Заебалиписаки : липовый чай

Ауууу, ауууу! С каждой минутой в лесу становилось все темнее. Аууу, Аууу блядзь! Трясущаяся от ужаса, двадцатилетняя студентка Марья Карякина, обхватив руками побитые коленки, уже более часа сидела под старым деревом посреди болота.
Еще по дороге в лес, что-то подсказывало Маше о том, что все-таки надо было ехать к родителям на выходные. Но, Лысый. Если бы ни любимчик всего курса, так неожиданно пригласивший Карякина на пикник, Машка, выспавшаяся и накормленная мамиными пирожками, сейчас рассказывала бы односельчанам сказки о бурной жизни в столице.
Но Лысый. От приглашения «пависеть» Карякина не могла отказаться. Да и начиналось все вроде бы не так уж плохо. Лес, мартини, травка, веселая музыка, реальная возможность переспать с первым красавчиком группы – все это очень нравилось Марье. Она даже, первый раз в жизни, попробовала какие – то таблетки со знакомым названием, отдыхать было хорошо и весело. Даже когда ее стошнило, и Марья отошла подальше в лес, настроение не пропало. Сельской девушке было не привыкать приводить себя в порядок с помощью двух пальцем. Карякина как можно дальше зашла в лес, оперлась на ближайшее дерево, голова закружилась и Маша потеряла сознание. Спустя пару часов она пришла в себя и направилась к ребятам. Более часа Карякина ходила по лесу, кричала о том, что поняла шутку, пыталась найти следы костра, но бесполезно. Однокашников нигде не было. Вспомнив, как ей казалось, правильное направление к дороге она еще полчаса пробиралась сквозь заросли кустарника пока не оказалась на небольшом клочке суши посреди непроходимого болота. В лесу начинало темнеть.
- Мамочка мояяяя, Ауу ебана! Ор Машеньки становился похож на звериный. Воображение Карякиной рисовало картины с голливудских фильмов ужасов, от чего становилось все невыносимей и невыносимей. Ужасно хотелось пить, действие алкоголя и наркотиков закончилось, плюс ко всему началось ужасное похмелье.
- Буль, буль, буль! Сзади отчетливо послышался старческий голос, Марью передернуло, джинсы мгновенно стали мокрыми.
- Буль, буль, буль! Голос зашептал прямо на ухо, кто – то сильно схватил ее за плечо и Карякина почувствовала, как ее штаны наполнились теплым и густым.
- Фу блядь! Да ты голубушка испугалась не на шутку! Плечо освободилось, Марья развернулась и начала икать. Рядом с ней, сверкающе улыбаясь рядом белых клыков, стоял старичок. Маленький, абсолютно лысый, с пышной зеленой бородой и палкой в руках. Лицо старичка было покрыто огромными зелеными бородавками, из ушей торчали грязно – коричневые волосы.
Старичок перестал скалиться, съежился и вдруг, резко раскинув руки, заорал.
- Буль, буль, буль сучка!!!! Буль, буль, буль блядина!!!!! Изо рта старого послышался ужасный запах сырой рыбы и тины.
- Ааааа, мамочки мои родные!! Марья вскочила и попыталась убежать, но зацепилась за ветку и грохнулась прямо у ног, держащегося за живот от смеха, старичка.
- Ой, бля не могу. Ай да умора. Обосралась дочка? Старичок присел рядом с Карякиной, достал с кармана трубку и начал закуривать.
Машеньку трясло, в джинсах опять стало тепло. Больше всего Карякина хотела потерять сознание и очнуться в комнате общежития.
- Да ладно. Не сцы. Вижу, что заблудилась. Старик закурил, прижмурился от удовольствия и начал разглядывать студентку. - А ничего так бабенка. Грудастая. Симпатичная блядь, только усраная. Пробубнил старый себе под нос. - Ты откуда такая? Какого хуя здесь делаешь?
- Маша я. С Киева. Заблудилась. Не убивайте меня, пожалуйста. Карякина произнесла первые слова после встречи, икнула и начала реветь.
- Да на хуй ты мне нужна. Че я маньяк, какой – то? Заблудилась это конечно плохо. А может и хорошо. Для меня. У нас на болотах редко кого–то встретишь. Тем более бабенку. Старичок хитро улыбнулся и резко схватил Карякину за грудь. Маша пискнула, но решила не убегать.
- То то. Вот какая покладистая. Семенович меня зовут. Анатолий Семенович. Местный, так сказать, водяной. Ты меня не бойся, я баб не душу – только попугать. Другое дело охотники….Ну ладненько, пошел я. Ты тут не скучай. Старичок развернулся и начал уходить в болото, с каждым шагом все больше и больше погружаясь в трясину.
- Анатолий Семенович подождите, пожалуйста! Чувствуя, что может потерять последний шанс на спасение, заорала Карякина. Старичок развернулся с явно недовольным лицом.
- Чего тебе сучка?
- Выведите меня, пожалуйста. Ну, пожалуйста. Машенька умоляюще посмотрела на водяного.
- Вывести оно, конечно, то можно. Старичок сделал пару шагов назад.
- Просто времени у меня нет. Да и мы, нечисть, за бесплатно не работаем. Сказок что ли не читала голубушка.
- Я все сделаю. Карякина упала на колени.
- Все, все, все. Только выведете меня из лесу дедушка.
- Так хули с тебя возьмешь. Бабки есть?
- Дома есть.
- Хуема блядь. Ты меня сука не разводи. Ты что думаешь, я блядь, в Киев попрусь. Или ты мне сейчас расскажешь, что принесешь завтра? Старик остановился и со злостью плюнул в болото.
- Ну, я не знаю. На глаза Маши навернулись слезы.
- Может? Карякина начала вытаскивать из джинсов блузку.
- В смысле? Ебаться мне предлагаешь? Ахахахаха! Старик схватился за живот. Дура мне триста лет скоро. Я, конечно, мог бы постараться, но блядь не в этом случае. Ты бабенка вродь ничего, но обосраную я ебать тебя не согласен. А подмыться где ты тут собираешься? Ох, и дура ты. Ну, все. Я пошел. Старичок еще раз плюнул и направился в сторону болота.
Карякина тяжело упала на колени и схватилась за голову. На лесу уже было полностью темно.
- Хотя…. Над головой прозвучал голос водяного. Ты это, как там говоришь блядь? Все, все, все? Тут такая херня…. Водяной достал из кармана сверток, развернул, пересыпал табак в карман и тыкнул бумажку Маше под нос.
- Читай? Старик хитро ухмыльнулся и вздохнул. Эх, молодежь блядь.
На старой, пожелтевшей от времени и табака странице «Спид – Инфо» виднелось две третьих статьи с названием «Золотой дождь».
Машенька посмотрела на статью, на старичка, еще раз на статью и опустилась на колени перед водяным.
- Эх, молодежь блядь. Вообще не приспособленная стала для жизни. Из лесу не могут выбраться сами. Закряхтел старик и на голову Карякиной упали теплые, вонючие капли.

Через два часа уставшая, грязная, ужасно пахнущая Марья Карякина стучала в дверь крайней хаты села Анютино, Неженского района Черниговской области. Через полтора хозяйка помещения баба Дуся отпаивала Машу чаем, кивала головой и периодически крестилась.
- Ой што ж твориться то такое. Заблудилась в лесу, и никто не искал. Сволочи твои ребята, а не друзья. Скоты! А ты дочка молодец, што дорогу то нашла. У нас тут болота такие! Да и в лесу сейчас страшно, мало ли кого встретишь. Можно и не вернуться. Вот неделю назад Семеныч, юродивый наш, пошел за грибами, и нет до сих пор. Может звери дикие, какие сожрали и ешо чего? Хороший был мужик, вот только малость того. Старушка покрутила пальцем у виска и, нагнувшись к Карякиной, зашептала. Больной он. Жена от него ушла. Замучил он ее. До семидесяти лет на сеновал ее тащил, хехе. А она и ушла, дура, радовалась бы. Такого мужика еще сыскать бы. А ты дочка чай пей. Липовый. Из лесу. Сама собирала.