Крокодилья нога! : Пезда нации. (на антинаучно-фантастический конкурз)

- Блядь, где кровяные трусы?!
- У Машки Распутиной задержка, а Валентина Васильевна Толкунова сейчас на даче, ты же в курсе. Я тебя еще на той неделе предупреждала.
- Вкурсе-хуюрсе, сцука! Блядь!!! Мне нужны трусы или хотя бы прокладки! А-а-а-а-а, - Максим Александрович резко согнулся, схватившись за сердце.
- Что совсем плохо?
- Да.
- Ну потерпи, миленький. Сейчас пройдет.
- Ага, пройдет. Вот прям возьмет и пройдет. Бля…Ты же знаешь, что без ежедневных вдыханий звездных менструальных испражнений я не могу, мне плохо становится, – Максим Александрович разогнулся и пристально посмотрел собеседнице в глаза, - Ты это понимаешь?! Ебанная, овца! Понимаешь?! А?! На, бля, тебе! НА! НА!!!
Он нанес три четких удара своими длинными тонкими кулачками прямо в челюсть Алле Борисовне. Примадонна советской и российской эстрады грузно шлепнулась на пол, задрав полог знаменитого балахона.
- Вот жеж корова, - пробубнил Максим Александрович, стягивая со звезды огромные леопардовые стринги, – Ну что ж, приступим.
Надев на голову фонарик, такой, который носят рыбаки и шахтеры, он раздвинул толстые престарелые ляжки примадонны и уставился на пезду. Она была огромной. Черные арматурные волосы вьющимися червяками опутывали её сверху, сбоку и со стороны жопы. Большие половые губы, размером с крестьянскую ладошку, увесисто раскинулись по бедрам, открывая Максиму Александровичу вид на всеобъемлющее чрево. Сотни маленьких складок, складочек и морщинок как сектора мишени кружились вокруг центрального туннеля, вокруг черной матовой дыры – вульвы. Она, эта вульва, как всевидящее око со стодолларовой купюры глядела на Максима Александровича, притягивая его взгляд как магнит. Блики от налобного фонарика причудливо отражались в хитросплетениях детородного органа, добавляя и без того величественной картине дополнительные мистические аллюзии и потусторонние эффекты. Максим Александрович с наслаждением пожирал глазами это монументальное сооружение и морально готовил себя к последующим действиям. Он никуда не спешил.
Но внезапно, обвисший хоботок клитора резко встрепенулся, распрямился и звонко, как пионерский горн, пропел:
«Ах, Арлекино, Арлекино,
Нужно быть смешным для всех.
Арлекино, Арлекино,
Есть одна награда - смех!
А-ХА-ХА-ХА-Ха-Ха!!! ХА! ХА! ХА! Тарарам-тирум. Тарарам-там.»
Клитор захохотал. Сначала тихо, потом все громче и громче, с каждой минутой набирая обороты. Постепенно хохот достиг такой силы, что у Максима Александровича заболели уши, он сжал их руками в надежде защититься, но гогот все нарастал и нарастал. Вдруг, на полузвуке, смех резко прекратился – клитор замолчал. Но не обмяк, а стал медленно раздуваться, разрастаясь в объемах, как тропическая жаба, становясь все больше и больше и, неожиданно, достигнув максимального предела, громко взорвался, мощно обрызгав своим кровяным наполнением лицо Максима Александровича. Тело клитора белой змейкой повисло у него на носу. Из разодранных ошметков, как из крана, на пол полилась густая теплая кровь.
«О, Боже, это была лебединая песня величайшей отечественной пезды… Последняя песня…» - озарило Максима Александровича, он в ужасе схватился за голову и слезы навернулись ему на глаза. – «Что же я натворил?! ЧТО?!»
*************************************************
Два часа убийца окроплял слезами мертвую пезду, не в силах найти оправдания содеянному, два часа он беззвучно рыдал, пытаясь с головой зарыться в колючие пездовые волосы, два часа он был безутешен и, казалось, ничто не сможет вернуть его к жизни.
Но время прошло и он успокоился. Улыбнулся. И достал из кармана алюминиевую походную ложку, подарок отца генерала. Ложкой Максим Александрович стал тщательно собирать кровь с паркета и поливать ею пезду. Пезда похорошела, налилась багрово-красным цветом и покрылась теми чудными капельками, которыми покрывается тело молодой купальщицы, только что вышедшей из реки. Плотоядно оскалившись, он набросился на пезду как коршун на зайца. Он лизал её, покусывал, заглатывал и обсасывал, причмокивая от наслаждения.
- Я же говорил, что не могу без менструальной крови. Я же говорил!
Помогая себе ложкой, добавляя все новые и новые порции крови, Максим Александрович чревоугодничал. Незаметно, от пезды почти ничего не осталось - так он её обглодал, в ход пошли даже жесткие черные волосы и старческая геморроидальная шишка. Все сожрал Максим Александрович.
Набив брюхо, он откинулся на спину и прямо на полу, весь измазанный кровью, заснул.
Проснулся Максим Александрович оттого, что по нему что-то ходило. Приоткрыв глаза, он увидел маленький круглый шарик, размером с детскую головку, на тонких, как у цапли, ножках. Существо нагло и бесцеремонно шаталось по его животу, видимо, желая его разбудить.
«Прям как Красный из рекламы эмэмдэмса» - промелькнуло у Максима Александровича в голове. В этот момент лысое создание заметило, что он проснулся, и гаркнуло ему прямо в лицо:
- Привет, бля, ебанная Максимка!
- Чо?...
- Ничо! Ты ваще ахуел что ли, парадист-миллионер, бля? – голос существа Максиму Александровичу показался сильно знакомым.
- Да не…
- Чо, не?! Я тебя урою, блядь. Понял, Галкин? Галок в Мозамбике будешь пародировать. Сука!
- Кобзон! – неожиданно осенило Максима Александровича.
- Ну.
- Вы Кобзон?
- А чо не похож? – существо важно подбоченилось.
- Да, нет…Похож…Только…
- Мелкий?
- Ну да.
- А ты поживи с моё там, где я живу, и не таким мелким станешь, – неожиданно успокоилось существо.
- А где вы живете?
- Где-где… В пезде!!
- В какой пезде?
- Которую ты только что сожрал.
- В Борисовне?! Вы живете в пезде Аллы Борисовны?
- Жил.
- Ой!
- Вот тебе и ой.
Существо заплакало.
- Я с 88-го в ней жил... Уже больше двадцати лет...
Максим Александрович взял Кобзона на руки и посадил себе на плечо.
- Ничего… Я тоже можно сказать жил в её пезде. Я тоже… Мы все тоже…
- Пойдем отсюда, Максимка.
- Пойдемте.
*************************************************
На следующее утро Дмитрий Анатольевич Медведев в своей траурной телеграмме сообщил пораженной горем стране о том, что на шестидесятом году жизни скоропостижно скончалась величайшая русская певица, пезда нации, Алла Борисовна Пугачева.