зале. Завизжало. Завыло каким-то двойным воем. И ещё что-то. Или все это произошло одновременно?
А вот больно не было. Только горячо. Как горячо - подумала Маша.
Кипяток, откуда, нах? - подумал Шурка.
А я ничего не подумал. Потому что умер самым первым - гуманный выстрел в голову, такое дело.
Мужчина в костюме-тройке и модном галстуке зацокал языком над остатками моего лица, когда-тодаже симпатичного.
Кто ты? - сказал я равнодушно. В общем-то, мне было все равно.
Я - это анти-ты, - сказал модный галстук.
То есть ты - в анти-мире, - сказала неизвестная золотая гражданка Маше.
Про анти-частицы хоть слыхал? - сказал симпатичный молодой человек в тесных джинсах Шурке и досадливо скривился, - балбес... Ты - теперь я! Понимаешь?
Только не здесь, - сказал модный галстук.
Только не здесь, - сказала золотая дама.
Только не здесь - сказали тесные джинсы.

***
Старший лейтенант милиции Чекмарев приступил к исполнению служебных обязанностей бодрым, очень бодрым. Единственно верное Решение проблемы, беспокоящей его уже более недели, было найдено. Может быть, его подсказало горячее чекмаревское сердце-вещун. Но не исключено, что Решение явилось во сне - не всем же спать и видеть таблицы, где между бором и литием притаился солист групы Сплин. Вот старший лейтенант Чекмарев с толком поспал и увидел, как он должен освободить родной город от разного рода пришельцев, зомбаков, полтергейстов, серийных шлюх-убийц и прочих специальных тварей, ловко маскирующихся под мирных жителей.
План необходимых действий четко и безальтернативно выстроился в его круглой, чуть лопоухой голове, содержащей небольшую (размером с российский рубль) плешь на затылке и форменную фуражку.
Он был удовлетворен. Почти счастлив. Все зависело только от него. Это было прекрасно. Sic transit gloria mundi - подумал он неожиданно и роскошно - других крылатых выражений старший лейтенант Чекмарев не знал, а момент требовал некоторого пафоса.
Естественно, все ОНИ соберутся там. Достаточно покончить с Ведущими, остальные - самоуничтожатся на глазах. Такая программа. Двух мнений быть не должно. Их и не было. Любовно проведя ладонью по скрытому кобурой телу табельного оружия, старший лейтенант Чекмарев уверенно вышел из отделения, печатая шаг. Он никого не встретил.

***
- Живой есть тут кто? - остроумно проорал, высунувшись из кабины грузовой газели, экспедитор Воробьев. Он обращался к шлагбауму, традиционно полосатому и надежно перекрывающему въезд на кладбище.
Таскать тяжеленные ящики с металлическими регистрационными табличками для могил экспедитор Воробьев абсолютно не хотел. Утомившись за день труда, он хотел: а) есть, и бэ) спать. "Подожду, пока эти мутанты подтянутся... - незамысловато решил он и прикрыл глаза, подразумевая ленивых кладбищенских служащих, и ничего более, ничего более.