Девятый Положенец : ЧЁРНАЯ БАБА (на конкурс антинаучной фантастики).

Рябчики откликались на манок с нескольких сторон. Но высмотреть их не удавалось – затаились где-то в густом ельнике.
Раздался выстрел. Это мой напарник, Андрей, всё-таки увидел птицу.

- Ну, что, взял?
- Тише ты, тут ещё есть…

Подшумел я, конечно. Рябцы перестали свистеть. Мы сели на поваленную берёзу и закурили.

- Андрюха, вот прошёл малость и утомился. А когда-то выносливый был, по лесу, как чёрт носился.
Восемнадцать лет назад история со мной приключилась.
Часто ездил я на охотничью базу «Фрязево». Слухи ходили, что туда Климент Ворошилов любил наведываться.
Затем это хозяйство военным охотникам передали. Гостиницу отстроили, нору искусственную для ягдтерьеров и такс соорудили. Медведя в клетке держали – лаек по нему притравливали. Утки на озере плавали. Красота!
Если имеется собачка с задатками, и желание есть, натаскивай – не хочу!
Я в то время безработным числился. Но «корочки» эксперта по лайкам с голоду умереть не давали – во «Фрязево» испытания устраивал. Хлеб насущный таким способом добывал.
Начальником на базе служил Володька Троицкий. Нормальный мужик. Долго ко мне присматривался, а в марте, в конце сезона, спросил:

- Не хочешь за кабаном пойти завтра? Собаки у тебя рабочие, без добычи не останемся. Лицензии нет, но придумаем, что делать.

Вышли мы в полдень. Если кабана отстреляем – пока разделаем, глядишь, время и пролетит. Мясо-то по тёмному из леса выносить надо.
Зверя в тех краях много водилось – заголосили собачки вскоре. Я на шум крадусь, вижу – колок с двумя соснами и еловым подседом среди большой поляны. А в колке кабанов штук восемь. Лайки одного крутят, то с морды по нему работают, то хватками его тормозят.
Далековато до них, но из леса не высунешься. В миг кабаны зачуют.
Делать нечего, дыхание задержал, сантиметров на тридцать выше прицелился, и пальнул. Стадо шуганулось, собаки, с воплями, за ним. К месту подхожу, на след глянул – кровь с двух сторон от него хлещет. Думаю, по лёгким навылет стукнул, вот-вот зверь заляжет. Жду, слушаю… Гон всё дальше… Что-то не так.
Тоже по следу помчался. А подранок прёт и прёт…и кровит меньше. Мне бы бросить его, но, блять, мозги отключились, хуячу, как робот.
Смеркалось уже, когда опомнился. Тут и лайки подвалили, плетутся сзади, «шпоры чистят», чуть живые от усталости.
Я за подранком через кусты и крепи бежал, снег на меня валился – телогрейка мокрая вдрызг. И спички тоже. В лесу зимой мне ночевать доводилось, но без костра – беда.… Назад по своим следам пиздячить – точно не дойду.
Отыскал лыжню старую, и по ней направился. Авось, к какому-нибудь жилью да выведет. А температура где-то минус один. Вроде наст держит, но всё равно проваливаюсь через пять-шесть шагов. Немного пройду, и всё, сил нет, отдыхать сажусь.
Загрустил я, пропадаю, кажись…

Тут вспомнил, давно ещё, то ли по радио говорили, то ли в газете читал. Но интересную шнягу тёрли – нужно лечь на спину, расслабить мышцы, закрыть глаза, и представить чистое голубое небо. На нём яркое солнце. И ты, как орёл, летаешь в воздухе, наслаждаясь нежными лучами. Если достичь такого состояния, и пробыть в нём двадцать минут – полноценный ночной сон заменит.
Я пробовал раньше, когда с похмелья не спалось. Ничего не получалось. Но решил ещё испытать, может, сработает.
Лёг на снег, расслабился, веки сомкнул, небо с солнцем представил. Забылся немного и… лечу! Хорошо так сделалось. Тепло. Солнце крылья греет. На небе ни облачка, а я, орёл, парю лениво в прозрачных небесах…
Вдруг, баба в чёрных одеяниях на меня пикирует. Бьёт по крыльям кулаками, я падать начинаю. Она ещё сильнее долбит! Рухнул вниз, а баба в снег вмяла, на спину уложила, крылья мои распластала и шепчет:

- Давай, отсосу…

Я ругаюсь:

- Да ты что, блять, творишь!

Но она лезет, рот холодный, как лёд, а сама страшная, как смерть. Балахон на меня набрасывает и глубже в сугроб вдавливает.

Я закричал… и очнулся. Крыльев нет, конечно, а пальцы на руках отмерзать стали. Огляделся – темно кругом. Рядом собачки лежат и воют…

На ноги поднялся – и, точно, заебись себя чувствую! Быстренько по лыжне к бетонке вышел. Смотрю, жига едет. Остановил. У шофёра спрашиваю:

- Где железная дорога?
- Рядом. Четыре километра, и платформа «Донино» будет.

Ну, по ровному бетону одно удовольствие шагать. Через час в электричке грелся. Успел на последнюю.
Рано утром Троицкий в мою квартиру звонит. Говорит, всю ночь на машине тебя разыскивали. Не нашли, зато лося из-под фар ёбнули. Одевайся, мясо заберёшь. В багажнике лежит.
А у меня перед глазами эта Баба Чёрная.
Почему спасти захотела?
Ведь наверняка замёрз, если б не она.